сделать обобщающее заключение о том, была ли тропическая медицина инструментом медицинского империализма. Отчасти она создала предпосылки для дальнейших территориальных завоеваний, укрепив положение европейцев и североамериканцев за счет, например, успешного лечения малярии. Но в ряде других заболеваний, например желтой лихорадки, она не давала никаких преимуществ. С одной стороны, на территории колоний делались важные медицинские открытия, а с другой стороны, здесь на местном населении экспериментировали с методами лечения и медикаментами, которые еще не могли применяться на европейцах. Основная цель колониальной медико-санитарной системы сводилась к тому, чтобы улучшить уровень жизни колонизаторов. Однако во многих колониях стремились также к повышению работоспособности колонизованного населения, укрепляя тем самым господство колониальной власти как режима, проводящего реформы. Подавление эпидемической опасности за пределами Европы у ее источников стало новым методом борьбы с глобальными заболеваниями, такими как чума. Убеждение в том, что борьба с эпидемиями является международной задачей, сложилось в XIX веке. В XX столетии противоэпидемические меры стали одним из важнейших сфер действия в рамках координации и профилактики кризисных ситуаций.
5. Природные катастрофы
Помимо эпидемий в XIX веке не было недостатка в других «всадниках апокалипсиса». Кажется, что природные катастрофы извне вмешиваются в ход истории. Они – антиисторичные, свободные агенты и независимые переменные. Наибольшие потрясения вызывают непредвиденные катастрофы, перед которыми человечество бессильно. К таким относятся землетрясения. Существует их история, как есть своя история и у наводнений и извержений вулканов, и эта история не может быть историей прогресса. Только во второй половине XX века, благодаря развитию геологии и метеорологии, а также разработке новых измерительных технологий, появилась, в некоторой степени, возможность профилактических действий по отношению к природным катастрофам. С тех пор существуют возможности предсказания и заблаговременной подготовки к стихийным бедствиям, хотя и минимальные. Природные катастрофы не были специфическим явлением XIX века, но без учета исходящей от этих катаклизмов угрозы для повседневных устоев жизни картина эпохи была бы неполной. Временами некоторые регионы мира подвергались череде бедствий, следующих друг за другом. Один из историков Океании отмечает, что только «за первую декаду XIX века острова Фиджи пережили затмение солнца в 1803 году, прохождение кометы в 1805 или 1807 годах, эпидемию дизентерии, тропический циклон и наводнение, опустошившее многие части побережья в результате урагана или цунами»[756].
Землетрясения и извержения вулканов
Ни одно событие в Европе XIX века не потрясло умы современников так же сильно, как землетрясение в Лиссабоне 1755 года. Даже спустя тридцать лет ужас испытанного отозвался музыкальным эхом в указании «терремото» (terremoto)[757], который использовал Йозеф Гайдн для оформления финальной части ««Семь слов Спасителя нашего Иисуса Христа, сказанных Им на кресте»» (1786–1787). В основу своей ранней новеллы «Землетрясение в Чили» (1807) Генрих фон Клейст взял случай реальной катастрофы 1647 года. Если говорить о землетрясении, которое по масштабу достигало лиссабонское, это, пожалуй, землетрясение в Сан-Франциско в 5 часов утра 18 апреля 1906 года. Многие городские здания Викторианской эпохи, построенные без единой мысли о возможных сотрясениях, просто обрушились. Испытанию на прочность подвергся и общественный порядок. По разрушенным улицам бродили грабители и мародеры. Мэр города призвал на помощь полицию и армию. Продолжавшиеся несколько дней пожары разрушили большую часть застройки. В разгар этого кризиса морским путем были спасены десятки тысяч горожан. Вероятно, это была самая масштабная морская эвакуация, состоявшаяся до вывода британских войск из Дюнкерка в 1940 году. В общей сложности, по пессимистичным оценкам, землетрясение в Сан-Франциско унесло жизни более трех тысяч человек и оставило 225 тысяч человек без крова над головой[758]. Тот факт, что ранние бетонные конструкции оказались более устойчивыми к подземным толчкам, чем кирпичная кладка, сократило число жертв. Землетрясение 1906 года унесло относительно немного жизней, особенно по сравнению с более масштабными стихийными катастрофами, как, например, Великое землетрясение Канто в Японии, жертвами которого в 1923 году стали более 100 тысяч человек. Землетрясение в Сан-Франциско стало знаменательным событием, потому что оно получило беспрецедентное освещение в средствах массовой информации и обрело окраску национального бедствия. В этом оно было схоже с другим японским землетрясением, случившимся в 1891 году на самом большом японском острове Хонсю, когда погибло примерно семь тысяч триста человек. Здесь по большей части были разрушены постройки европейского типа, что дало аргументы критикам излишнего подражания Западу. Оба события олицетворяли собой новый тип национальной катастрофы, которая расценивалась как покушение природы на нерушимость нации и в то же время предоставляла этой нации возможность проявить солидарность и силу в ходе восстановительных работ[759]. Это стало общим направлением для последующих реакций на стихийные бедствия. В 1870‑х годах огромные стаи саранчи Скалистых гор опустошили большие территории на западе США. Ущерб был разорительным. Саранчу объявили врагом нации, на борьбу с ней была направлена армия под руководством старого генерала, бывшего участника Гражданской войны и «истребителя индейцев». Было организовано распределение помощи нуждающимся мелким фермерским хозяйствам. За одну зиму 1874/1875 года в Колорадо, Дакоте, Айове, Канзасе, Миннесоте и Небраске было роздано два миллиона продовольственных пайков. Это стало одним из самых логистически трудоемких мероприятий американского правительства с момента окончания Гражданской войны в 1865 году[760].
Извержения вулканов происходят внезапно и локально, как и землетрясения, но география их воздействия может охватывать бóльшие пространства. Извержение вулкана Кракатау на одноименном острове в Зондском проливе, на территории современной Индонезии, стало ярким примером такого геологического события с глобальными последствиями. Вулканический пепел, который был выброшен при извержении 27 августа 1883 года, распространился по всей Земле. В результате последовавшего цунами вдоль берегов Юго-Восточной Азии погибло около 36 тысяч человек. Аппаратура была уже настолько широко распространена по планете, что исходящие от Кракатау сейсмические волны были зафиксированы на всех континентах. Таким образом, локальная природная катастрофа превратилась в глобальное научное событие[761]. Извержение вулкана Тамбора 10 апреля 1815 года на небольшом индонезийском острове Сумбава произошло еще незримо для мировой общественности. По сравнению с Кракатау это извержение было гораздо мощнее, а его последствия – намного губительней. Количество жертв среди островитян составило, по оценкам, примерно 117 тысяч человек. Большая часть Индонезийского архипелага была погружена в глубокую темноту в течение трех дней. Отдельные взрывы во время извержения были слышны на расстоянии нескольких сотен километров, и многие принимали их за выстрелы пушек. В Макассаре и Джокьякарте войска готовились к войне. Над густонаселенным островом, живущим за счет экспорта, прошел дождь из камней и пепла. Остров лишился значительной части леса, наводнение разрушило рисовые поля вдоль побережья. Высота горы Тамбора уменьшилась после извержения вулкана с 4200 до