жизнь, – заявил он, покручивая толстый черный ус. – Я счастлив, что наконец могу отплатить ему тем же.
Несмотря на искреннюю доброжелательность капитана корабля, Титус с Терином предпочитали не попадаться на глаза иннистиульцам и почти безвылазно сидели в каюте. Аннев всегда оставался рядом. Мальчишки говорили мало – слишком свежи были воспоминания о пережитых мучениях, – и Аннев их не винил. Он купил у одного матроса колоду карт и попросил друзей научить его какой-нибудь игре. Так они и провели два дня – играя в карты да присматривая за Шраоном, который за это время лишь дважды приходил в себя и, никого не узнавая, снова проваливался в забытье.
Когда их корабль пришвартовался в порту Квири, Аннев вылез на палубу. В лицо ему ударил резкий йодистый запах морской воды, а воздух оказался таким плотным и влажным, что юноша тут же взмок с головы до пят. Их корабль мчался на всех парусах, проделав за два дня путь почти в шестьдесят лиг, но Шраон угасал так быстро, что на счету был каждый час. Кузнец выглядел скверно: белки его глаз стали желтыми, раны почернели, и даже вены, проступавшие под кожей, стали почти черными. Лишь благодаря магии Рива Шраон все еще оставался живым, но даже она была бессильна против неумолимо приближающейся смерти. Однако вот они наконец на месте.
Город-государство Квири был меньше Лукуры, однако на многие столетия ее древнее. Со слов Содара Аннев помнил, что это религиозная столица Даритской империи и владение Святого престола. И здесь же, скрытый от зоркого взора Церкви, находился Анклав дионахов Тобар.
Квири во многом напомнил Анневу родную деревню: за городскими стенами начинались возделанные поля, на которых трудились крестьяне; если в Шаенбалу всем заправляла Академия с ее директором Тосаном, то здесь эту роль выполняла Церковь, возглавляемая верховным понтификом; и если в деревне жил Содар, втайне от всех использующий магию, то и в Квири жили свои еретики – дионахи Тобар. Даже местные соборы с их куполами, массивными колоннами и готическими шпилями так походили на Академию, словно над их созданием трудился один и тот же архитектор. Аннева посетило внезапное ощущение, будто он никуда и не уезжал – просто его родная деревня разрослась до размеров государства. И это ему не понравилось. Он покинул Шаенбалу в поисках помощи, в надежде отыскать ответы на свои вопросы и найти собственный путь. И все же казалось, будто ответы он получит, лишь идя по дороге, проложенной для него Содаром.
– У этих людей нет надо мной власти, – прошептал Аннев. – Их политика и пророчества меня не касаются. Я здесь для того, чтобы помочь Шраону и снять с руки это Кеосово проклятье… и только.
Не успел юноша это произнести, как в памяти тут же всплыли зловещие слова Цзяня: «Верховный жрец Одара может снять Длань Кеоса, но сделает он это лишь после того, как сосуд поможет ему».
– Так вот он какой, этот Квири, – восхищенно протянул Терин, возникший рядом.
– Ага. – Аннев посмотрел на друга, с открытым ртом взиравшего на раскинувшийся перед ним город. – Все еще думаешь, что захочешь здесь остаться?
– Ну да. Вряд ли тут хуже, чем в Академии. – Терин на секунду умолк. – Хотя я и про Лукуру так думал – пока тот псих мне сосок не отрезал.
Аннев поморщился:
– Это ужасно.
– Да ладно, – бодро ответил мальчишка. – Все равно эта штука бесполезная, да и мучился я недолго – ты меня своей волшебной тряпочкой в два счета вылечил. – Он задорно крякнул. – Хотя, если честно, я бы предпочел больше не расставаться с частями тела, пусть и ненужными.
На палубе появился Титус.
– Все готово? – спросил Аннев.
– Да, Шраон уже на лошади. Мастер Рив разговаривает с капитаном Франи.
– Хорошо, что мы взяли лошадку с собой. Слушайте, а ведь она с нами с самого начала! Давайте как-нибудь ее назовем? Может, Уиллоу?
– Мне нравится, – одобрил Терин.
– Значит, Уиллоу. Пойдемте, нужно торопиться.
Через десять минут, сердечно попрощавшись с их великодушным капитаном, они сошли на берег; Рив вывел их через доки в город, и они направились в самое сердце столицы. Большинство домов здесь были не выше, чем в Баноке или Лукуре, но зачастую среди них попадались строения в три, а то и четыре этажа высотой. Они нависали с обеих сторон, словно еще больше сжимая и без того узкие извилистые улочки и полностью закрывая обзор. Аннев такого еще не видел. Да, в Баноке дома тоже стояли близко друг к другу – так близко, что можно было запросто перепрыгнуть с одной крыши на другую, но там попадались и широкие мостовые, и площади, с которых открывался вид на город. Квири же, казалось, представлял собой мрачный тесный лабиринт, затеряться в котором было проще простого.
– Скажите, – тихо произнес Аннев, обращаясь к верховному жрецу, – а где находится этот ваш Анклав?
– Тсс. – Рив прижал палец к губам. – В городе мы не упоминаем его вслух. Путь, ведущий туда, сокрыт от взора непосвященных.
– Значит, вы завяжете нам глаза?
Рив усмехнулся:
– Слишком банально. Ты видел, как я обращаюсь с влагой небесной, верно? Так вот, на сей раз, для того чтобы посторонний не проник в наши тайны, я прибегну к кваиру.
– Я думал, это всего лишь разные названия одного и того же.
– И да и нет.
– Допустим. – Аннев уже начал терять терпение. – Но как это поможет нам найти Ан… место, которое мы ищем?
– Влага небесная проявляется в физическом мире как лед, вода и воздух, – тоном лектора принялся объяснять Рив. – А для выражения метафизических понятий, таких как разум и воля, мы употребляем термин кваир. Благодаря кваиру ты можешь читать мысли, а кроме того – вытягивать их из чужого сознания, чтобы заставить человека забыть о том, что он видел, или разубедить его в том, в чем он твердо уверен.
Аннев тут же вспомнил о жезле принуждения. Этот темный жезл, мерзкая штука, предназначался для порабощения людей. Выходит, дионахи могут подчинять других своей воле, только для этого никакие артефакты им не нужны? От этой мысли по спине у него пробежал холодок.
– Это жизненно необходимо, – продолжал тем временем Рив, – ведь место, куда мы идем, не спрятано в непроходимом лабиринте туннелей и не скрыто от взоров завесой магии. Оно находится у всех на виду, под самым носом у тех, кто жаждет его отыскать.
Они остановились у величественного собора с острыми шпилями, на фасаде которого сидели жуткие ухмыляющиеся горгульи.
– Перед тобой Святой престол Церкви Одара, – сказал Рив,