и глаза его таинственно блеснули. – Здесь обретается верховный понтифик Медур в компании своих фанатичных епископов, жрецов и инквизиторов.
– Инквизиторы? – переспросил Аннев, и сердце у него забилось чаще. – Но я думал, это терранские маги.
Рив кивнул:
– Верно, помимо них есть еще владыки крови, ваятели и творцы артефактов. Однако эти инквизиторы совсем другие. Их называют искателями истины. Магического таланта они не имеют, поэтому на допросах им приходится прибегать к другим инструментам, куда более жестоким. Не приведи Одар кому-нибудь из вас попасть в их умелые руки.
Аннев посмотрел на Титуса с Терином, которые чуть отстали – мальчишки поддерживали Шраона, не давая ему выпасть из седла. Он-то думал, что ведет друзей в надежное убежище, где они будут в безопасности, – но так ли это на самом деле?
Словно прочитав его мысли, Рив взмахом руки указал на здание, стоявшее позади них. Аннев отчетливо помнил, что еще минуту назад там находилась голая стена из одинаковых гранитных блоков, но теперь в ней почему-то возникла железная дверь, окаймленная аркой из глифов и неизвестных ему рун.
– Но… как? – изумленно пробормотал он.
– Глифоречение и кваир. – Рив постучал в дверь. – Человек видит глифы, начерченные над дверью, и тут же забывает о самой двери. Она попросту перестает для него существовать. Так наш дом остается невидимым для непосвященных.
– Но почему я ее вижу?
– Потому что я тебе это позволил. Я снял пелену, застилавшую твой взор. Однако без нашей помощи помнить об увиденном будешь недолго.
Аннев снова подумал о жезле принуждения и мрачно хмыкнул:
– А если мы побываем внутри, а потом выйдем наружу – мы сможем самостоятельно отыскать вход?
– Нет. Для этого вам необходимо знать руны забвения, а им обучают только дионахов.
– Получается, что руны – это своего рода ключ, ментальный ключ, который есть только у членов ордена.
– Точно. А у тебя весьма живой ум, Айнневог.
Тут дверь Анклава перед ними распахнулась, и лысый монах жестом пригласил их войти.
Глава 35
Это дионах Лескал, – сказал Рив, принимаясь за веревки, которыми Шраон был привязан к седлу. – Я уже обо всем ему сообщил, и ваши имена ему известны.
– Что? – ахнул Терин. – Но когда? И как?
Рив постучал себя пальцем по виску:
– Мы общаемся посредством кваира, мальчик, то есть телепатически. – Он повернулся к Лескалу, мускулистому мужчине с мощными плечами и суровым лицом. Длинная борода монаха была заплетена в косички. – Брат Лескал, для Шраона все готово?
– Да, брат Рив. Мы о нем позаботимся.
Лескал подошел к лошади. Мальчишки ожидали, что он перекинет Шраона через плечо или возьмет на руки, но вместо этого монах вынул из складок рясы бамбуковую трубку, один конец которой был заткнут пробкой, а второй представлял собой кисть из конского волоса. Он принялся водить кистью по полу, рисуя глиф водой, которая просачивалась сквозь волоски. Начертив знак, Лескал прошептал несколько слов на древнедаритском, вода испарилась, и в воздухе повис полупрозрачный диск. Лескал с легкостью снял Шраона с седла, положил бездыханное тело на диск и, подталкивая диск рукой, исчез в одном из арочных коридоров.
– Нет, вы видели? – выдохнул Терин. – Это… это невероятно!
– Ух ты, – благоговейно прошептал Титус. – А нас такому тоже научат, мастер Рив?
Откуда-то появился еще один монах, молча взял Уиллоу под уздцы и куда-то увел.
– Возможно. Только, прошу, обращайтесь ко мне «дионах Рив» – или просто «брат Рив». Здесь мы не зовем друг друга мастерами, ибо истинный мастер[1] может быть лишь один, и это Всеотец.
Судя по всему, подумал Аннев, помимо магии и глифоречения им придется с головой окунуться в теологию. Хорошо, что Содар обучил его и догматам даритской веры, и священным знакам: реши он остаться в ордене, обучать его будут отдельно – куда там до него Терину с Титусом… Тут Аннев опомнился и сжал золотую руку в кулак. Довольно думать о всяких глупостях, он здесь вовсе не для того, чтобы постигать науку дионахов.
– А куда брат Лескал забрал Шраона? – спросил он, спеша за Ривом по длинному коридору.
– Брат Лескал возглавляет касту щитоносцев. Вместе с предводителями сокрушителей духа и ловцов разума – коими являются дионахи Ханикат и Холиок соответственно – он займется лечением Шраона. Ханикат поможет нейтрализовать и вывести яд из тела, а Холиок удостоверится, что рассудку Шраона не был нанесен непоправимый урон.
– Думаете, это и правда возможно? – с надеждой в голосе спросил Аннев.
– Уверен, – ответил Рив. Но лицо его помрачнело. – Яд Салтара повлиял на разум и память Шраона. Пока мы плыли сюда, я проник в сознание нашего друга и выяснил, что он ничего не помнит. Он даже не помнит, кто он такой, не говоря уже о нас. Впрочем, не тревожься. Мы уже имели дело с подобной бедой и неплохо научились лечить поврежденный мозг. Можно даже сказать, именно это удается нам лучше всего.
– Значит, с действием яда вы хорошо знакомы, – произнес Аннев, замедляя шаг и думая о пропавших дионахах Тобар. – Салтар и раньше нападал на орден?
– Не на орден, а на его союзников – наших связных в Лукуре и здесь, в Квири. Те, кого мы лечили, имели те же симптомы, что и Шраон; правда, в отличие от нашего друга, среди них не было таких, кто получил бы смертельную дозу яда. Но ничего: мы выведем яд, а после дионах Холиок сможет оценить, насколько поврежден кваир Шраона.
– А если сильно поврежден?
– Тогда Шраон навсегда утратит память о прошлом и не сможет запомнить ничего нового. В худшем случае он потеряет контроль над своим телом, будет не способен позаботиться о себе, – в общем, его разум станет подобен разуму младенца.
– Какой кошмар, – ужаснулся Титус.
– Согласен. Я все же верю, что такого не случится, но… поживем – увидим. Не было еще ни одного случая, когда дионаху Маккланахан не удалось бы излечить пострадавшего от ран и восстановить ему память. Она лидер призывателей бури – исключительно талантливая женщина.
Заметив недоуменный взгляд Аннева, Рив остановился.
– Содар ведь говорил тебе о четырех кастах даритских магов?
Аннев помотал головой.
– Уму непостижимо! – раздраженно произнес дионах. – За двадцать лет он не удосужился обучить тебя даже основам!
– Это неправда! – вспыхнул Аннев. – Мы постоянно занимались магией, просто я только недавно понял, как ею пользоваться.
– Быть может, если бы он придерживался более традиционных методов обучения, ты понял бы это намного быстрее.
– А еще он научил меня читать и писать! – Лицо Аннева стало красным от негодования. – И сражаться. Благодаря ему я