class="p1">– Мы с Поли работали в доках. Но я и вправду недурно печь умею. Ты пробовал пиццу? – Тут его ухмылка стала еще шире. – Это дартерийское блюдо. Пальчики оближешь!
– Так испеки как-нибудь – попробую.
– Запросто. Только с тебя – приличная печка, мука и все остальное. И тогда я их тебе хоть десяток напеку.
– А «дартерийская» – это какая?
– Это значит «дарито-терранская», – пояснил Толк и, ткнув себя большим пальцем в грудь, добавил: – Вот я – дартериец. Давид Сануэза. Все зовут меня Толк.
– Я так понимаю, это прозвище дал тебе Рыбак, потому что ты толковый парень.
Толк пожал плечами:
– Не дурак, это точно. Сколько ты уже за нами следишь? И зачем?
– Слежу достаточно долго. Затем что хочу стать вашим главарем.
Бандиты переглянулись между собой, кто-то покосился на Рыбака, который уже начал приходить в себя. Сидж задумчиво взвесил в руке пухлый мешочек.
– С чего ты взял, что мы согласимся? – Он изучающе осмотрел вооруженного с ног до головы Фина. – Знатная экипировка, да вот только на вид ты вдвое младше Рыбака будешь.
– Мне двадцать, – солгал Фин. – А если этому сорок – ему давно пора найти себе работенку поспокойнее.
– Убейте его, – прокашлял Рыбак, опершись на локти. – Хватит лясы точить, убейте сволочонка!
– Они, конечно, могут попытаться. – Фин даже не обернулся на предводителя разбойников. – Но есть еще один вариант: что, если я расскажу им, где ты прячешь деньги, которые якобы отдаешь Гильдии?
Поли нахмурилась и крепче сжала свой багор.
– Рыбак, что он говорит?
– Да врет он все! – Рыбак поднялся на ноги, выхватил из-под полы куртки громадный нож и, размахивая им перед собой, крикнул: – Всю бухгалтерию ведет Нэлдон, вы сами знаете! Он подтвердит, что я со всеми поступаю по совести!
– Еще бы он не подтвердил. – Сидж сделал шаг к Рыбаку. – Нэлдон ведь был с тобой еще в старой банде, и, может, он тоже в доле. Спросить бы у него самого, да только вот беда – заснул он, прямо на рабочем месте. – Парень кивнул на неподвижно лежащего караульного и повернулся к Фину. – Ты его убил?
– Я не стану убивать человека только за то, что он делает свою работу. Даже если работник из него так себе.
– Ты на что это намекаешь? – рявкнул главарь, подступая к Фину.
– Ходят кое-какие слухи, Рыбак, – уклончиво ответил аватар, который и сам не знал, на что же он намекает.
В столице он пробыл всего несколько дней – слишком малый срок, чтобы вынюхать что-нибудь посерьезнее обычных сплетен. И все же Фин чувствовал, что все делает правильно.
– Подождем, когда Нэлдон очухается, – заявил он, – он вам расскажет, что случилось со старой бандой. Ставлю десять против одного: больше вам не захочется служить этому мужику.
Рыбак, замахнувшись ножом, бросился на Фина. Тот перехватил его руку и, встав на одно колено, вывернул ее так, что нож вошел Рыбаку под ребра. Главарь закашлялся, удивленно уставившись на красное пятно, расползающееся на груди. Фин выдернул нож. Рыбак, захлебываясь кровью, рухнул на колени, а потом повалился ничком на землю.
– Как по мне, у вас есть три варианта. – Фин отступил в сторону от тела, сотрясаемого предсмертными судорогами, и повернулся к ошарашенным головорезам. – Первый: вы нападаете, я вас убиваю, а после иду искать новую банду. Второй: вы признаете меня главарем и вместе мы зарабатываем столько, сколько вам и не снилось.
– А третий? – спросил Толк, сжимая кинжал.
– А третий – вы уходите. Я собираю людей, занимаю квартал за кварталом – и в конце концов мы возвращаемся к двум перечисленным вариантам. Так что можете пойти со мной сейчас – и мы тут же обстряпаем какое-нибудь дельце… или пойти к черту, и свою империю я построю на ваших гниющих костях.
Сидж с Поли переглянулись, и Фин понял: эти двое на его стороне. Толк – тип слишком осторожный, так что последует за большинством. А поскольку Нэлдон высказать свое мнение пока не в состоянии, одна надежда на Квинн. Фин наблюдал за ней, пока она, прикусив губу, наблюдала за ним. Вот взгляд миндалевидных глаз скользнул по перначам за его спиной, и женщина произнесла:
– Доли одинаковые у всех?
– Нет. У меня – три, у моего помощника – полторы, у остальных – по одной.
– А кто будет твоим помощником?
– Один из вас, я полагаю. Решите между собой, кому вы доверяете больше.
– Нэлдону, – сказал Сидж.
Поли одобрительно кивнула.
– Это караульному-то?
– Он у нас лекарь, – пояснил Толк, засовывая кинжал в ножны. – Раньше наукой какой-то занимался, а потом пришли тяжкие времена, и привела его судьба, как и всех нас, на Пепелища.
– А в бою он как?
– Если надо – врежет так, что мало не покажется. А для серьезных дел у него стреломет есть. Страшная штука. Но в основном Нэлдон у нас за счетовода и лекаря, еще переговоры с Гильдией ведет, если Рыбаку не до того.
– Ясно. – Фин вытер руки о штаны. – Значит, Нэлдон. Треть своей доли я буду откладывать – для серьезных дел нам понадобится серьезное оружие.
Квинн нахмурилась:
– А Гильдия?
– А Гильдия пусть ищет других дураков.
Четверо бандитов переглянулись. Квинн фыркнула, плюнула себе под ноги и направилась к Нэлдону. Фин молча смотрел на остальных. Он явно что-то упустил – но что именно? Толк выступил вперед.
– Ты, гляжу, все никак не смекнешь, – сказал он. – Гильдия зацапала почти весь город: Пепельный квартал, Подземье, Костяной двор… да что там – у нее в лапах даже Нижний квартал с Речным округом. Только до кварталов торгашей и богатеев еще не добралась, но это дело времени. Наплюешь на правила – пришлют к тебе надзирателей. – Он покачал головой. – Не нужны нам твои деньги. Никто не смеет идти против Гильдии.
Толк направился к Квинн и Нэлдону, Сидж с Поли потянулись следом. Фин понял: действовать надо быстро, иначе еще немного – и он потеряет их.
– Знаете ящера-кеокума, который работает на Гильдию? Так вот, мы с моими ребятами чуть не прикончили его.
Банда застыла на месте. Тут зашевелился Нэлдон, и Сидж поспешил помочь ему подняться на ноги.
– Нечего нам лапшу на уши вешать, – сипло произнесла Квинн. – Салтар никого не оставляет в живых.
– А ты у людей поспрашивай. Мы отсекли ему руку и хвост. Наверное, до сих пор где-то валяются. Я слышал, он обратно их отрастил, но мы задали ему хорошую трепку. – Фин прищелкнул языком. – В общем, обмозгуйте как следует. Если надумаете – приходите сюда через три дня, и я расскажу, какой у