Читать интересную книгу Связанный гнев - Павел Александрович Северный

женщиной, ибо у меня для достижения своей цели, повторяю, есть моя молодость и деньги отца. Михаил Павлович, вы так же молоды. У вас есть данные так же быть счастливым мужчиной. Вы оправдываете свою жизнь здесь?

– Нет!

– Тогда зачем говорите пустые слова о вашей любви к жизни? Разве можно любить вашу настоящую жизнь? Ведь вы, благодаря своему легкомысленному увлечению революцией, забыли о нем от первого окрика пристава и сидите по его указке учителем в школе. За дни нашего знакомства я слышала от вас смелые мысли и радовалась, что вы еще не совсем утратили способность мыслить. Но поверьте, не понимаю: будучи свободным вновь, продолжаете киснуть в этой глуши. Что вас держит? Любовь? Страсть? Может быть, модное теперь среди интеллигенции самоистязание ради народа подвигом учителя? Но ведь при вашей слабой воле у вас нет стремления отдать свое вдохновение этому учительскому подвигу. Ведь учительство вам может наскучить, как наскучило быть революционером. Новое разочарование окончательно убьет последнюю энергию, и вы останетесь перед лицом реальности, с горечью сожалея о своей никчемности. Вам мои высказывания неприятны, но вы должны их выслушать.

– Я внимательно слушаю вас, Мария Петровна.

– Вот я зову вас бежать отсюда. Но уже к новой цели, забыв о былом стремлении к борьбе за народ. Поймите, Михаил Павлович, ваша жизнь здесь уже успела узостью и мещанством многое убить в вашем сознании. Вы уже не сомневаетесь, что боролись за счастье народа по ошибке. Уверив себя в этом, вы успокоились, а помог вашему легкому успокоению опять тот же пристав, под власть которого здесь отдано ваше существование. Ведь права?

– Повторяю, для жизни здесь у меня есть причина.

– Не верю, что вас удерживает здесь чувство к женщине. Но соглашусь только с тем, что вас держит страсть, связь с женщиной, начатая от скуки и отчаяния. Но вы настолько обленились, уверив себя, что эта связь для вас та причина, из-за которой вы не хотите воспользоваться свободой из-под надзора полиции. Уверена, что вы даже не пробовали ее порвать, опять-таки уверив себя, что это вам не по силам, что связывающие вас с женщиной гнилые шнурки – крепкие цепи. Не буду спорить, власть нашего тела страшная сила, просто темная сила над мужским сознанием. Но ведь она одинакова по той силе в городе, во дворце, в избе и просто в лесу.

– Мария Петровна, вы же ничего не знаете о этой силе.

– Не будучи женщиной, знаю о ней, как женщина. Выросши без матери, не приучила себя к излишней сентиментальной слюнявости. Не слыша сказок, видела только реальность. Страшную реальность нашего купеческого быта. Напуганная этой реальностью, воспитала в себе к ней ненависть. Мне жаль вас, Михаил Павлович. Ссылка погрузила вас в сонливое болото людской тупости. Относительная сытость и нудный покой успокоили в разуме желание найти для себя новое стремление. Мне не хочется, чтобы ваша жизнь прошла учителем в Миассе. Почему не хотите понять, что у вас есть возможность начать новую жизнь? Хотите, я помогу вам сделать это, чтобы вы не кончили вашу жизнь в клопатой постели вашей любовницы из купеческого рода? Уверена, Михаил Павлович, что до того напуганы приставом, что, будучи ссыльным, не продолжали здесь революционной борьбы, даже не раздавали из-под полы нелегальные листовки. Ведь говорю правду?

Болотин не ответил на вопросы Марии Кустовой.

– Молчите? Кажусь вам болтушкой, передающей чужие мысли. Или, может быть, соглашаетесь со сказанным, но нет смелости в этом сознаться перед самоуверенной девчонкой?

– Вы правы во многом. Действительно, задремал здесь.

– И недовольны, что я осмелилась потревожить вашу сонливость?

– Совсем не то!

– Боитесь, что вам не позволит проснуться ваша любовница? Не отпустит от себя, заперев ворота на засов. Может быть, даже отнимет одежду, а вам будет стыдно уйти в новую жизнь в исподнем. Хотите, отниму вас у той, уверившей вас, что должны быть ради нее только учителем в Миассе?

– Не сможете сделать этого, несмотря на всю вашу смелость. Именно у вас-то и не хватит сил отнять меня у нее.

– Я спрашиваю вас, хотите идти со мной в новую жизнь? Неужели не ответите на вопрос? – Мария засмеялась.

– Смеетесь?

– Смеюсь. Уверена, что смогу отнять вас у кого угодно. Хотите быть в жизни со мной?

– Хочу!

– Тогда скажите, у кого должна вас отнять?

– Скажу. Но помните, что будете обязаны сдержать слово вывести меня в новую жизнь.

– Не сомневайтесь, сдержу. Говорила вам, что для достижения своей цели перешагну все преграды. Кто эта женщина?

– Ваша мать.

Мария Кустова вскрикнула и отшатнулась от Болотина. Придя в себя от известия о сопернице, сухо сказала:

– Оставьте меня.

– Мария Петровна, выслушайте.

– Оставьте меня! Понимаете, оставьте!

2

Потрясенная признанием Болотина, весь следующий день Мария пролежала в постели. Нестерпимо болела голова. Болотин из флигеля пришел только к вечернему чаю. Стол был накрыт в палисаднике. Мария слышала, как он справлялся об ее здоровье у Лукерьи Простовой. От его голоса Мария вновь разволновалась, захотелось увидеть его, но, поборов желание, с постели не встала. Лежа прислушивалась к разговорам под окнами, но слышала только голоса бабушки Семеновны, Лукерьи и Васютки. Слышала, как убирали со стола посуду, и стало тихо, только изредка с крыльца доносился звонкий смех Васютки. Видимо, старуха рассказывала ему, что-то смешное. Мария не могла не думать о Болотине.

Напившись чая, Болотин ушел на берег озера, пробыл на нем до темноты. Вернувшись во флигель, лег спать, но заснуть не мог, раздумавшись о вчерашнем разговоре с Марией. Невольно перебирал в памяти свою жизнь в Миассе, и она показалась ему пустой. Разговор с Марией заставил на все смотреть критически. Дольше всего вспоминал о своих отношениях с Анной. Понял, что чувства к ней у него не было. Мария смелостью суждений привлекла его внимание сразу после встречи. Она явилась оттуда, откуда его привезли на Урал против воли. Девушка принесла с собой призрак прошлого, и его с невероятной силой потянуло ко всему, что было пережито в Москве, захотелось бежать от всего, что окружало его возле Анны и в Миассе. Но он понимал, что сделать это разом не сможет, ибо пройти мимо Анны у него не хватит сил. Анне понадобились годы, чтобы привязать к себе его вольность. Марии нужна была только неделя, чтобы поработить рассудок, память и заставить забыть о ее матери.

Задремав, услышала в сенях шаги. Вошла Анна. Села на край кровати, поцеловала Болотина.

– До чего соскучилась по тебе, Миша. Не могла раньше прийти. Всего как час домой вернулась. Маруся тревожно спит. На боль в голове жалуется.