улице да воровать вишни и яблоки в садах.
Доре нашел только одно подходящее для себя ремесло, а именно — ремесло мясника. Ему нравилось видеть, как убивают и, по всей вероятности, еще больше нравилось убивать самому.
В этой компании находился еще молодой Шотин, по прозванию Кри-Кри, сын одного почтенного чиновника, который ничего не мог с ним сделать и волей-неволей должен был вышвырнуть его на улицу, со дня на день откладывая свое решение отдать его в исправительный дом. Шотин очень скоро сделался искусным вором, с поразительной ловкостью обкрадывавшим магазины.
Наконец, последний участник шайки — юный Девиль, по прозванию Шарик, был мальчишка восемнадцати лет, которого родители отдали в услужение, но все хозяева, у которых он перебывал, очень скоро выгоняли его. И вот он инстинктивно прибрел к Берляндше, привлекаемый специальным магнетизмом порока.
Берляндша собирала вокруг себя компанию молодых злодеев, которых прирожденные вкусы влекли в трущобу.
Сначала шайка комбинировала кражи кур или других съестных припасов. Тетка Берлянд, поражавшая своей нечистоплотностью, — например, она по целым годам не чистила своей юбки, которая чуть ли не до пояса была в грязи, — была большая лакомка. Это она занималась хозяйством и стряпала вкусные блюда для молодых негодяев, которые только облизывали пальчики. Она находила другие — более безнравственные удовольствия, чтобы развлекать своих учеников.
Но все это были пустяки, так сказать, детские забавы. Вскоре наступило время, когда Берляндша стала поговаривать, что к зиме нужны деньги.
Когда-то она служила кухаркой на разных местах, но ее отовсюду выгоняли за воровство и нечистоплотность. Потом, когда у нее появлялась охота работать, она продавала на улице газеты, но это занятие приносило ей очень немного, тем более что она работала далеко не каждый день.
— Детки, — сказала она в один прекрасный вечер, — если вы хотите пойти в театр, то нужно предпринять что-нибудь более выгодное, чем продажа газет.
В тот вечер давали пьесу под названием «Порок Медузы», сильно заинтересовавшую молодых хищников.
Тогда вокруг маленькой чугунки, раскаленной докрасна в то время, как на дворе бушевала снежная буря, был составлен военный совет.
Девиль предложил убить его крестную мать, которая в детстве делала ему подарки и, по всем вероятиям, имела деньжонки. Но она жила слишком далеко, чтобы отправиться к ней в такой холод.
Доре предложил своего бывшего благодетеля, священника Бурже. Предприятие казалось соблазнительным. В доме старого священника не было никого, кроме старухи-служанки, и, по всей вероятности, там было чем поживиться, потому что старик раздавал очень щедрую милостыню.
Однако Берляндша отклонила и это предложение.
— Детки, — сказала она, — мы займемся этим делом, когда наступит весна, и у нас будет достаточно денег, чтобы заплатить за проезд по железной дороге. Теперь нам нужно какое-нибудь дельце поблизости, в нашем же квартале.
Тогда она предложила одну старушку, которой каждое утро носила газету и которая время от времени дарила ей свои старые платья.
Но Девиль, хорошо знавший дом, в котором жила старушка, возразил, что там есть две огромные цепные собаки, которые поднимут лай при малейшем шорохе. Это предложение было также отклонено. Вот тогда-то Доре заговорил о госпоже Дессен, этой восьмидесятилетней старушке, у которой не было никого, кроме кошки.
Покончить с ней было очень легко, к тому же предприятие обещало большие выгоды. Компания устроила Доре маленькую овацию, и было решено не откладывать дела в долгий ящик, тем более что рассчитывали на содействие одного негодяя, который прежде часто бывал у Берляндши, а в данную минуту отбывал воинскую повинность в Орлеане.
Этот последний, только благодаря отказу начальства, не разрешившего ему отпуска, избежал скамьи подсудимых, наряду со своими приятелями из компании Берляндши.
В первый раз шайка ночью приблизилась к дому вдовы Дессен. Но было слишком поздно, старушка уже поднялась в свою спальню на второй этаж, и через занавески на окнах виднелся свет в ее комнате.
— Должно быть, она уже заперлась, — сказал Доре, — стучаться к ней слишком опасно.
Негодяи были так раздосадованы этой неудачей, что стали вырывать колья из ограды, решившись убить хоть первого прохожего, которого встретят. Но им не везло, — как говорила Берляндша, — они никого не встретили и вернулись домой, сильно раздосадованные. Пришлось поужинать старой курицей, которую Девиль стащил мимоходом и которая была «очень жесткая».
На следующее утро они приняли все меры, чтобы на этот раз предприятие «не сорвалось».
Вот как Доре описывал нам преступление.
— Весь день мы провели у тетки Берлянд, играя в карты, и во время игры составили наш план. Берлянд должен был пойти первым, под предлогом передать письмо, за ним следовал я, само собой разумеется, Шотин, который был мастером воровать, должен был взламывать замки и искать денег. На долю Девиля досталась роль сторожевого. Мы переоделись. Я надел старую черную шляпу, Берлянд также надел старую клетчатую шляпу, Девиль надел шляпу Берлянда, а Шотин, хотя было холодно, снял с себя пальто.
Тетка Берлянд обещала принести нам наше платье в одну пустынную улицу, чтобы мы могли переодеться и идти потом в театр, чтобы иметь алиби. Мы отправились, как только немножко стемнело. Шотин, единственный имевший деньги, дал мне копейку, и я зашел в мелочную лавочку, чтобы купить конверт и лист бумаги. На конверте я надписал имя госпожи Менье-Дессен, потом положил в него листок почтовой бумаги и передал все Берлянду.
Тетка Берлянд дала мне большое шило, а Берлянд взял свои клещи и отмычку. Когда мы подошли, Шотин струсил, и я решил поставить его на страже вместо Девиля, который занялся грабежом. Мы плечами выбили калитку и потихоньку, на цыпочках, пробрались к балкону. Я осторожно, без шума, открыл ставню и увидел госпожу Дессен, сидевшую на диване у камина и читавшую вслух газетный фельетон.
— Ну, идем, — сказал Берлянд.
И он вошел, держа письмо в руках, старушка поднялась, чтобы принять его. Тогда Берлянд одним ударом повалил ее на пол между диваном и камином. Потом, встав коленом ей на грудь, старался вытянуть ей язык.
Что было дальше, я не знаю, потому что был очень пьян. Меня напоила тетка Берлянд. Старая дама вскричала только: «На помощь!» — дальше я ничего не помню.
В действительности же негодяй сам напился «для храбрости» и своим шилом ударил госпожу Дессен в висок. Старушка, правда, не вскрикнула, но продолжала еще шевелить руками и ногами, тогда Берлянд принялся варварски топтать ее и раздавил ей череп каблуком сапога.
Девиль тем временем взламывал замки, тщетно ища денег. Они нашли только несколько ценных вещиц, столовое серебро и 24 франка 62 сантима