пира вроде того, который задали герои отейльской драмы возле трупа своей жертвы.
Как нередко случается, на первых порах были задержаны люди, совершенно непричастные к делу.
Всего забавнее то, что мы арестовали двух субъектов, пользовавшихся самой плачевной репутацией и которые, чтобы оправдаться от возводимого на них обвинения, должны были признаться, что именно в то время, когда было совершено убийство, они ограбили необитаемый дом, находившийся на расстоянии нескольких лье от улицы Сен-Дениз.
В то время меня постигло большое горе. Я получил телеграмму о внезапной тяжелой болезни моего отца и тотчас же отправился в Ренн, куда прибыл к его кончине.
По возвращении в Париж я узнал, что следствие по этому делу не продвинулось ни на йоту, несмотря на энергию и старания Аталена, который был столь же опытным и даровитым следователем, как и господин Гюльо. Следствие открыло только, что были похищены некоторые драгоценности, подробные описания которых были разосланы во все ювелирные магазины и во все ссудные кассы как в Париже, так и в его окрестностях, но это не привело ни к каким результатам.
Кажется, в день моего возвращения, когда в квартире покойной госпожи Дессен переставляли мебель, был найден распечатанный конверт на имя госпожи Менье-Дессен, а подле смятый листок белой бумаги, по-видимому находившейся в этом конверте.
Отсюда можно было заключить, что убийцы проникли в квартиру несчастной старушки под предлогом передать ей письмо.
В тот же день мы услышали очень интересное показание от одного мясника в Курбевуа, у которого обокрали курятник. Он обвинял своего бывшего магазинного мальчика.
Господин Бернар, комиссар полиции в Курбевуа, обнаруживший в этом деле много ловкости и проницательности, тотчас же уведомил меня, что мясник в своей жалобе на бывшего приказчика сказал ему:
— Быть может, это он убил госпожу Менье-Дессен, так как он часто носил ей мясо.
Нужно было отыскать этого субъекта. Я поручил это бригадиру Блезу, и в ту же ночь он уведомил меня, что ему удалось вместе с агентами моего приятеля, господина Бернара, проникнуть в странное логовище, где хищники были не менее страшны, чем дикие звери дремучих лесов.
Я никогда не забуду того отвращения и ужаса, которые испытал, отправившись на следующий день сделать обыск в эту грязную и отвратительную трущобу, на бульвар Вольтера в Ансьере, где была задержана целая шайка злодеев.
Как господину Аталену, так и мне показалось, что мы перенеслись в сферу романов Евгения Сю и видели перед собой логовище семьи Мартиаль, до такой степени аналогия была поразительна.
Нужно было видеть это ужасное жилище, чтобы понять, до какой низкой степени могут пасть человеческие существа. За низеньким и узким зданием кабака, выкрашенным в красный цвет, вилась грязная тропинка по снегу мимо забора соседнего сада и оканчивалась у входной лестницы, над которой вывеска гласила: «Меблированные комнаты от восьми франков в месяц»: окна этих крошечных каморок, похожих на тюремные казематы, выходили во двор, усеянный отбросами и нечистотами и распространявший удушливое зловоние.
В одной из этих комнат жила семья Берлянд, и сын написал на дверях крупными буквами: А. Берлянд.
В тот год зима была суровая, и снег уже более двух месяцев покрывал дороги, но полы в этой комнате никогда не мылись, даже не подметались, так что мелкая грязь, покрывавшая их, представляла нечто вроде мягкого ковра. В старом чугунном котелке я увидел остатки вареной курицы, до того небрежно очищенной, что на ней еще оставалось несколько перьев.
На постели, вернее — на каком-то бесформенном ворохе тряпья, я увидел нечто вроде черного савана, это были простыни, когда-то белые, но от времени и грязи утратившие до неузнаваемости свой первоначальный цвет.
На полу валялись различные хозяйственные принадлежности: кастрюли, тарелки, стаканы и рюмки. Все эти предметы, по всей вероятности, были украдены с витрин магазинов. Небольшая комната согревалась раскаленной докрасна чугункой, вокруг которой собрался кружок разбойников, убивших госпожу Дессен, так как нужно отдать им ту справедливость, что все эти негодяи не старались ни на минуту отрицать своей вины.
Я увидел перед собой четырех субъектов в лохмотьях, с наглым и в то же время трусливым выражением лица, и, признаюсь, я вовсе не обрадовался бы встрече с такими молодцами на опушке леса. С ними была отвратительная старуха, которая, казалось, позаимствовала свое одеяние у госпожи Гонорин, когда та исполняет роль госпожи Флошард в «Двух сиротках».
Судебному следствию не представлялось никаких затруднений. Мы нашли драгоценности, похищенные у госпожи Дессен, спрятанными в углу за печкой, к тому же вся шайка созналась в преступлении.
Действительно, это был Доре, служивший прежде в мясной и только недавно присоединившийся к шайке. Он указал на госпожу Дессен, которую считал богатой единственно потому, что несчастная женщина, у которой уже не было зубов, постоянно покупала филейные вырезки у его хозяина-мясника.
Этот юный злодей говорил себе, что женщина, покупающая самый дорогой сорт мяса, должна иметь много денег.
Но если он указал жертву, то мысль об убийстве пришла не ему. Зачинщицей была отвратительная предводительница шайки, тетка Берлянд, которая с притворным смущением опускала передо мной свои фальшивые и злые серые глазки. Однажды она сказала в кругу своей шайки:
— Детки, нам нужны деньги, хорошо было бы убить кого-нибудь из богатых.
Тетка Берлянд была негодяйка и развратница последней категории, она свела в могилу двух мужей и нескольких любовников, которых вербовала среди нищих и бродяг. Под старость она впала в самую грязную проституцию.
Ее сын вырос около нее, в этой порочной атмосфере. Он никогда не знал никакой работы, спал по целым дням, а ночью бродяжничал и воровал кур, которые на следующий день служили обедом.
В продолжение нескольких месяцев он спал на одной кровати с матерью и ее любовником, старым нищим, который в один прекрасный день умер, но его и не думали хоронить, «так как, — говорила тетка Берлянд, — это всегда стоит нескольких грошей, а денег не было». Наконец уже соседи, обеспокоенные зловонием разлагавшегося трупа, донесли муниципальному правлению, и только тогда убрали мертвеца, уже полусъеденного червями. Когда понадобилось во что-нибудь завернуть труп, тетка Берлянд нехотя согласилась дать старый мешок из-под перьев украденных кур.
Подле этой порочной матери и ее негодяя-сына Доре, жирный толстощекий мальчишка был совершенно в своем кругу. Он с раннего детства был изгнан родителями, так как очень юным уже обнаруживал скверные инстинкты. Одно время им усердно занимался приходский священник, но он должен был оставить неблагодарный труд, так как решительно ничего хорошего не мог добиться от этого шалопая, который любил играть на