боясь опасности, проводя ночи в грязных ночлежных приютах, питаясь гнилью в подозрительных кабаках и зная наперед, что достаточно малейшей неосторожности, чтобы сотня ножей поднялась на них и они были убиты наповал…
Дальнейшее следствие было уже нетрудно. Преступники признались, оставалось только отыскать похищенные вещи. Сбытчик краденых вещей, кстати сказать оправданный на суде, указал ювелира, которому продал часы и цепочку убитой госпожи Кюн. В одно прекрасное утро я отправился в роскошный ювелирный магазин на левом берегу Сены за получением этих вещей.
Я был принят чрезвычайно корректным негоциантом, который без малейшего возражения предоставил в мое распоряжение все свои торговые книги, так что я мог узнать с точностью даже день, когда сбытчик продал часы и цепочку.
Когда все было кончено, я сказал ему:
— Теперь, сударь, потрудитесь возвратить мне эти предметы.
— Извините, сударь, но сначала вы потрудитесь возвратить мне ту сумму, которую я заплатил за часы.
Признаюсь, я был несколько смущен этим вовсе непривычным для меня требованием.
— Я дам вам квитанцию, — возразил я, — и если часы приобретены вами совершенно легальным путем, то стоимость их будет вам возвращена.
— О, о! Я вовсе не желаю иметь таких хлопот!
Я очень терпелив, но, когда имел честь быть представителем правосудия, не любил, чтобы оскорбляли госпожу Фемиду, а с ней вместе и меня.
Однако в тот день я был в прекрасном настроении духа и добродушно продолжал настаивать, чтобы убедить упрямого купца, что он должен повиноваться распоряжениям законной власти.
— Наплевать мне на все ваши распоряжения!.. — ответил он. — Я возвращу вещь только за деньги!
Тогда я был вынужден послать агента, сопровождавшего меня, за двумя полисменами, чтобы усадить в фиакр строптивого ювелира, отчаянно отбивавшегося руками и ногами. Между тем я взял часы и цепочку. Как и следовало ожидать, жена и дочь ювелира расплакались и стали меня умолять, чтобы я не сажал его под арест.
Перед магазином собралась многочисленная толпа, а так как ювелир пользовался почтенной репутацией в своем квартале, некоторые из публики также стали меня просить не начинать преследования за оскорбление меня как должностного лица при исполнении служебных обязанностей.
Не будучи жестоким от природы, я согласили, но с условием, что на следующий день мой узник сам придет в сыскное отделение для допроса. Я привел этот простой случай, чтобы показать, сколько затруднений встречает иногда чиновник, если желает выполнить до конца свою миссию, и в то же время не выказал себя слишком бесчеловечным. Бесспорно, что правосудие пользуется абсолютным правом задерживать похищенные предметы, где бы они ни оказались, но если бы за них возвращали последним владельцам их стоимость, то правительству пришлось бы затрачивать на это сумму вдвое большую, чем содержание всего штата полиции.
Конечно, я не стал преследовать упомянутого ювелира и удовольствовался его извинениями, тем более что узнал о нем, что это был очень порядочный человек и безукоризненно честный коммерсант.
Разбор дела убийц на улице Бонапарта прошел без всяких инцидентов. Рибо и Жантру были приговорены к смертной казни, а Пиле к двадцатилетней каторге.
Я не присутствовал при казни Рибо и Жантру, так как находился в Тулоне, где вел следствие по поводу анархистских прокламаций, полученных господами Констаном, Этьеном и Трельи. В то время анархия была в полном разгаре.
Говорят, Рибо и Жантру умерли с бессознательным мужеством.
Все эти жалкие существа казались по фатальным условиям рождения и воспитания предназначенными к преступлению.
И Алорто, и Селлер, и Рибо, и Жантру, бесспорно, шли на убийство без преднамеренной цели, все четверо убивали единственно вследствие сопротивления жертвы.
Эти молодые хищники, брошенные без принципов и без морального воспитания в водоворот жизни, где царит закон борьбы за существование, без сомнения, очень хотели бы не убивать, потому что тогда опасность гораздо больше, но раз без этого нельзя было обойтись, они не поцеремонились пустить в ход ножи.
Эта категория юных преступников, возрастающая с каждым годом и теперь уже грозящая серьезной опасностью обществу, в большинстве случаев вербуется из тех несчастных ребятишек, которые растут на тротуарах, точно волчата в лесу, не зная других принципов, кроме своих аппетитов.
Автор знаменитых «Парижских тайн» создал поистине бессмертные типы, описывая семью Мартиаль. Я знал одну Ночную сову не менее отвратительную, чем героиня романа.
Не прошло и пяти дней после убийства вдовы Базир в Венсене, как 14 января 1891 года нашли убитой одну пожилую даму, вдову Менье-Дессен, жившую на улице Сен-Дениз, в маленьком, очень скромном домике, каких немало в окрестностях Парижа.
Одна из ее соседок, некто госпожа Каплер, имевшая обыкновение ежедневно приходить будить госпожу Дессен, была сильно напугана, когда, открыв дверь, увидела, что вся мебель в столовой сдвинута со своих мест, стулья и столы опрокинуты, гравюры сорваны со стен и валялись на полу. Одним словом, комната представляла вид полнейшего разгрома. Госпожа Каплер убежала, чтобы позвать на помощь соседей, которые поспешили войти в маленький домик, где глазам их представилась страшная картина. В одном углу столовой, около камина лежал труп госпожи Дессен.
Несчастная старушка была зверски убита. Ее череп представлял одну страшную рану. Нападение было сделано в то время, когда она читала, потому что на полу около кресла валялась полуоткрытая книга. Защищаясь, бедная старушка инстинктивно закрыла лицо руками, и ее окоченевший труп был найден в этой позе.
Казалось, что воровство было побудительной причиной преступления. Однако, когда я приехал с господином Аталеном, которому было поручено следствие, то колебался высказать свое мнение относительно мотива преступления, так как мне уже столько раз приходилось видеть, что преступники нарочно взламывают мебель, чтобы обмануть правосудие.
Правда, в домике госпожи Дессен была найдена отмычка, которой преступник взломал калитку и затем шкафы и комоды, но так как все знали, что госпожа Дессен небогата, — самое большее, что при ней могло оказаться, — около сотни франков, — то, естественно, являлся вопрос, какой был настоящий мотив преступления. Госпожа Дессен была честнейшая женщина, очень добрая и всеми уважаемая, она получала после смерти мужа, убитого в 1851 году, небольшую пенсию. У нее было две дочери, из которых одна вышла замуж за одного протестантского пастора и помогала матери. Госпожу Дессен все любили за ее отзывчивость и доброту. Часто она давала бедным даже больше того, что ей позволяли средства.
Одно только казалось мне вполне доказанным, а именно, что виновники преступления были вульгарные негодяи и профессиональные злодеи. На столе в столовой мы нашли пустую бутылку, стаканы и банку с вареньем, на которой виднелись следы пальцев и крошки хлеба. Одним словом, это были остатки