Читать интересную книгу Лучшие истории о невероятных преступлениях - Эллери Куин

проникал сквозь щели и верхнюю одежду.

Эллери слегка топнул ногой и повернулся, чтобы взглянуть на Элис Мэйхью. В темноте белел овал ее лица; она сидела напряженно, сжав руки, опущенные на колени, в кулачки. Торн с несчастным видом сгорбился рядом с ней, глядя в окно.

– Ей-богу, сейчас пойдет снег, – объявил доктор Райнах, весело надув щеки.

Никто не ответил.

Поездка казалась бесконечной. Унылый однообразный пейзаж вполне соответствовал погоде. Они уже давно свернули с главного шоссе на старую проселочную дорогу, ведущую на восток, по которой тряслись сейчас между рядами лишенных листвы деревьев. Дорога была изрыта ямами и сильно промерзла; лес представлял собой переплетения мертвых деревьев и густого подлеска, который выглядел так, словно его неоднократно опалял огонь. Все вместе это производило впечатление гнетущего запустения.

– Похоже на заброшенную землю, – заметил Эллери, трясясь на своем сиденье рядом с доктором Райнахом. – Ощущается именно так.

Доктор Райнах кивнул:

– На самом деле местные ее так и называют – Богом Забытая Земля, каково? Сильвестра это всегда возмущало.

Создавалось ощущение, будто доктор живет в темной глубокой пещере, из которой порой выбирается лишь с одной целью – отравить атмосферу.

– Не очень-то привлекательно выглядит, верно? – заметила Элис.

Было ясно, что она размышляет о странном старике, который жил в этой пустоши, и о своей матери, сбежавшей отсюда много лет назад.

– Так было не всегда, – отозвался доктор Райнах, надувшись, как лягушка. – Помнится, в моем детстве тут было неплохо. Тогда казалось, будто это место могло бы стать центром густонаселенного района. Но прогресс обошел его стороной, а пара лесных пожаров довершила картину.

– Это ужасно, – пробормотала Элис, – просто ужасно.

– Моя дорогая Элис, в вас говорит невинность. Вся жизнь – это отчаянная борьба за то, чтобы представить уродливую действительность в розовом свете. Почему бы не быть честными с собой? Все в этом мире – тлен и, хуже того, скука. При любом беспристрастном анализе едва ли жизнь сто́ит того, чтобы жить. Но если вам нужно жить, то можете выбрать дом там, где и так все истлело.

– Вы настоящий философ, доктор, – проворчал адвокат, укутавшись в свое пальто.

– Я честный человек.

– Знаете, доктор, – вдруг сказал Эллери, – вы начинаете меня раздражать.

Толстяк посмотрел на него, а затем поинтересовался:

– А вы согласны с этим вашим таинственным другом, Торн?

– Я полагаю, – буркнул Торн, – что, как ни банально, действия говорят громче слов. Я не брился шесть дней, а сегодня впервые покинул дом Сильвестра Мэйхью после его похорон.

– Мистер Торн! – воскликнула Элис, повернувшись к нему. – Но почему?

– Извините, мисс Мэйхью. Всему свое время.

– Вы к нам несправедливы, – улыбнулся доктор Райнах, ловко объезжая глубокую рытвину на дороге. – И, боюсь, вы создаете у Элис ложное представление о нашей семье. Несомненно, мы странные и наша кровь, вероятно, загустела за столько поколений, но разве лучшие вина не берутся из самых глубоких погребов? Вам достаточно взглянуть на Элис, чтобы убедиться в этом. Такую красоту произвела отнюдь не вырождающаяся семья, а старинный род.

– К этому имеет отношения и моя мама, дядя Герберт, – сухо заметила Элис.

– Ваша матушка, дорогая, – откликнулся толстяк, – внесла скромную лепту. У вас типичные черты Мэйхью.

Элис промолчала. Ее дядя, которого она до сегодняшнего дня не видела, представлялся какой-то неприятной загадкой; другие незнакомые ей пока родственники едва ли окажутся лучше. В жилах ее отца текла дурная кровь: он был параноиком с манией преследования. Тетя Сара, сестра отца, наверняка на него похожа. Что касается Милли, жены дяди, то какой бы она ни была в прошлом, при взгляде на доктора Райнаха становилось понятно, какой она стала теперь.

Эллери ощутил покалывание в затылке. Чем дальше они ехали по этой диковатой местности, тем меньше ему нравилось все их приключение. Оно смутно отдавало какой-то театральностью, будто чья-то рука чудовищной силы подготовила почву для первого акта трагедии… Он отмахнулся от этой нелепой мысли, глубже зарываясь в воротник пальто. Однако все равно это странно. Здесь не было даже основных линий жизнеобеспечения: ни телеграфных столбов, ни, насколько он мог определить, электрических кабелей. Значит, семья Мэйхью живет при свечах. А Эллери не любил свечи.

Позади них садилось солнце. Оно не согревало и само будто дрожало на холоде, но Эллери и с таким слабым светилом не хотел бы расставаться.

Они все ехали и ехали, подпрыгивая на ухабах. Дорога упрямо вела на восток. Небо наливалось свинцовой тяжестью. Холод глубже проникал в их кости.

Когда доктор Райнах наконец пророкотал: «Вот мы и на месте» – и свернул на узкую, плохо посыпанную гравием подъездную дорожку, Эллери словно очнулся, вздрогнув от удивления и облегчения. «Неужели наше путешествие действительно закончилось», – подумал он. И услышал, как сзади зашевелились Торн и Элис – наверняка они подумали о том же.

Эллери размял закоченевшие ноги и огляделся. Все те же пустынные заросли по обе стороны дороги. Теперь он вспомнил, что, выехав с шоссе на проселочную дорогу, они ни разу с нее не свернули и не пересекли никакую другую. «Прямой путь к погибели», – мрачно усмехнулся он.

Доктор Райнах повернул голову на толстой шее и воскликнул:

– Добро пожаловать домой, Элис!

Она пробормотала что-то; ее лицо было до самых глаз укрыто побитой молью накидкой, которую Райнах на нее набросил. Эллери внимательно посмотрел на толстяка – в его хриплом скрипучем голосе послышалась насмешка, однако гладкое лицо сохраняло прежнее учтивое выражение.

Доктор Райнах проехал на машине по подъездной дорожке и остановил ее перед двумя домами, посередине между ними. Эти сооружения стояли бок о бок, разделенные лишь дорожкой, ведущей прямо к ветхому гаражу. Эллери заметил сверкающий «Линкольн» Торна сквозь щель в его разрушающихся стенах.

На расчищенной поляне, окруженной деревьями, находились три строения, напоминавшие три острова в открытом море.

– Слева, – сердечно произнес доктор Райнах, – ваш родовой особняк, Элис.

Каменный дом слева, бывший когда-то серым, из-за влияния непогоды и еще, вероятно, разрушительных пожаров стал сейчас почти черным. Фасад испещрили пятна и полосы, будто лицо прокаженного.

Трехэтажный, искусно украшенный орнаментом и горгульями, он безошибочно мог быть отнесен к викторианским сооружениям. Его небрежный, запущенный облик напоминал древние развалины. Это здание, казалось, намертво вросло в окружающий мрачный пейзаж.

Эллери заметил, как Элис Мэйхью испуганно уставилась на него; в нем не было ничего от приятной степенности старинных английских домов. Этот дом был просто старым и иссушенным и вполне соответствовал окружающей заброшенной местности.

Эллери мысленно ругал Торна за то, что он подверг девушку столь жестокому потрясению.

– Сильвестр называл его Черным домом, – объяснил доктор Райнах, выключив