Читать интересную книгу Связанный гнев - Павел Александрович Северный

Задумал, Осип, здорово! Найдут листовки на приисках – доверенный и хозяева стройся к ответу. Тут и я смогу ключик к Луке Пестову подобрать. Прав ты, Осип. Время сейчас самое подходящее для такой заварухи. Сшибешь наследницу с наследства коленкой, назначат над сучковскими капиталами нового опекуна. Погоди, – неожиданно спохватился Зворыкин. – Стоит ли мешать в эти дела кривого дворянина? Не позабывай – георгиевский кавалер, да и на руку быстр.

– Нечего бояться. Все равно и на нем пятнышко останется, а нынче любое политическое пятнышко смыть трудновато. Главное, мне Соньку на колени поставить, Гришина до кондрашки напугать. Согласен дать?

– Отчего же не дать. Только для такого масштабного дела маловато даешь. Материал у меня хлесткий. За него Сибирь гарантирована.

– Говори, сколько прибавить?

– Грабить не стану. Прибавь еще одну «императрицу».

– Согласен. Когда дашь?

– Пойдешь домой – получишь?

– Спасибо. Держи денежки. – Дымкин положил перед исправником четыре «катеньки». – Прошу тебя, чтобы прокламации нашел на прииске стражник Еременко. Бравый мужик.

– Ладно. Еременко шум поднять сумеет. Он как раз при Дарованном.

– А после ты свой голос подашь.

– Нет, от куска такого пирога Тиунов ни за что не откажется.

– Пусть. Найдет-то их твой Еременко, значит, у полиции первенство по открытию крамолы. А там Зворыкина оценят.

– А дальше?

– Чего дальше? – удивленно спросил Дымкин, подумав, захохотал. – Дальше, Алексей Ляксеич, пока суд да дело, тебе придется не зевать. Получать и от Сучковых, и от Гришина. Приварок будет сытный и горячий. Потому все люди и все человеки. Власть царская на сем держится.

– Но и ты еще добавишь?

– Если все обернется удачей…

– Ладно. Медведь еще по лесу гуляет. Подождем. Но уговоримся вот о чем. Засыплешься, Дымкин, шкуру снимать буду с тебя через голову. Ежели взболтнешь, что от меня листовки получил, никто не поверит. И еще разок совет даю, Новосильцева в это дело не путать, потому у него на Отрадном смотрителем Муханов. Мужик свирепый и дошлый, вроде Луки Пестова.

– Ладно, Муханова на себя возьму.

Глава XIII

1

По-особенному начинает биться сердце уральца в горном царстве Большого Таганая от сознания, что в его недрах покоится самая сокровенная тайна Урала, влекущая к себе людские помыслы, как прекрасная легенда, как несбыточная мечта.

Две вершины у Таганая: Откликной камень и Круглица.

Остроконечными зазубринами уступов и шиханов тянется к небу Откликной камень, венчая маковку своей вершины нагромождением скал, похожих на развалины крепостной стены.

Круглица выше Откликного камня тоже из лесов поднимает свои поломанные ступени циклопический лестницы, переходит в отвесный заостренный пик, напоминающий формой обломок лезвия богатырского меча.

В малодоступном месте, где леса из-за завалов бурелома становятся непроходимыми, обе вершины сближаются, как бы хвалясь собой. В этом месте отроги хребтов разделяет узкая щель долины в лесных дебрях, и студится в их прелой сырости без того студеная вода озера Пихтач.

С двух сторон зажато озеро в каменные стены увалов, принимая в себя влив воды из горных речушек. Бессильное раздвинуться вширь, оно протягивается в длину, постепенно теряясь в осоке непролазных болот со смертоносными топями и зыбунами.

Берега Пихтача усыпаны огромными камнями-катунами, одетыми в цветастые чехлы пушистых мхов и лишайников. Каменистые береговые кромки устланы кошмами перегнившей хвои. К самой воде подступают высоченные ели. Многие из них упали в озеро, немало нависает над водой, укрывая ее от света.

Сурова здесь девственность природы, необычной по хмурым краскам.

Могучее великолепие дикой уральской глухомани.

Камень, лес и вода…

* * *

Амине и Дуняша уже восемь дней бродили по буреломным чащам возле Пихтача, выискивая в колдовской глуши тайное место между трех шиханов с заветной золотой жилой в голубом кварце.

Находили места среди трех шиханов, похожие с описаниями деда Васильевича, но золотой жилы в голубом кварце не находили.

В сознании Амине нет-нет да и оживали сомнения, что, может быть, дед Васильич видел ту жилу во сне, а от старости возомнил, что существует она наяву. Но Амине тотчас начинала молча ругать себя за плохие мысли о деде Васильиче. Начинала уверять себя, что не мог такой душевный старик говорить неправду, расставаясь с жизнью.

Набродившись за день до изнеможения, Амине и Дуняша к закату спускались к озеру попить чай, экономя взятые припасы.

В этот вечер душные, завальные чащобы они покинули раньше обычного, выйдя к озеру возле устья быстрой речки.

Изнывая от жажды, Дуняша, подбежав к берегу, невольно залюбовалась черной и синей галькой, видимой сквозь прозрачность воды. Как болотные кочки, раскиданы в речке валуны в бархате сырости. Девочка зачерпнула воду ладонями, но, сделав глоток, забыла о жажде, заметив, как из-под ее ног под ближний камень метнулась рыба. Дуняша, дойдя до камня, просунула под него руку и радостно крикнула:

– Погляди, Амине! Налима поймала! Держи! – Выбросила добычу на берег.

– Сторожись, девонька. В яму не угоди, – предупредила Амине, держа в руке трепыхавшегося налима.

Дуняша ходила по речке от камня к камню, шаря под ними руками, но все безрезультатно. Подол ее платья намок и прилип к ногам. В ледяной воде совершенно закоченели ноги, и их схватывали судороги. Решив бросить поиск, она по пути к берегу все же еще раз поискала под большим валуном и вновь закричала:

– Опять поймала!

На этот раз налим оказался большой: девочка с трудом вытащила склизкую рыбу из-под камня и выбежала на берег.

– Уху сварим. Слава богу, досыта наедимся.

За Круглицей догорало пламя закатного пожара. На фоне пурпурного тревожного неба величественная вершина четко вырисовывалась линиями фантастических очертаний. Над костром среди катунов висели котелок с ухой и чайник. Вода в озере походила на свежую кровь. Безветренно, но она колыхалась, и на ней качались блинчатые листья кувшинок. Уху варила Дуняша. Амине пошла в малинник насобирать к чаю ягод.

За дни, проведенные у озера, Дуняша повидала его в разной окраске, девочке оно особенно нравилось ранними утрами, когда вода под мглой тумана шевелилась блеском ртути…

Темнело. Амине и Дуняша с удовольствием наелись налимьей ухи с ржаными сухарями, напились чая с лесной малиной.

Первый раз после прихода к озеру Амине, звеня струнами гитары, запела тягучую песню. Дуняша лежала у костра, подложив под голову руки, смотрела на небо, как все ярче и ярче становилось мерцание звезд.

Все спряталось в темноте, даже огонь в костре не может ничего отыскать вспышками пламени. Кусают комары, хотя дымок от костра едкий и щиплет девочке глаза. Отражается его огонь узкой красной полоской у самого берега. Дуняша боится лесной темноты, не может не думать о всякой нечистой силе, немало