ширь, но, казалось, она хотела вовсе не этого.
Мо прижала голову к ногам и крепко зажмурила глаза.
«Пожалуйста, пусть это будет сон. Пусть мне всего пять лет, мама жива, а я сейчас сижу в своей кроватке, обняв спаниеля Джойса».
Девушка ощутила, как чьи-то тёплые пальцы прикоснулись к волосам. Кто-то погладил её по голове и утёр слёзы. Она открыла глаза. Мягкий свет восковых свечей, стоящих на столе, падал на стены, на потолок и на профессора, сидящего перед ней на корточках. Даже в таком положении его глаза находились на уровне глаз Мо. Он продолжил гладить её по голове. Его улыбка была такой доброй… и почему-то грустной.
ххх
«За всё это время он ни разу не посмотрел на меня, как на женщину…»
Приложив руку к стеклу, он смотрел, как профессор гладит по голове девушку. Она была похожа на плачущего щенка, а он — на одинокого волка.
Пальцы, прижатые к стеклу, светились голубым пламенем. Тело андрогина то вспыхивало, то гасло. Свет его изменялся: дёргался рывками, иногда почти гас. Глаза юноши тлели горящими угольями, только вот были они ледяного голубого цвета. Крылья трепетали на ветру.
Волк и рысь сидели в отдалении, но юноша махнул рукой, и оба, горестно завыв, побежали прочь.
Тогда он прижал голову к стеклу. Из глаз его текли жгучие слёзы, стекая по прозрачной глади окна, оставляя на нём дымящиеся чёрные следы. Упав на колени, он поднял руки, прислонив их к стеклу — они были сжаты в кулаки. Всё его тело содрогалось в рыданиях. Крылья обмякли и теперь лежали, распростёршись по земле, как подломленные. Вот, на мгновение, его тело почернело и погасло окончательно. Он дёрнулся, и вновь заполыхал. Глаза его расширились. Теперь сияние пламени нарастало, огонь звёздной души взревел, и вот уже небо над ним заволок чёрный дым от сгоревшей земли, заполыхавших деревьев. Горела трава, горело всё вокруг. Он засверкал так ярко, что свет его проник сквозь поляризованное стекло лаборатории.
ххх
Резко обернувшись, Моника и Ларс увидели, что за окном полыхает пожар. Сверкнула вспышка, настолько яркая, что даже затемнённое стекло не смогло удержать её, и на мгновение они почти ослепли. Девушке показалось, что из-за стекла на неё глядят два пронзительных ярко-голубых глаза, наполненных болью. Алебастрового цвета рука, горящая голубым, потянулась к ней, пробив окно, и к стеклу приникло прекрасное юношеское лицо, обрамлённое золотыми волосами. Она потянулась к нему в ответ, но тут профессор резко отдёрнул её от окна.
— Осторожно! — закричал он, когда дождь из осколков посыпался в комнату. Похоже, он не видел то, что видела девушка.
Взяв за руку Мо, профессор распахнул дверь — оттуда на него пахнуло непереносимым жаром, и он снова захлопнул дверь.
Подхватив со стола лэптоп Моники, профессор запихнул его в первую попавшуюся сумку. Затем облил водой девушку и намочил свою одежду тоже. Приобняв Монику за плечи, он повёл её в сторону запасного выхода. Там тоже уже всё полыхало. Они побежали обратно, но с главного входа пожар уже пробрался в здание и теперь пожирал бумаги, лежавшие на столе. Огонь вздымался до потолка, быстро приближаясь.
Ничего не оставалось, как всё-таки броситься сквозь пламя к запасному выходу, прикрывая головы одеждой. На несколько долгих мгновений пламя коснулось их тел, и они почти прорвались, но тут Моника почувствовала, что не может дышать из-за густого дыма и потеряла сознание.
Когда она вновь открыла глаза, то поняла, что профессор несёт её на руках. Его брови и ресницы были опалены, по щекам размазалась копоть. Удалившись на порядочное расстояние от горящего здания, он положил девушку на траву и, опустившись рядом, позвонил в службу спасения.
Отрешённо, они смотрели, как догорает лаборатория, а вместе с ней сгорает и их прошлое. Им было нестерпимо грустно.
ххх
Его пламенная душа пожирала самое себя. Он неотрывно смотрел в небеса, и слёзы, едва выступив на глазах, мгновенно испарялись от невыносимого жара. Звёздный человек стоял на коленях, и там, где его тело касалось земли, поверхность её прогорела вглубь и остекленела. Жар всё усиливался, и теперь начал тлеть он сам. Струйки огня вначале робко, а затем всё сильнее начали прожигать его тело. Вначале сгорели крылья, и их остов теперь лежал на земле, догорая. Занялись волосы, и тело ярко вспыхнуло, рождая самое прекрасное в мире пламя. Он молча принял свою участь. Теперь он не мог уже плакать, но всё равно продолжал смотреть в небеса. Вот его ноги подкосились, и юноша начал падать, но, опершись на горящие руки, поднялся с колен, превратившись в пылающий факел. Он сверкал так ярко, что ночь стала ослепительным днём. Если бы солнце вышло сейчас на небосклон, этот светоч затмил бы и его.
ххх
Моника сама не заметила, как оказалась в объятиях профессора. Обнаружив это, она смутилась, но отодвигаться не стала.
— Смотрите, что это там? — спросила она, когда пламя стало разгораться сильнее. — Это похоже на рождение сверхновой звезды.
— Да, — сказал Ларс. — Почему-то мне становится так грустно и больно, когда я смотрю на этот голубой огонь. Как будто бы ангел умирает в этот самый момент. Умирает для того, чтобы мы могли жить.
ххх
Команда борцов с огнём прибыла издалека, поэтому неудивительно, что они опоздали. Лаборатория уже успела сгореть дотла. Пожарные потушили траву и деревья — вернее, то, что от них осталось. Земля в том месте, где случился пожар, оказалась остекленевшей. Когда чей-то ботинок наступал на неё, она с громким звоном разламывалась на осколки. Казалось, что это разбивается чьё-то сердце.
Побродив по развалинам, Моника нашла прозрачный голубой камень — острый, со множеством граней. Порезав об него палец, девушка машинально облизнула его и замерла. Кровь, попавшая на камень, впиталась его поверхностью, и внутри заиграли и заискрились маленькие звёздочки. Камень стал чуть тяжелее, и как будто бы, даже потеплел. Мо печально улыбнулась, и убрала его в карман.
Когда пожарная команда уехала, Моника подумала, что они оставили даже больший разгром, чем занявшийся по неизвестной причине пожар. Девушке отчего-то казалось, что этот огонь забрал у неё что-то бесконечно дорогое.
Раздался рёв двигателя, и к Монике подъехал чёрный седан. Из него вышел профессор, ездивший в город для того, чтобы дать показания о причине возгорания в лаборатории.
Подойдя к Мо, он улыбнулся. Взяв её руку в свою, он что-то сделал. Моника посмотрела на свою кисть. На ней красовалось тонкое платиновое колечко, украшенное