юноши осторожно ступали, не оставляя человеческих следов. Лёд плавился под его ступнями, но юноша продолжал движение. Маленькие снежные феи, имевшие неосторожность присесть на его голову и плечи, тут же с шипением таяли. По обе стороны от него держались остроухая рысь и красивый белый волк. На некотором отдалении за ними следовала свора бродячих собак. Они шли посреди этого белого безмолвия, такие одинокие в этом потерянном мире. Их следы заметал холодный ветер. Небесные сферы звенели. Казалось, в воздухе раздавалась негромкая грустная музыка. Мелодия разливалась вокруг них, в ней звучала тишина и безграничная пустота бескрайнего космоса, ожидание неизбежности и бесконечное течение, равнодушие мира и безысходное одиночество неприкаянных душ.
— Пост-рок… — одними губами улыбнулся андрогин. — Кажется, так здесь называется музыка звёзд и космических просторов.
Улица оделась в снежный убор. Снег собирался в сугробы. Создание решило умыться в одном из них. Снег, громко зашипев, тут же испарился при одном прикосновении к его коже. Юноша чарующе улыбнулся, но тут же тень вновь набежала на его чело. Потрепав по голове каждую из собак, он, не оглядываясь, оставил их за собой. Только рысь и волк решились продолжить путь вместе с ним, вверив ему свои жизни.
ххх
— Погода изменилась, — мрачно сказал профессор.
Он был совсем не стар — его чёрные волосы ещё не покрывали жемчужные россыпи седины. Проведя рукой по жёсткой четырёхдневной щетине, он нахмурил густые соболиные брови. Выпрямившись во весь недюжинный рост, профессор поднялся и начал ходить по лаборатории. Встав возле окна, он слегка раздёрнул плотно прикрытые шторы и посмотрел на небо. Мо невольно залюбовалась его ладным римским профилем. Но вдруг он резко обернулся к ней, явно намереваясь что-то сказать.
Моника, ловящая взглядом каждое его движение, сделала вид, что усиленно работает над диссертацией. Её пальцы вразнобой щёлкали по клавиатуре новенького белого лэптопа, но мысли блуждали далеко от небесных тел.
— Вы всё время витаете в облаках, — вновь нахмурился профессор. — С вашими способностями…
Он подошёл к только что вскипевшему чайнику, набрал в чашку кипяток и бросил четыре ложки дешёвого растворимого кофе. Потом профессор посмотрел в сторону, увидел кружку Мо, с ручкой в виде смешного чеширского кота, улыбнулся уголком рта и заварил ей жасминовый чай.
— Выпейте, — посоветовал он. — Это немного взбодрит вас.
Моника сдержанно поблагодарила, хотя немного вздрогнула, когда их пальцы соприкоснулись.
— Вы замёрзли? — с каким-то непонятным удовлетворением спросил профессор. — А ведь я вам только что сказал, что погода изменилась. Между прочим, на улице — снег.
Моника испуганно вскочила на ноги, добежала до окна и раздёрнула шторы. За окном лились настоящие снежные каскады. Мо посмотрела на свои ноги. Тонкие облегающие джинсы, лёгкие полосатые кеды… И бледно-розовая блузка с короткими рукавами-фонариками. Плюс чёрная бейсболка и рюкзак под лэптоп. В довершение беды, она приехала на велосипеде, решив, что погода лучше подходит для прогулки на свежем воздухе, чем для поездки на пикапе. Медленно опустив руки, девушка вернулась на место и продолжила заниматься диссертацией.
— Вчера… — тихо прошептала она.
Профессор вопросительно посмотрел на неё.
— Вы что-то сказали?
— Вчера, — продолжила она охрипшим от волнения голосом. — Я видела взрыв звезды NGC 1624-2. А потом был метеор…
— Вы уверены? — В голосе профессора сквозила изрядная доля скепсиса. — С такого расстояния?
Мо покраснела.
— Я видела это, я совершенно уверена. Даже позвонила в обсерваторию, но вы не взяли трубку.
Поморщившись, профессор глотнул кофе.
— Надо будет купить зерновой.
Сколько помнила Моника, каждый раз, когда профессор пил кофе, он говорил именно это. Но всё равно покупал растворимый.
Подойдя к оконному стеклу, он долго и задумчиво что-то рассматривал. Затем взял стул, придвинул к Монике, и сел рядом.
— Что вы там пишете? Дайте-ка я посмотрю. — Надев на нос очки в изящной роговой оправе, он начал просматривать монохромные компьютерные листы. — Сплошной экзистенциализм. Начало хорошее, но потом появляются ненужные описания, отступления… И зачем, скажите на милость, вставлять в строго научную работу философские размышления, разбавляя фактологическую информацию? Зачем вы переходите на художественный стиль? «Бывает, что жизнь звезды обрывается внезапно…». О чём это вы? Разве это — научно-фантастическая повесть? Неужели, это так вдохновил вас тот воображаемый взрыв? Больше фактов, больше логических доводов, исключите ваши фантазии.
Моника приуныла.
— Но я своими собственными глазами видела…
Со значением во взгляде, профессор поднял указательный палец вверх. Моника тут же посмотрела на потолок.
— Вот! — торжествующе сказал профессор. — Помните того монаха, который воздел палец кверху, а ученик посмотрел на палец, в то время как нужно было смотреть на то, что он указывал? У вас есть редкое качество… назовём это живостью мышления. Вы мгновенно проникаете в суть вещей. Но, меж тем, откуда же берутся все эти сказки?
Моника уронила голову на стол. Профессор ободряюще похлопал её по спине.
— Я уйду в обсерваторию. Если что-нибудь понадобится — звоните.
«Какой смысл сидеть у телескопа, если сквозь снежное марево всё равно ничего не будет видно?» — подумала Мо и, незаметно для себя, задремала, погрузившись в прекрасный сон.
ххх
В её полудремотных грёзах снег всё усиливался, и вскоре всю улицу накрыли серебряные горы, вздымавшиеся ввысь, как сталагмиты. Там, где шёл юноша со своей свитой, успела протаять огненная дорожка. Снежные каскады, осыпаясь на неё, тут же таяли, конденсируясь в горячий пар.
Проходя мимо маленьких уютных домиков с покатыми крышами, он заметил одинокого мальчика, утопавшего в снегу. Сугробы накрыли его спину и плечи, а он всё сидел, съёжившись в комок, и не обращал никакого внимания на разыгравшуюся непогоду. Снежинки, касаясь его лица, таяли и стекали вниз тихими ручейками, совсем как слёзы. Быть может, он плакал и на самом деле?
ххх
Маргит ушла от него к Олафу, это было совершенно очевидно. Какими глазами они смотрели друг на друга в день его именин… Он же, наивный, так радовался, что его девушка подружилась с лучшим другом. Думал, что это начало чего-то нового и прекрасного… Но не того, что случилось.
Сидя под снежным пологом, Варг размышлял о жизни. Нет, конечно же, он не собирался никого обвинять, ведь во всех наших бедах всегда виноваты только мы сами. Но он думал… о звёздах. Вчера одна из них упала с небес, и он загадал, чтобы всё изменилось, и больше не пришлось страдать.
Погружённый в собственные невесёлые думы, Варг не заметил, как белая тень отделилась от ткани снегопада и приблизилась к нему. Тонкие горячие пальцы прикоснулись к его опухшему от слёз лицу. Было так жарко, как будто