— А ну выгружайтесь, идите пешком! — приказал Клех из Цанца живому товару.
Наложники послушались и быстро-быстро засеменили по камням подальше от страшных картау, далеко обгоняя свою с трудом управляемую повозку. Освобождённая от груза, она шла легче, но как жалобно трещали её деревянные оси! Как выбивались из сил лошади, да и возница.
Чем дальше от тракта, тем сложнее становился объездной путь. И это издали выглядело равниной! Чичеро убедился, что лошади не справляются, и вернул наложников к повозке — в помощь Клеху. Сераль прекрасной Оксоляны, толкая невольничий экипаж сзади и с боков, немного повозмущался на ту тему, что бесполезно требовать применения грубой силы от артистов, привыкших её имитировать. Но Клех с козел прикрикнул на своих недавних пассажиров, и далее им пришлось возмущаться молча.
Объезд стоянки племени картау занял остаток дня и завершился катастрофой. У повозки, которую кроме двух лошадей и семи наложников тянули теперь и трое вынужденных спешиться бандитов, перед самым возвращением на тракт, с треском лопнула ось.
— Ой, что же делать? — всплеснул руками Зульфио, глядя, как повозка оседает на брюхо.
— Идти пешком! — буднично бросил Хафиз.
Шутке никто даже не улыбнулся. Каждый понимал: идти отсюда пешком — это очень серьёзно. В особенности — как запасы воды иссякнут. Ведь здесь, с лёгкой руки ещё Бларпа Эйуоя, все — живые, а значит, до Уземфа никто не дойдёт. Не говоря уже о Гур-Гулузе, где в ожидании семи верных наложников томится мёртвая царевна.
— Пешком — не пешком, а на лошадей придётся усесться по двое, — констатировал Чичеро, а про себя усомнился: да выдержат ли в пустыне, при недостатке воды, с такой ношей? Это ведь живые лошади…
— Может, ещё как-нибудь её починим? — предположил Дгай, заглядывая под повозку. Ох, не любил этот житель Глукща разбрасываться вещами!
— Как? Здесь нужны плотницкие инструменты и крепкий древесный ствол, — Клех окинул мрачным взором каменистую пустыню, — так что не починим. Если, конечно, картау не подсобят.
Шутке Клеха о помощи картау рассмеялся один Хафиз. И тем проявил неосторожность, достаточную, чтобы в очах его товарищей по сералю вспыхнули огоньки злобных чувств.
— Он ещё смеётся! — возмутился Джамил. — Мы на краю безвозвратной погибели, а ему дела нет!
— Ещё бы, — процедил Зухр, — для него наша Оксоляна теперь недостаточно прекрасна.
— Она мертва, — напомнил Хафиз, будто нарочно подливая масла в огонь.
А Лейн воскликнул, словно поражённый в самое сердце ужасной догадкой:
— Послушайте, да ведь это он повозку сломал! Он с нами её толкал, а добраться до Гур-Гулуза не хотел. Он и сломал, специально!
Тут все шестеро набросились на Хафиза с кулаками, и нелегко бы ему пришлось, если бы наложники хоть мало-мальски умели драться. Но предатель Оксоляны легко вывернулся и бросился прочь от Уземфского тракта, петляя среди высоких камней. Джамил, Зульфио, Зухр, Лейн, Гюльч и Атай со злобным визгом кинулись следом.
— А не попортят ли они себе внешний вид? — с озабоченностью молвил Дгай. — Товар всё-таки…
— Ах так? — словно только сейчас очнулся Клех. — Ну, я им покажу товар портить! Я их уж лучше сам… — и проникшийся духом работорговли парень из Цанца бросился пешком догонять наложников.
Чичеро, Дгай и остальные всадники из Базимежа остались на месте своего возвращения на тракт. Дгай, крепко выругавшись вслед наложникам и Клеху, коротко заметил:
— Теряем время, — и в правоте сказанного никто не усомнился, но так никуда и не тронулся.
Чичеро не считал нужным потарапливать наложников, срывающих гнев на Хафизе, ибо всё ещё ожидал возвращения Лимна со сведениями о картау. Но и он прекрасно понимал: давно пора трогаться дальше, а то недостаток запаса воды ещё сыграет свою шутку. Глупо умереть от жажды под самыми стенами Уземфа, да и из-за чего: бывший мертвец Чичеро не учёл потребностей живых организмов, а его живые спутники сами не побеспокоились…
— А что это там за пыль на горизонте? — указал на восток один из конных бандитов. Судя по пылевому облаку, по тракту на большой скорости приближались всадники. Этого только не хватало — попасть между картау и людьми царицы Будулы!
— Нехорошая пыль, — признал Чичеро, — пора прятать наложников! А ну-ка, Дгай, езжайте за Клехом, предупредите, чтобы пока не высовывался.
Бандит из Глукща направил коня в ту сторону, где за скалами ещё слышались возмущённые вопли наложников и усталые окрики Клеха.
Может, и остальным убраться с глаз, не маячить на дороге? Чичеро оглянулся на поломанную повозку с невыпряженными конями, так и оставшуюся вблизи тракта. Нет уж, всем прятаться бесполезно: уж повозку-то враги заметят, начнут рыскать поблизости, да тут же всех и переловят.
Когда в пылевом облаке проступили очертания всадников — дюжины элитных воинов Уземфа с пиками и кривыми саблями, удирать оказалось поздно. Встретить угрозу лицом к лицу базимежским бандитам тоже не удалось, ведь они никогда не учились воевать верхом, да и лошадёнки, купленные в Нефотисе — не чета уземфским боевым коням — шарахались от наступающей могучей силы.
Удар вышел быстрым и страшным. Нападающие не просто смяли базимежцев, а с лёту их уничтожили. Двоих бандитов — подняли на пики, остальным на скаку срубили головы точными ударами сабель. Чичеро и сам не сразу успел догадаться, что его многострадальная мёртвая голова уже катится по тракту рядом с головами товарищей, совсем недавно живыми. Ах, до чего непрочна жизнь живого человека!
Решительные воины проскакали мимо, затем вернулись, чтобы добить лошадей. Как это происходило, Чичеро не видел, ибо Дулдокравн, свалившийся с лошади в момент столкновения, с головой накрылся чёрным плащом. В нужный момент карлик не растерялся: это он подставил под удар сабли мёртвую голову вместо собственной живой, теперь же ему только и оставалось: изображать посреди тракта укороченное на голову мёртвое тело, не нуждающееся в дополнительных ударах.
Видеть Чичеро ничего не мог, зато тонкий слух карлика прекрасно улавливал звуки человеческой речи, а устроители недавней бойни переговаривались, не таясь. По репликам победителей Чичеро понял, что они обследовали поломанную повозку, с немалой досадой выяснили, что сераль Оксоляны оттуда испарился, после чего выслали разведчиков далее по тракту — в западном направлении.
С востока подъехал ещё один всадник. По голосу Чичеро определил давешнего толстяка из работорговой гильдии Карамца. Толстяк весьма требовательно и заносчиво разговаривал с командиром элитного отряда воинов, из чего можно было судить о весе его фигуры во властных кругах Уземфа. Командир, не отвечая на брань, докладывал, что на поиски ценных наложников уже выслана конная разведка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});