— Спасите нас, Чичеро! — хором попросили Гюльч и Атай и, обнявшись, заголосили навзрыд.
Зульфио, Зухр и Лейн присоединились к общему наложничьему вою; Хафиз отвернулся от них и плакал молча. Вот уж подняли великий плач!
— А ну прекратить панику! — прикрикнул на них Чичеро. А Клех издевательски выплюнул:
— Пока что вас шакалам никто не скармливает, и если скормят — то только с нашего разрешения!
— Но мы не разрешим: за вас ещё деньги не заплатили, — напомнил Дгай, стараясь смягчить яркое впечатление от слов Клеха.
— Только не оставляйте нас, пожалуйста, — вымолвил Джамил насколько мог спокойно.
Послать в Гур-Гулуз решили Клеха, с ним увязалось и двое сыновей паломника Картау. Клех должен был попасть во дворец Оксоляны и, найдя там Ынышара, сообщить о прибытии купленного сераля. Присутствие же воинов картау служило гарантией от обмана и утаивания: вождю племени таки обещана половина от всех вырученных денег, а не от любой суммы, которую потом придумает Клех.
Сам Чичеро принял решение остаться с Дгаем и наложниками, хотя, надо признать, ему было бы куда интереснее посмотреть и на дворец в оазисе, и на обряд очищения (кажется, Картау не делал из него тайны). Некоторые решения, улыбнулся про себя посланник, становятся ответами на чужой выбор. Увы, сераль Оксоляны больше всех верил именно ему, и одного лишь его безоговорочно слушался.
От святилища картау до Гур-Гулуза было, как говорили, рукой подать, и всё же ожидание затягивалось. Невольники ждали окончательного решения своей судьбы, устроившись в тени от мёртвых коней, Дгай чуть поодаль пытался завести разговор с воинами картау, которые даже не спешились и, глядя на него сверху, отвечали довольно лениво.
Чичеро в который раз пытался сосчитать дни, прошедшие с момента встречи с Бларпом Эйуоем в Карамце, в чайхане рыжего Фади. По всему выходило, неделя уже прошла, и обещанный небесный замок — где-то на подлёте к оазису Гур-Гулуз. Впрочем, ручаться казалось трудно — Чичеро почти совсем потерялся во времени. За последние дни столько всего случилось: и побег из Карамца, и побоище на Староуземфском тракте, и встреча с картау, и лицезрение святилища с шакалами. Но главное — глупая погибель большинства спасённых из-за Порога Смерти живых участников банды Дрю.
Думая о своём, посланник краем уха Лимна слышал перекличку, которую Дгай по заведённой Клехом традиции проводил среди наложников. Хороший способ скоротать время, нечего сказать.
— Джамил!.. Хафиз!.. Зульфио!.. Зухр!.. Лейн!.. Гюльч!.. Атай! — выкрикивал голос экономного бандита из Глукща. Как обычно, наложники уныло откликались. Как обычно, Хафиз вообще промолчал. А вот что было и вовсе необычным, так это реакция Дгая на молчание Хафиза. Дойдя до окончания списка, он ещё раз вернулся к этому имени и несколько раз повторил с нарастающим беспокойством в голосе.
— Где Хафиз? Кто его видел последним? — зашевелились и наложники.
— Ох, да глаза бы мои его не видели! — в сердцах повторял старший наложник Джамил, у которого, собственно, и спрашивали.
И таки да: его глаза Хафиза больше не видели. Да и ничьи из присутствующих.
* * *
Куда пропал Хафиз, да и когда именно? Куда бы ни пропал, а не к добру для всех. Может, картау его первого потихоньку скормили своим шакалам? Может, он ушёл сам, боясь посмотреть в прекрасные глаза царевны Оксоляны? Может, решил погибнуть, чтобы специально всем напакостить: Ынышар ведь уточнял, что заплатит оговоренную сумму лишь за сераль в полном составе!
Когда очнувшийся от дум Чичеро подошёл поглядеть на следы на песке, он понял, что умудрился опоздать. То место, где с утра устроился Хафиз, оказалось уже вытоптано незадачливыми следопытами из числа наложников. А поскольку они в своих поисках бестолково бегали взад-вперёд, то наделали множество лишних цепочек следов, уводящих к ближним барханам.
— Шакал его возьми, таки нету! — с горечью признал Дгай, который всегда неохотно расставался с деньгами. — Ушёл пешком, без лошади. Даже вон вещи свои оставил шёлковые!
— Всем стоять на месте! — досадуя на своё промедление, скомандовал Чичеро. — Тьфу, как следы затоптали… Я сам его найду, только не мешайте!
Наложники подчинились, Дгай тоже.
Поиски посланник начал с того направления, в котором старый паломник очищал себя от скверны, принесенной в святилище шакалами. Не то, чтобы он всерьёз ожидал увидеть, как тело Хафиза под белой скалой рвут на части подлые животные, но убедиться не мешало. К тому же, стараясь неприметно уйти, Хафиз мог воспользоваться заранее вытоптанным путём, по которому все пришли от бархана близ святилища.
Обряд очищения, во всяком случае малая его часть, увиденная Чичеро, не показался зрелищным. Паломник молча стоял в центре круга, образованного пятью его сыновьями, взявшимися за руки. И всё. С такими темпами и вовек не очистишься, подумалось посланнику. Всё же Чичеро подошёл поближе и услышал шёпот на каком-то из древних языков (может, на нём раньше говорили картау?).
Хафиза ни на бархане, ни в гостях у шакалов посланник не встретил. Что ж, подумалось Чичеро, теперь единственный путь — к оазису. Как бы ни запутывал следы милейший Хафиз, а придёт он всё равно туда. Ведь он же себе не враг?
К Гур-Гулузу Чичеро проехал на коне по следам, оставленным Клехом и двумя сопровождающими его картау. Вид на оазис, открывшийся с высокого бархана, показался очаровательным. Пальмовая рощица, окружающая голубое озерцо, после знойной пустыни выглядела неправдоподобно густой и пронзительно зелёной. Белоснежный дворец Оксоляны, занимающий добрую половину оазиса, с изяществом вписывался в его природу — и это несмотря на мощные стены, воздвигнутые явно не для одной красоты.
Где-то среди деревьев притаились крыши маленьких хижинок, крытых пальмовым листом. Вот уж точно, стоит Хафизу сюда добраться, как он надёжно затеряется. Ведь не станет Чичеро обыскивать каждую из этих хижин?
Пока Чичеро любовался красотами Гур-Гулуза, попутно размышляя о возможностях поимки беглеца, из распахнувшихся узорчатых ворот дворца выехали всадники. Трое: Клех и два воина картау. А как же Ынышар? Он-то с ними почему не поехал? Неужели сделка вообще сорвётся? Все возникшие вопросы оставалось задать самому Клеху, когда он подъедет. Причём задать их пораньше, а о бегстве Хафиза сообщить позже, а то ведь Клех и отвечать не станет.
Двигаясь навстречу, Чичеро быстро рассмотрел признаки удовлетворения состоявшейся во дворце беседой: гордую осанку работорговца, широко развёрнутые плечи, улыбку на лице, жадный блеск в весёлых глазах. Тут и гадать нечего: Клех возвращался от Ынышара победителем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});