тектонический раскол невиданных доселе масштабов.
Когда аплодисменты смолкли, модератор конференции объявил имя следующего докладчика – Сергея Ковалева. Джастин уже давно переписывался с этим человеком, но вживую видел впервые. На сцену с противоположной стороны зала быстрым шагом поднялся стройный и высокий молодой человек в темном костюме, в руках он держал темно-синюю папку. Когда докладчик занял свое место, снова раздался голос модератора сессии:
– Уважаемые коллеги, я думаю, что многие из вас уже знают о той ужасной трагедии, что произошла с нашими коллегами из России. Предлагаю почтить их память минутой молчания.
Джастин ожидал этого. Он был в курсе событий, кроме того, он уже видел портреты Виктории Тереховой на футболках и плакатах. Ее трагическая смерть казалась странной и сделала из этой молодой девушки настоящий символ протестного движения. Весь зал встал и погрузился в тишину. Джастин смотрел на лицо Сергея, он представлял его моложе, по крайней мере, так показалось ему по тем фотографиям, что он видел в сети, а сейчас в зал смотрело странное восковое лицо без каких-либо эмоций.
– Большое спасибо, – голос модератора нарушил тишину. – Сергей, ваше время…
Докладчик говорил на русском, из которого Джастин с грехом пополам знал не более двух-трех слов. В наушниках бубнил монотонный, безынтонационный голос переводчика-синхрониста, который вгонял в тоску. Сергей Ковалев разбил свой доклад на три части, в первой из которых кратко рассказал об обсерватории и их обзорной программе, вторая часть повествовала об обстоятельствах самого открытия, опуская всю дальнейшую детективную историю, в которую он был замешан так же, как и сам Джастин. Кстати, фамилия Донована тоже звучала в докладе, когда речь зашла об уточнении орбиты новой кометы. Джастин вспомнил ту ночь, когда он напрочь забыл про свой фотоаппарат, в итоге залитый ночным дождем, но продолживший работать. В заключение получасовой речи Сергей уделил внимание своим расчетам вероятности выживания кометы при прохождении перигелия. Именно он первым поднял вопрос о возможном распаде кометного ядра на основании уточненного им предела Бортля. Сейчас Ковалев дополнил свои выводы уже с учетом определенной совсем недавно скорости вращения кометного ядра. Если эти данные были верно интерпретированы, то оно находилось вблизи зоны нестабильности и при увеличении скорости вращения сценарий его разрыва был вполне вероятен. Этот интересный вывод даже немного перекликался с тем, о чем вскоре будет говорить и сам Джастин. Доклад был действительно блестящим и отлично подготовленным. Сергей уходил со сцены под аплодисменты коллег, и на его лице промелькнула тень улыбки.
Волнение постепенно уходило. Сергей чувствовал, как кровь отливает от лица. Все прошло хорошо. Это было его первое пленарное выступление на столь представительной конференции. Особым подарком была возможность выступать на родном языке. Он ничего не забыл и точно уложился в заданное время. Теперь можно было выдохнуть. На сцену пригласили докладчика, представляющего Центр малых планет, а по совместительству, человека, участвующего с Ковалевым в закрытой переписке уже на протяжении нескольких месяцев. Именно он «сделал» обычную с виду комету государственной тайной нескольких стран. Докладчик поднялся с другой стороны сцены, поприветствовал зал и отдельно Сергея, поблагодарив его за интересный доклад, но не за сделанное им открытие. Зал оценил шутку – тут и там послышались смешки. Сергей надел наушники, но вскоре снял их, предпочитая слушать докладчика вживую. Джастин Донован рассказал о той ночи, когда он понял, что русские открыли не просто еще одну комету… Он коснулся темы засекречивания информации, пояснив, что принятие такого решения было не за учеными, а за политиками. Большая часть доклада была посвящена определению и уточнению орбиты кометы, изучению влияния негравитационных сил на ее движение и результатам самых последних расчетов сближения и столкновения с Землей, если, конечно, комета все же переживет встречу с Солнцем.
Напоследок Донован припас еще не опубликованные данные. Он проделал кропотливую работу по сведению воедино тысяч измерений блеска кометы, которые приходили в Центр. Эти оценки были получены разными телескопами с разной приемной аппаратурой, с фильтрами и без. На первый взгляд график, показанный Джастином, представлял собой просто кашу из разрозненных точек. Но имея такую плотную выборку, уже можно было положиться на статистические методы. В итоге, пройдя через последовательность математических фильтров, график изменения блеска был «спрессован» в достаточно тонкую кривую, шириной менее двух десятых звездной величины. При такой точности не приходилось говорить об определении периода вращения кометного ядра, но эти данные отлично показывали другое – многочисленные вспышки. То, что разрозненные наблюдатели не могли уверенно трактовать как резкие необъяснимые изменения блеска, продолжающиеся часы и списываемые ими на погрешности измерений, сейчас было отчетливо видно. Небольшие вспышки продолжались на протяжении уже более двух недель. В их появлении не было закономерности, они происходили спонтанно, каждый раз имея разную амплитуду и продолжительность. Но по мере приближения к Солнцу, частота и общий тренд их амплитуды возрастал, как возрастала и активность самого кометного ядра. Там под пологом непроницаемой газо-пылевой оболочки что-то происходило, и это напрямую влияло на судьбу всех жителей Земли. Сложный пазл начинал складываться, но до его полной раскладки было еще далеко.
* * *
27 октября 2023 года, 19:20 UTC-4, расстояние до кометы: 1.414 а. е.
Город был парализован. Таймс-сквер уже несколько недель считалась оплотом протеста, а сейчас к нему присоединился практически весь Манхэттен. Подкрепление прибывало со всей страны и вскоре сердцевина Большого яблока, включая Центральный парк, превратилась в беспорядочный грязный и шумный палаточный лагерь. Передвигаться на автотранспорте было попросту невозможно, а со вчерашнего вечера с океана дул сильный промозглый ветер. Брендон поднял высокий воротник дорогого кашемирового пальто и ускорил шаг. Впереди, как волнорез, шел его вышибала-охранник, второй держался чуть сзади и сбоку, внимательно оценивая и контролируя ситуацию. На улицах было по-настоящему опасно, обычные прохожие старались не выходить из дома и не появляться в лабиринте улочек после захода солнца. Количество краж и убийств в городе увеличилось почти на двести процентов. Полиция не справлялась и, в отличие от протестующих, им было неоткуда ждать подкрепления.
До офиса телекомпании оставалось пройти всего один квартал. Флетчер был приглашен в качестве главного эксперта по проходящей сейчас в Вене международной конференции по планетарной защите. Ему даже было немного жаль участников, которые так долго готовились к этому событию, разыгрывали настоящие учения, но по факту оказались ни к чему реально не готовы. И это была не их вина. Политики предпочитали вкладываться в постоянное раздувание военных бюджетов, а не в гипотетическую страшилку с мизерной вероятностью того, что она произойдет на их веку. Брендон рубил с плеча, не без основания говоря о том, что вся «планетарная защита» свелась к тому, что мы знаем лишь то, с