кто я.
Он улыбнулся, широко и понимающе, и прижал ее к себе. Она тонула в его обволакивающих объятиях и вдруг поймала себя на том, что готова передумать. Но потом ее сердце снова ожесточилось. Папуля, словно почувствовав эту перемену, отпустил ее и поцеловал в лоб.
– Приходи на воскресный ужин, – сказал он. – Дети вырастают. Но они всегда могут вернуться домой.
Она вышла за дверь, открыла багажник машины, которую купила на собственные деньги, и закинула туда все свое имущество. В зеркале заднего вида она заметила папулю – он стоял в дверях и махал ей рукой. В окне второго этажа промелькнула тень новой девчонки.
Она больше не чувствовала ярости. Перл, Энн, Элизабет – кем бы она теперь ни была – не чувствовала вообще ничего.
Глава тридцать третья
Кора
– В чем дело, мам? – требовательно спросила Селена.
Кора вцепилась в айпад, не до конца осознавая увиденное. Дочь казалась одновременно растерянной и раздраженной.
– Та женщина на улице с Женевой… – Кора все еще не верила своим глазам.
– Оливер, – Селена глянула на сына. По его щеке скатилась слеза. – Иди спать, милый. Взрослым нужно поговорить.
– Но… – промямлил ребенок, ища в их глазах поддержки. – Я не хотел…
– Сейчас же, – скомандовала Селена – слишком резко. Она прикрыла глаза, словно взывая к собственному терпению, и добавила уже мягче: – Пожалуйста, милый. Пожалуйста.
Оливер открыл было рот – но передумал что-либо отвечать. Подскочил и умчался с кухни, громко хлопнув дверью. Кора слышала, как он пронесся по лестнице, и ей захотелось броситься за ним следом, утешить. Конечно же, его это задело – он был чувствительным ребенком.
Селена взяла айпад из рук Коры и ткнула в экран, свет от которого рефлексом упал на ее лицо.
Через секунду она ахнула и, растерянно качая головой, рухнула на стул.
– Ты ее знаешь? – наконец выдавила Селена.
– А ты? – задала ответный вопрос Кора.
– Я… встретила ее в поезде, – ошеломленно проговорила Селена. – Потом она… стала мне писать. Мы встретились в центре. Посидели, выпили.
Сердце Коры бешено заколотилось.
– Бог мой…
– Кто она такая? Мам?
Слова застряли у Коры в горле. Она так и не рассказала своим дочерям всей правды об их отце и его похождениях. Многое она хранила в тайне, просто потому что щадила чувства девочек.
Кора снова потянулась к айпаду Оливера, прокрутила запись еще раз. Да, это была она. Кора сразу ее узнала.
– Мама! – не унималась Селена. – Кто эта женщина?
Она была такой юной, почти подростком, когда Кора впервые увидела ее топчущейся возле продуктового магазина. Смуглая, с резкими чертами лица – похожая на ее мужа. Стройная, прямо как их дочери. Она казалась какой-то… бесприютной. Пробуждала материнские инстинкты. Потом она встретила ее у полок с яблоками. Кора всегда задавалась вопросом: что же такого было в этой девчонке? Почему она вообще обратила на нее внимание? В следующий раз она заметила девушку уже у стойки с газетами.
Кора едва удержалась, чтобы не подойти к ней. Не предложить ей помощь. Нет, девушка не была похожа на нуждающуюся – и все равно вселяла такое чувство. К тому времени, как Кора оплатила покупки, девушка уже исчезла.
В следующий раз Кора заметила ее в их районе. Девушка старательно притворялась местной. Но Кора прекрасно понимала: дома у нее не было ни здесь, ни где-либо еще. Она производила впечатление всюду чужой: глаза жадно чего-то искали, плечи вздрагивали при каждом шаге. Одежда выглядела поношенной, но сама девушка, длинноногая и пышногрудая, была невыразимо красива. Она не останавливаясь проследовала мимо Коры.
Затем, несколько дней спустя, Кора увидела ее у дуба. Некоторое время понаблюдав за ней из кухонного окна, она вышла на крыльцо – якобы полить цветы, гадая, осмелится ли она приблизиться. В конце концов Кора двинулась по мощеной дорожке прямиком к ней – с твердым намерением пригласить ее на чай. Узнать, чего она хочет. Но девушка поспешила прочь.
Кора знала, кто она такая. Сходство было слишком сильным.
Марисоль с ними уже не жила – уехала в колледж. Селена училась в выпускном классе, а осенью ее ждал Нью-Йоркский университет. Была весна – пора возрождения, время новых начал.
Та девушка – девушка, которая когда-то бродила возле их дома, – теперь бродила возле дома Селены.
Для Коры это стало последней каплей.
Не потому что она злилась на обрюхатившего любовницу мужа. Хорошего в этом было мало, да. Но бросить ребенка, оставить его, потерянного и одинокого, бродить по улице в поисках… А, собственно, в поисках чего? Этого Кора до сих пор не знала. Что за человеком он был? Как она могла полюбить кого-то настолько обделенного малейшей порядочностью, малейшей эмпатией?
Кора собралась с духом. Ей было намного легче делиться такими вещами со старшей дочерью.
Марисоль. Марисоль умела вести диалог. Она могла расплакаться, разбушеваться, иногда их разговоры затягивались – но они все обсуждали, разбирали, прорабатывали. Селена видела мир черно-белым. Для нее существовало только хорошее и плохое – это она взяла от отца. Марисоль различала оттенки, переливы серого, в которые и была окрашена большая часть жизни. Она понимала, что вещи, кажущиеся правильными, не всегда являлись таковыми. Она относилась ко всему с меньшей строгостью, чем Селена. Кора знала, что выглядела в глазах младшей дочери слабой – из-за того, сколько лет она оставалась с Дагом, из-за того, как преданно берегла его репутацию. Она всего лишь жила так, как умела. Полноценная семья казалась ей важнее собственного счастья. Она сознательно пожертвовала им ради детей. А может быть, она просто боялась.
А теперь Селена оказалась в похожей ситуации – даже в худшей, пожалуй. Кора понимала, что и сама отчасти виновата. Она была ее матерью. И ужасным примером для подражания.
Она заговорила – почти шепотом.
– Это… дочь твоего отца от другой женщины. Плод очередной интрижки.
Селена побледнела, изумленно приоткрыв рот.
– Твоя единокровная сестра, – добавила Кора. – Ее зовут Перл.
Глава тридцать четвертая
Перл
В ночи раздался телефонный звонок. Она услышала его сквозь сон, в котором бежала вниз по уходящей глубоко под землю башенной лестнице. Ее шаги гулким эхом отдавались от каменных ступеней. Она со всех ног мчалась прочь от преследующей ее тени. Она уже ощущала ее холодное дыхание. Все ниже и ниже. Глубже и глубже. Пятнышко солнечного света над головой окончательно померкло. Лестница привела ее в сеть подземных пещер. Она пошла на звук неунимающегося телефона. Казалось, там ее ждало спасение. Выход. Звонок