Читать интересную книгу Стрекоза - Татьяна Герден

в палату, откуда выбежала Людвика.

Старик с перепугу перекрестился.

Вообще, после случая в лифте у Людвики пошли одни неприятности. Не считая казусов на курсах сестринского дела, она, проворачивая ключ в замочной скважине, чтобы открыть дверь, случайно услышала разговор своих квартирных хозяев о том, что, мол, пора и честь знать, и сколько они будут ее кормить, и что платит она за постой не ахти как уж много для большого города, и что самого Витольда Генриховича они и знали-то понаслышке, и что им самим бы комната, где спала Людвика, очень бы пригодилась. Для расстановки новой мебели, например.

Отперев замок, Людвика так и не открыла дверь до конца, а тихо прикрыла ее и пошла на улицу – во дворе посидеть, подумать, что же ей делать дальше. Но потом быстро замерзла и вернулась домой, сделав вид, что ничего не слышала. Но на душе остался неприятный осадок.

А потом у нее прямо в метро сломался каблук – только успела в вагон заскочить, а он – бряк – на сторону навернулся. Чуть ногу не вывихнула – так и осела на стоявшего рядом человека в помятой шляпе и поношенном пальто с авоськой, полной пустых кефирных бутылок. Бутылки тоже противно задребезжали на весь вагон, как и стеклянные двери неврологического отделения, все пассажиры, как по команде, повернулись в ее сторону и еще долго пялились на то, как Людвика пыталась обрести утраченный баланс, то и дело наваливаясь на несчастного человека с грохочущими бутылками и безуспешно стараясь ухватиться за поручень.

Дама с густо подведенными бровями, в чопорной старообразной шапке, поверх которой был повязан вязаный платок, похожая на старую ведьму из сказки про Гензеля и Гретель, брезгливо скривила губы:

– Напьются алкогольных напитков, а потом в общественном транспорте шатаются, на порядочных людей падают. И как только не стыдно!

Она достала газету «Вечерний Ленинград» из старомодного ридикюля, и Людвике показалось, что из него вот-вот вылетит стая разбуженных летучих мышей вперемешку с молью. Пришлось проглотить незаслуженное обвинение и прошкандыбать по проспекту до первой сапожной мастерской, а потом целый час ждать, когда сапог починят. На смену, конечно, опоздала, за что получила нагоняй от Гели.

И самое главное – Глеб куда-то пропал! С тех пор, с того злополучного, как теперь считала Людвика, события в лифте прошло вот уже полмесяца, а то и больше, а она его видела всего лишь два раза, и то мельком. Один раз перед праздниками, совпали их смены, но что толку – не успевали больных по больницам сортировать, так много вызовов было. Двумя-тремя фразами перекинулись, и то говорил он, а Людвика на большее, чем «доброе утро, Глеб Аркадьевич» или «на вызов позвали, Глеб Аркадьевич», так и не сподобилась, хотя изо всех сил старалась не думать о происшедшем. Он тоже смотрел на нее странно, вроде бы и приветливо, как и раньше, но отчужденно. А в чем это проявлялось, сказать было трудно, но то, что отчужденно, – это точно!

И еще раз она видела его издалека через стеклянную дверь – он курил, как обычно, и она поймала на себе его взгляд, который у кого-то уже видела, вроде как у Паши, но нет, не совсем такой, и как будто тоже задумчиво-несчастный, но другой – с примесью твердости. Пашин был просто задумчиво-несчастный. Заметив, что она на него смотрит, Глеб кивнул ей и слегка улыбнулся. Улыбка была не радостная, как бывало, а такая, как будто ему кто-то хорошенько дал по шее, а он вместо того, чтобы как следует ответить обидчику, просто виновато улыбается. «О чем, о чем же он там задумался?» – не выходило у Людвики из головы. И так эта неопределенность ее извела, что она не выдержала и спросила совета у Леры.

Та не на шутку переполошилась и сразу засыпала подругу рядом четко поставленных вопросов, как на приеме у следователя по особо важным делам, в итоге поинтересовавшись:

– Целовались?

– Д-да, – понурила голову Людвика и залилась краской.

– После этого чего говорил?

– Ну как обычно, здрасте, до свиданья, на работе не до разговоров.

– Так. – Лера постучала покрытым розовым лаком ноготком по поверхности столика в кафе, куда они зашли после занятий на чай с пирожными. «А ведь строгая Анна Никлавна велела ногти коротко остричь и лаком не покрывать, – подумала Людвика, – в соответствии с инструкцией правил поведения медработника, „чтобы грязь не разводить и больных своими когтями не царапать“». Но Лера умудрялась все так ловко проворачивать, что никто ее маникюра не замечал, а может, Анна Никлавна и замечала, но прощала ей как отличнице.

– Так, будем думать, – повторила Лера. – Поведение тут явно неадекватное. Но на то должны быть причины. Во-первых, – она откусила кусочек трубочки с кремом и зажмурилась от удовольствия, – он был к вашим отношениям еще не готов и сам не ожидал от себя такого поворота событий, а теперь не знает, как дальше себя повести. Во-вторых, – Лера откусила еще один кусок трубочки и отхлебнула чаю, – он по уши влюблен, но боится тебя.

На это Людвика вскинула на Леру глаза и выронила песочное пирожное с шоколадной начинкой. Оно упало на блюдце и разломалось на две части.

– Почему это боится? – удивилась она.

– Потом объясню, это с ними часто бывает, – нахмурила лоб Лера, словно решала какую-то сложную задачу по физике или тригонометрии, а Людвика ей мешала. – Сначала целоваться лезут, а потом им страшно, что дальше будет. Любовь – это им не просто шуры-муры крутить, любовь – это… – Лера не договорила и принялась доедать свою трубочку с кремом, поглядывая на блюдце с кусочками песочного пирожного с шоколадной начинкой. – …Важный этап в жизни человека. Ну ладно, об этом потом.

– А в-третьих? – поинтересовалась Людвика.

– А в-фефьих, – прошамкала Лера, набив рот пирожным, а дожевав, пояснила: – В-третьих, у него еще кто-то есть, и он не решается продлить с тобой отношения или не может сделать окончательный выбор.

Людвика остолбенела. Что? У него кто-то есть? От этой неожиданной мысли она чуть не поперхнулась. Опустив ложечку на блюдце, она с ужасом посмотрела на Леру.

– Кто-то есть? – переспросила она, а сама подумала: а с чего это она, собственно, взяла, что у Глеба, кроме нее, никого нет? Он же не мальчишка, студент безусый, а взрослый человек. Врач с большим стажем. Очень симпатичный. С ним всегда весело и интересно. И она никогда не задумывалась, сколько ему на самом деле лет и где он живет, а главное, главное – с кем. И с