Дафну Кассмор.
Он роется в мини-холодильнике кемпера, пока не находит один из готовых обедов в пластиковом лотке: крекеры, сыр и мясная нарезка. Итан принес их домой из магазина на прошлой неделе и настоял, чтобы Кэмерон взял несколько себе. У них истек срок годности, поэтому магазин не может их продавать, объяснил он, но в этих продуктах столько консервантов, что они практически не протухают. Кэмерон открывает упаковку, и тоненькая стопка салями в квадратном отделении начинает источать острый запах. Он кладет несколько кусочков на крекер и только собирается откусить, когда звякает телефон.
Это Эйвери. “Не спишь?”
“Только что вернулся с работы”. Потом он печатает подробный отчет про всю эту историю с его матерью, Товой и Эриком. Весь экран уже заполнен текстом, и тут он передумывает и стирает сообщение. Такие новости не для переписки.
Эйвери опять пишет: “Покатаемся на досках на этой неделе? В среду днем. У тебя же выходной?”
Кэмерон ухмыляется в полумраке кемпера. Печатает: “Во сколько?”
“В четыре? Встретимся в магазине. Я могу сбежать пораньше”.
Ну хоть не предложила встретиться ни свет ни заря. В четыре часа его устроит. Он посылает в ответ поднятый большой палец.
“На этот раз возьми сменную одежду. Или… не бери”. Эйвери добавляет подмигивающий эмодзи.
Что-то теплое, похожее на удовлетворение, разливается по телу Кэмерона, когда он ныряет в постель.
Что, если
Это было почти три года назад – день, когда Крючкотворщицы узнали, что внучка Мэри Энн Минетти, Татум, забеременела. Но воспоминания врываются в сознание Товы, как будто это было вчера.
Остальные Крючкотворщицы были, как и полагается, возмущены этой новостью. Но Това, к своему стыду, испытывала только зависть.
Восемнадцать. Татум было восемнадцать, и, естественно, она оказалась перед трудным выбором. Крючкотворщицы обсуждали ситуацию, в которой оказалась Татум, но Това могла думать только об одном: что, если.
Что, если бы на ее месте был Эрик? Для него результат обмена генетическим материалом выглядел бы иначе, но что, если бы он успел стать отцом в восемнадцать лет, перед тем как его жизнь оборвалась? У Товы был бы внук или внучка. Каким бы это было подарком!
Татум решила рожать. Лора, дочь Мэри Энн, помогала ей ухаживать за незапланированной внучкой, и, насколько могла судить Това, жизнь у них текла своим чередом. Конечно, так бывает не всегда. У семьи Мэри Энн были средства, чтобы помочь Татум, и она сама хотела оставить ребенка, а отец, кажется, по-прежнему поддерживает их и участвует в воспитании дочери. Это идеальный расклад. Но в аналогичных ситуациях исход может быть и другим. И таких случаев предостаточно.
Дата рождения на водительских правах Кэмерона въелась в мозг Товы. Он родился на следующий год после смерти Эрика, в феврале.
И его мать. Кем бы она ни была. Она встречалась с Эриком. Предположительно встречалась.
Что, если отец, которого ищет Кэмерон, вовсе не его отец? Она мысленно перебирает все, что только в состоянии припомнить из предыдущих бесед с пареньком, все, что он мог рассказать о человеке, которого ищет. Застройщик, про которого пишут на рекламных щитах. Он говорил что-то о фотографии и о кольце, но Това не может вспомнить никаких подробностей. Ничто в словах Кэмерона не намекало на Эрика. И к тому же Кэмерон убежден, что нашел нужного человека. Полностью в этом уверен.
Эрик тоже был таким уверенным.
Това поглаживает пальцем подлокотник шезлонга, проводя ногтем вдоль волокон дерева. Вечерний ветерок колышет подсолнухи в ее залитом лунным светом саду, и они покачивают головами, как верные слушатели, которые соглашаются с каждой ее мыслью, хоть она и выдает желаемое за действительное. Все эти мысли – чепуха. У Эрика не могло быть ребенка. Дафна Кассмор могла встречаться и с другими молодыми людьми, когда ей было восемнадцать. Беззаботные восемнадцать. Лето после окончания школы. Кто бы осудил ее за это?
Если бы Дафна Кассмор забеременела от Эрика, это было бы просто необычайной удачей. Но она ведь как-то нашла бы Тову, верно? Какая мать лишит своего ребенка бабушки и дедушки? Да и в любом случае Това не верит в необычайные удачи.
Кот садится на перила и наклоняет к ней голову. И снова она задается вопросом, что же с ним делать. Продажа дома и переезд в “Чартер-Виллидж” неизбежны. Брать туда домашних животных нельзя. Она уточнила.
Кот подбирается, будто готовясь запрыгнуть Тове на колени, но вместо этого соскальзывает на землю и сворачивается калачиком у ее ног.
Как будто уже пытается отдалиться от нее.
Отличный костяк
Това моет кошачью миску после завтрака, когда звонит Дженис, чтобы пригласить ее на обед. Сходить куда-то пообедать в понедельник? К чему бы это? Дженис хочет встретиться в кафе-кулинарии “Шоп-Уэй” и, похоже, удивляется, когда Това вместо этого предлагает ресторан мексиканской кухни в Элланде.
– Ты серьезно? Ну хорошо. Я за тобой заеду, – говорит Дженис.
Они сидят на мягких плюшевых диванах, на столе между ними чипсы из тортильи и сальса, и тут Дженис наконец заговаривает об этом.
– На этой неделе у тебя последняя встреча с Крючкотворщицами, да?
Това кивает.
– Похоже, ты решила, что раз уж нас осталось только три, мы отпустим тебя без прощальной вечеринки?
– Ой, какая ерунда. Мне не нужна вечеринка.
– А Барб сказала, что принесет пирог. – Дженис погружает чипс в сальсу. – Так что хотя бы это у нас будет.
– Как предусмотрительно со стороны Барбары, – говорит Това. – Пирог – это прекрасно.
– Прекрасно, – повторяет Дженис. – Това, извини за выражение, но не могла бы ты хоть раз прекратить придуриваться и сказать мне прямым текстом, для чего тебе нужно это делать?
Ах, так вот оно что.
– Прошу прощения?
– Это! – Дженис обводит руками зал, как будто во всем виноват интерьер ресторана с его яркими настенными украшениями из макраме. – Продавать дом! Уезжать из Соуэлл-Бэй! Ты прожила здесь всю жизнь.
– “Чартер-Виллидж” – очень хорошее место, – кротко говорит Това.
– Может, так оно и есть, но сейчас наши золотые годы. Почему ты хочешь провести их с какими-то незнакомыми людьми? – Голос Дженис срывается. – А как же мы?
Това начинает отвечать, но слова застревают в горле.
– И кроме того, – продолжает Дженис, сурово поднимая палец, как прокурор в какой-нибудь судебной драме, которые она так любит смотреть, – что насчет Итана Мака?
Това вздрагивает.
– Что насчет него?
– Това, он в тебя по уши влюблен. Почему ты не можешь дать ему шанс?
– Итан замечательный человек, но мы с Уиллом были…
– Ой, перестань. Слушай, я понимаю, что у меня не такая ситуация,