пытался прорваться в закрытые офисы, блефовал напропалую, а сработало именно это. Наглая ложь. Не обращая внимания на угрызения совести, он говорит: – Да, я могу приехать. В котором часу?
Мишель предлагает приехать в шесть и дает адрес в Сиэтле, который он записывает на обороте чека с заправки.
– Вам придется спуститься на лифте на цокольный этаж, – добавляет она, что кажется Кэмерону странным. Офис на цокольном этаже?
Отключившись, Кэмерон тут же звонит Терри, который отвечает после четвертого гудка, и его голос звучит рассеянно.
– Мне неудобно об этом просить, – говорит Кэмерон, – но ничего, если я приду сегодня немного позже обычного? У меня есть… дело.
Он набирает воздуха и подробно излагает Терри – как он надеется, сдержанным тоном – всю ситуацию с Саймоном Бринксом.
– Конечно, Кэмерон. – Интонация у Терри по-прежнему озабоченная. Слышал ли он хоть слово из того, что сказал Кэмерон?
– Спасибо, сэр. И, м-м… может, мы могли бы как-нибудь поговорить о том, чтобы нанять меня на работу? Ну, вы понимаете… не временно?
– Конечно, конечно. – Поток приглушенных голосов на линии. – Слушай, парень, мне нужно бежать. Не беспокойся о сегодняшнем вечере, приезжай как получится, хорошо?
– Хорошо.
Он заканчивает разговор, решив не обращать внимания на странности Терри. Наверное, просто застал его в неудачный момент. Потом открывает приложение с картами и вводит адрес в Сиэтле, который дала ему Мишель. Два часа езды. А это значит, что в четыре ему нужно быть в дороге. Не на доске для серфинга.
Эйвери поймет. Он заедет в магазин по пути из города и скажет ей лично.
* * *
Около четырех он толкает дверь магазина товаров для водного спорта.
Из-за стойки с гидрокостюмами в дальнем углу появляется фигура. К удивлению Кэмерона, это не Эйвери.
Это ее сын, Марко.
Мальчишка сухо кивает ему и молча ныряет обратно за стойку.
– Привет, – обращается к нему Кэмерон. – Мама здесь?
– Ушла по делам, – говорит Марко. Он стоит на коленях на блестящем деревянном полу рядом с открытой коробкой, держа в руках какую-то черную пластиковую штуковину со спусковым крючком и тонкой полоской вощеной бумаги, свисающей с носика. Пистолет для наклейки ценников.
– Я не знал, что ты здесь работаешь. – Кэмерон показывает на витрину с ярко-оранжевыми ластами. Их не было, когда он приходил сюда в последний раз. Они выстроены в идеальный ряд от самых маленьких до самых больших. Как будто кто-то украл лапки у семейства уток и повесил их на стену.
Марко хмыкает:
– Будто у меня есть выбор.
Он наклеивает ценник на бирку неопренового спасательного жилета и надевает его верхнюю петлю на длинный металлический крючок, торчащий из стены.
– А. Принудительный детский труд. Обряд посвящения. – Кэмерон смеется.
Марко не отвечает.
– Так что, есть идеи, когда твоя мама вернется? – Кэмерон бросает взгляд на дверь. – Мы должны были встретиться здесь в четыре. – Он проверяет время. Без пяти.
Марко поднимает глаза:
– Должны были?
– Да. Мы собирались покататься на досках, но… кое-что изменилось. – Кэмерон прикусывает губу – он чуть было не выдал Марко всю историю. Он не обязан ничего объяснять подростку.
– Ты просто хочешь ее продинамить. – Голос у Марко ровный.
– Конечно, нет. Она все поймет.
Марко выстреливает еще одной наклейкой.
– Ага.
– И я пришел сюда, чтобы сказать ей это сам. – Кэмерон снова проверяет время. Почти четыре. Самая важная встреча в его жизни. Он не может опоздать. Он откашливается. – Короче, мне нужно идти. Не мог бы ты передать своей маме, что я заходил? Сказать ей, что мне жаль, что все сорвалось?
– Конечно. Я ей скажу.
– Спасибо, чувак. – Кэмерон выбегает из магазина, и в четыре часа он уже едет к автостраде.
Сноб
Сиэтл – это головокружительный лабиринт зданий и улиц, туннелей и закоулков, небоскребов, которые построены будто прямо на шоссе, точно сооружения из гигантского набора “Лего”. Съезды налево, съезды направо, виадуки и скоростные полосы, эстакады и подземные переходы, и все они обвивают друг друга, как огромные бетонные спагетти, прижатые к склону холма, который круто поднимается из воды.
Он проезжал через этот город раньше, по дороге из аэропорта, но теперь зрелище поражает сильнее. По сравнению с Модесто это действительно другой мир.
Заметив приближающийся съезд на Капитолийский холм, он включает поворотник. Сначала прямо, потом налево, через три квартала направо. На всякий случай он запомнил череду поворотов – весь маршрут по городу после автострады.
Наконец он сворачивает на нужную улицу и начинает искать глазами ее название, навлекая на себя раздраженные гудки проезжающих мимо машин: он слишком медленно продвигается вперед, рассматривая идущие одна за другой витрины, кофейни, фреш-бары и секонд-хенды с одеждой, развешанной на стойках прямо вдоль тротуара. Без десяти шесть, стоит прекрасный августовский вечер, и жизнь кипит – улицу заполонили хипстеры, горожане с собаками на поводках и те, кто спешит домой в пригород, их можно узнать по портфелям и целеустремленной походке.
Вот и адрес, который дала ему Мишель Йейтс. Он дважды сверяется с записями – не перепутал ли что? – потому что это обычная серая дверь. После нескольких недель ожидания этой встречи… вот это и есть “Бринкс Девелопмент”? Он-то думал, что увидит какую-нибудь сияющую офисную башню, но, возможно, именно так живут успешные люди в Сиэтле. Наструганный на терке ямс вместо пастрами и скромные конторы вместо стальных небоскребов.
Каким-то чудом, делая второй круг по кварталу, он замечает прямо перед собой свободное место.
Он выключает зажигание и проверяет телефон. От Эйвери по-прежнему ничего. Отправить сообщение? Нет, он позвонит ей потом. К тому времени ему будет что рассказать об отце. Стук дверцы кемпера тонет в шуме оживленного города. Он опускает в счетчик две монеты в двадцать пять центов с прилипшими крошками, которые выкопал из ящичка в консоли машины.
К удивлению Кэмерона, простая серая дверь не заперта. За ней невзрачный коридор – по-видимому, жилого дома. На стене слева несколько слегка помятых металлических почтовых ящиков. На полу валяются листовки и обрывки рекламных проспектов.
Справа лестница, которая ведет только наверх. Прямо напротив, у задней стены, находится лифт, и Кэмерон замечает, что кнопки вызова есть как для подъема, так и для спуска. Мишель сказала, что надо спуститься на лифте на цокольный этаж.
– Вниз по кроличьей норе, – бормочет он себе под нос, когда лифт звякает.
Его встречает странный запах. Что-то восковое и пряное, вроде корицы, неуместное для середины лета. Этот запах ощущается сразу, как только открываются двери лифта. Должно быть, он исходит от свечей, которые тут повсюду – они стоят вдоль зеркал по обеим