Читать интересную книгу "Личный интерес - Ольга Вечная"

мне немного холодно, однако возвращаться в квартиру не хочется.

Молча слежу за тем, как во двор заезжает очередная машина. Дом у меня хороший, но двор старый, расположен далеко от проезжей части, здесь редко кто-то ездит.

Поэтому машинально наблюдаю за горящими фарами. Машина останавливается напротив, прямо под фонарем. Цвет такой неприятный.... Хотя это не цвет, она просто ужасно грязная. Я вглядываюсь и узнаю номера.

Серьезно? Сейчас?

Савелий выходит из машины и смотрит на мое окно.

— ... А еще он так с нами и не познакомился. Мог бы приехать и нормально представиться или позвать нас где-то пообедать. Звоночек был, Саш. Между прочим, папа.... Саш, ты слушаешь?

— Коля, это Исхаков.

— Что это значит? Что ему можно вести себя, как вздумается?

— Нет. Он приехал. Стоит под окном.

— Да ладно!

Савелий гасит фары и идет к подъезду.

Глава 47

Я не успеваю и слова сказать, а он уже стучит в дверь. Мы с Любой неуверенно переглядываемся.

— Давай я попрошу его уйти? — предлагает Коля.

— А если он скажет нет? — развожу я руками. — Какой твой ход?

— Может, вообще не открывать? — включается Люба.

— У него есть ключ, да и.... — Замок действительно щелкает. — Мы не закрылись. Все в порядке. Я справлюсь, побудьте здесь.

— Саша?...

— Все нормально. Он ничего мне не сделает. — Последние слова я произношу тихо, одними губами, и выхожу в коридор.

Савелий стоит на пороге. В своем черном пальто он предсказуемо занимает все пространство. Совершенно серьезен, сосредоточен, и я даже рада, что мы не будем играть в игру «Что же случилось?!» Но при этом мгновенно возникает сильнейший дискомфорт. Я знаю его другого. У меня в груди все сжимается от воспоминаний о нем другом.

— Симпатично. — Савелий демонстративно озирается.

В последний раз он был здесь еще до установки прихожей. Изначально мы планировали вместе навести порядок, измазаться в пыли, напиться шампанского и заночевать на матрасе, но затем у него в планах появилась командировка, а я была не готова ждать возвращения и закончила сама.

— Спасибо. — И сразу в нападение: — Как ты?

Искренний простой вопрос. Вообще не то, что он наверняка ожидал услышать.

Савелий раздраженно прищуривается.

Что, против шерсти погладила? Или оценил издевку?

— А ты?

— А ты?

Мы могли бы долго препираться, но в этот момент на балконе что-то падает, и Савелий заглядывает в комнату.

— Ты не одна?

— Коля с Любой привезли поесть.

— И выпить? — Он кивает на стакан. — Плохая идея, Саша. Пить алкоголь нужно в хорошем настроении. Если заливать им стресс, во-первых, тебя размажет и станет хуже. А во-вторых, это прямой путь к алкоголизму.

Коля с Любой появляются в дверном проеме.

— Откуда такие познания? — интересуется брат. — Добрый вечер.

— Мой отец был алкоголиком, познания, так сказать, самые глубокие. Николай, верно? Приятно познакомиться вживую. — Савелий протягивает руку.

Но ни моя квартира, ни уж тем более прихожая не рассчитаны на присутствие четырех взрослых людей, один из которых великан, и как следует познакомиться не получается. Савелий опускает руку, я быстро представляю Любу. Когда с реверансами покончено, он обращается ко мне:

— Поговорим?

— Конечно.

Демонстративно допиваю виски, отдаю стакан Любе и достаю пальто. Савелию, кстати, приходится прижаться к стенке, чтобы я смогла открыть шкаф. В другой день это бы рассмешило.

Я накидываю пальто прямо на пижаму, натягиваю кроссовки.

— Саша, мы с Любой можем прогуляться, — спохватывается Коля.

— Все в порядке, я ненадолго. Хочу немного подышать.

Пока мы спускаемся по лестнице, пока выходим на улицу, головокружение усиливается, и я отдаю себе отчет, что Адвокат дьявола снова оказался прав: когда на душе фигово, алкоголь делает хуже. Тем не менее не позволяю себе истерику при нем. Терплю.

Вот только сердце начинает болеть. Мы с Савелием ведем себя как чужие люди, и каждая минута нахождения рядом, пусть даже оба пока молчим, разбивает его.

Отказавшись сесть в машину, я предлагаю прогуляться до аптеки. Прохладный ветер треплет волосы, но теперь мне совсем не холодно. Я спокойно иду вперед, обруливаю лужи.

К тому времени, как мы огибаем дом, в груди — сплошная колючая крошка.

Отстояв небольшую очередь, я покупаю воду и шоколадку без сахара. Савелий послушно курит на крыльце.

Пару минут рассматриваю витрину с чаем и, убедившись, что «крошка» способна качать кровь, выхожу из аптеки.

Возвращаемся мы тоже молча, язык к нёбу будто приварили. Я стараюсь идти с Савелием в шаг, сама не понимая зачем.

Останавливаемся у его машины, и он жестом приглашает сесть в салон. Я повторяю вопрос:

— Так как ты?

— Садись.

Берусь за ручку двери, однако в последний момент передумываю. Савелий ждет мгновение, потом подходит ко мне.

— Я никуда тебя не увезу. В салоне теплее.

— Не хочу разговаривать в машине. С судьей уже поговорила пару раз.

Он цокает языком, выказывая неудовольствие, но не строит из себя оскорбленную невинность.

— Ладно. Где твоя машина? — оглядывается.

— На парковке арбитража.

Савелий чертыхается.

— Хорошо, Саша. Давай поговорим на улице. Ситуация серьезная, все стоят на ушах, нам нужно максимально обезопасить друг друга.

Я держу в руке этот дурацкий пакет с шоколадкой и водой. Зачем они мне были нужны? Чтобы побыть с ним еще немного? Бросаю:

— Ты круто выступил сегодня. Я на три раза прослушала. Интересно, Гаянэ Юрьевне покажут?

Савелий морщится, словно я его обидела.

Да пошел ты.

— Так важно было именно посадить судью, Сава? Я все думаю, ты обрадовался или расстроился, когда узнал, что я слилась со сделки?

Он вздыхает:

— Что и ожидалось услышать. Непреклонная, вспыльчивая, категоричная.

— А какую ты хотел бы увидеть?!

— Я обрадовался, Саша! — рявкает Савелий. И заканчивает тише: — Когда узнал, что тебя в этом гребаном фитнесе не было.

— Спасибо.

— Как прошел допрос? Долго длился? Они перегнули? Если да, скажи мне. Дай повод, мы их раскатаем за превышение.

— Восемь часов. — Бросаю на него быстрый взгляд. — С перерывами. Меня не били, не волнуйся. Я даже думала, меньше времени прошло, только очень устала. Они, наверное, хотели раскрутить идею, будто у нас с Савенко сговор. Но я, разумеется, все отрицала. Думаю, она тоже. — Мой