мне все карты, рассказав все то, о чем не осмеливалась сказать другим, даже самым близким и надежным людям. Больше это не являлось ее особенной внутренней болью. Теперь это стало очень неприятным и омерзительным, но при этом далеким событием, которое навсегда умерло вместе с ее прошлой детской жизнью. На прощание Элизабет обняла меня, назвав своим лучшим другом и сказала, что очень ждет выхода моей книги, которая, с ее слов, будет, безусловно, чудесным романом, раз его написал такой интересный и талантливый человек. Я же пообещал писать ей письма, если вдруг наши встречи больше не состоятся, но в глубине души почему-то точно был уверен, что никогда не увижу ее снова.
Доктор Шульц вывел мисс Шифер из кабинета, пообещав вернуться в компании моего следующего собеседника мистера Оливера Блэнкса. Который, как мне поведал сегодня профессор, особенно сильно дожидался встречи со мной, постоянно интересуясь у медицинского персонала не планирует ли мистер Смит посетить его сегодня или завтра. Когда доктор Шульц покинул кабинет, то в него тут же зашел профессор, который начал меня расспрашивать о результатах прошедшей встречи. Внезапно он о чем-то задумался, потом посмотрел на меня, извинился, и попросил остаться в кабинете, дожидаясь его или доктора Генриха Шульца, и выскочил за дверь. Видимо забыв сделать какое-то важное дело. Я же сел на стул и сделал несколько записей, касающихся диалога с мисс Шифер. А также поставив большой жирный плюсик напротив ее имени. Еще около пятнадцати минут я сидел в гордом одиночестве, дожидаясь появления кого-нибудь из докторов, но никто так и не появлялся, поэтому я просто сидел и чертил фигурки в своем ежедневнике, пытаясь немного отвлечь свое внимание от медленно подкрадывающегося ко мне волнения, вызванного переживанием о предстоящей встрече. Ведь сегодня именно тот день, когда я должен буду поставить точку в этом вопросе, сегодня будет написана завершающая глава моей книги, поэтому я все должен довести до логического финала и ошибиться мне ни в коем случае нельзя. Да! Да я себе не прощу, если не помогу этим ребятам одолеть охватившее их зло, я обязан помочь им, я бросил себе этот вызов, и выполню обещанное.
Наконец, дверь кабинета открылась и в помещение зашел доктор Шульц, следом за которым в комнату ввалился и мистер Блэнкс, который, завидев меня, широко улыбнулся и поднял вверх большой палец правой руки. Подозреваю, что моему знакомому было о чем рассказать мне, раз он встретил меня подобным жестом, предполагаю, что он все-таки пришел к какому-то решению своей проблемы, разработав подходящую тактику, как он это когда-то делал в каждом своем спортивном поединке.
Мы с Оливером Блэнксом зашли в переговорную комнату, а доктор Шульц закрыл за нами дверь. Здоровяк стал суетливо моститься в своем кресле, я же сел напротив и наблюдал за окончанием его манипуляций. Когда же он, наконец, закончил, то его крупное овальное лицо расплылось в огромной улыбке.
— Джереми, не хочешь узнать, как у меня дела? — с надменным видом поинтересовался он.
— Конечно хочу, Оливер! Как же твои дела? Как поживаешь? — спросил я.
— У меня все хорошо, мой друг. Я несколько дней посвятил тому, что занимался изучением своего соперника, оценивал его способности, отслеживал фирменные атаки и искал его слабые стороны. Я все свое время посвятил тому, чтобы раскусить этого негодяя, и поверь мне, кое чего я все-таки добился, — мистер Блэнкс горделиво смотрел на меня сверху вниз. Он смотрел так не потому, что хотел возвыситься, посчитав меня ничтожным. Причина была в другом: он был настолько огромным, что, даже сидя за столом нависал надо мной, подобно могучей горе, склонившейся над маленьким домишкой, построенным у ее подножия.
— Оливер, это прекрасно, теперь я с нетерпением жду, что же тебе удалось выяснить о своем сопернике, — с нескрываемым любопытством произнес я.
— Так вот, Джереми, мы с тобой долго общались на эту тему, и ты настолько сильно меня замотивировал, что я даже спать не мог, все только и думал, что о своем враге и о том, как сокрушить его. И вот к каким выводам я пришел в раздумьях бессонных ночей. Мой враг по имени Гнев очень суров и беспощаден, он абсолютно устойчив к любым проявлениям жалости, и запугать его тоже невозможно. Поэтому все знакомые мне неспортивные методы я сразу отсек, они с ним не работают. Его основными сильными сторонами является скорость, внезапность и прессинг… — оживленно начал рассказывать мистер Блэнкс, пока я не прервал его.
— А что такое прессинг, Оливер? Я не очень сильно разбираюсь в боксерской терминологии, — поинтересовался я.
— Это значит, Джереми, что он начинает сокрушать своего соперника беспрерывными атаками, безостановочно нанося удары со всех возможных углов, пока его оппонент не рухнет бесчувственно на настил ринга, — пояснил мне Оливер.
— Теперь все понятно. Извини, что прерываю, просто мне необходимо четкое понимание всех формулировок, чтобы ничего не упустить из твоего повествования, — сразу прояснил я.
— Я это прекрасно понимаю, Джереми, поэтому спрашивай, не стесняйся. Итак, кроме всего прочего, этот гнев имеет и свои слабости, на которые почему-то никто не обращает внимания, а ведь они есть! Во-первых, он слишком прямолинеен, он всегда идет прямо и напролом, никаких хитрых комбинаций, никаких обманок, просто прет на соперника и рубит его, на большее он и не способен. Во-вторых, он однотипен, он не использует никаких новых приемов и техник, одни и те же движения, которые любой разбирающийся в боксе уже бы давно прочитал. Вот только почему он так действует? Наверное потому, что он предпочел отточить до совершенства свои простейшие атаки, но довести их до такого уровня, что ни один соперник не сможет поспеть за ним, — задумчиво произнес мистер Блэнкс.
— Оливер, получается, что его сила кроется в его слабости, и наоборот? — спросил я.
— Да, все именно так, оно так закручено, что даже мозг ломается, — почесал лоб Оливер.
— Но ведь для тебя его сила это именно слабость, верно, Оливер? — уточнил я.
— Конечно, для меня это лишь показатель того, что он далеко не совершенный соперник, а значит, что и его можно одолеть. И я это непременно сделаю! — воскликнул здоровяк.
— Хорошо, Оливер, рассказывай дальше, что еще интересного тебе удалось выяснить? — вернул я собеседника к основной сути разговора.
— А еще я выяснил, что с выносливостью у него не очень хорошо обстоят дела. Он, как и все взрывные бойцы, много энергии тратит на свои первичные атаки, а потом его натиск постепенно начинает спадать, что в итоге приводит к усталости и