– Человечность, – Элиас потянулся за яблоком, – когда несколько сотен раненых и маленький отряд полевых медиков уничтожает чужая армия? Когда мародеры грабят мертвых, когда солдаты насилуют женщин и детей, о какой человечности ты говоришь, Агата? – Он разрезал яблоко на две равные части и протянул мне половину красного плода.
– Угощайтесь, – облизнул губы, – в Саомаре чудесные яблоки. – Взяла и поднесла ко рту.
Восхитительный аромат лета. Помню, как Жан отдавал мне лучшую часть своего пайка. Как мы сидели на кухне, как Доминик на ходу сочинял нелепицы, чтобы отвлечь меня от того ужаса, который мы видели каждый день. Как Анаис обнимала меня, быстро, крепко, так, чтобы никто не видел этой странной и ненужной на войне нежности.
И тот день, тот день, когда никого из них не стало, тот день я тоже помню…
– Анаис, Клэр, Жан, Доменик, Жерар, – прошептала я, прикрыв веки.
– Прошу простить меня, – Агата выскочила из-за стола. Слуга еле успел открыть перед ней дверь. Северный герцог нахмурил брови.
– Все в порядке, мсье Сусс. Волнение перед предстоящей свадьбой, я все понимаю. Мсье Лерой, – вновь обратилась я к Юлиану, – почему с нами нет вашего сына? – мы оба знали ответ, но его версия вызывала интерес.
– Ему сегодня нездоровится, – он так ничего и не съел. Лишь пустая фарфоровая чашка и желтые глаза, которые он не сводил с моего лица.
– Насморк? – подняла бровь.
– Головные боли, – усмехнулся Юлиан, – я бы хотел пригласить вас на пикник, показать вам Саомар с воды. Поверьте, это великолепное зрелище.
– Моя невеста уже успела восхититься Муарой и ее притоками, – Оливье откинулся на спинку стула, отставив бокал, – вряд ли это предложение ее заинтересует.
– Отчего же, – улыбнулась жениху, – я люблю морские прогулки.
– Замечательно, – сказал Лерой, – жду вас всех завтра на причале.
– Как называется ваше судно, мсье Юлиан? – задала я вопрос.
– «Северная принцесса», Ваша Светлость, – ответил мужчина. – Но я задержался, – он грациозно поднялся, – всего хорошего.
– До встречи, – попрощалась я.
Южный герцог был немногим старше Фредерика, десять-пятнадцать лет. Вероятно, в молодости это был очень привлекательный мужчина. Сейчас же желтые глаза в сочетании с длинными, убранными в хвост полностью седыми волосами вызывали странное чувство. Опасение, как перед хищником, запертым в клетке.
«Северная принцесса»…
Я еще больше уверилась в своих подозрениях.
Дане…
Ведь это вы Дане, Ваша Светлость?
Это вы вырезали Нордин, отомстили за предательство?
Или я ошибаюсь…
– Война, враги, – протянула старшая мадмуазель Сусс, – вот что странно, мсье Белами: я до сих пор не могу понять, как мсье Премьер позволил вам отправиться на войну?
Хороший вопрос, заданный не в то время, не в том месте и… не тем человеком. Мадмуазель Ребекка оказалась с зубками – дочь герцога, ничего удивительного…
– А с чего вы взяли, мадмуазель, что мне нужно было чье-то согласие? – улыбнулся Элиас.
– Действительно, – согласилась Ребекка, – вам ведь плевать на чужое мнение, на невесту и на собственного отца, – процедила она, – есть ли кто-то, кого вы любите, мсье? За кем вы отправились в Норд-Адер?
– Думаю, – Элиас отрезал кусочек яблока, – вас это не касается.
– Может быть, мы продолжим этот занимательный разговор завтра? – Я встала. – У меня нет ни малейшего желания слушать ваши претензии, мадмуазель.
– Простите, – улыбнулась Ребекка, вот только в ее глазах не было раскаяния, – я нервничаю перед свадьбой.
– Успокоительные, – посмотрела на нее мама, – у меня есть замечательный рецепт.
– Что с вашей ногой, фрекен? – спросил мсье Донат. – Вы прихрамываете.
– Я упала с лошади, – ответила уже в дверях, – мне нужно принять обезболивающее.
– Я помогу, – мама откланялась, – до завтра.
– Всего доброго, – попрощался Норд-Адер, – нам, кажется, тоже пора.
Все мы вышли из обеденной залы.
В столовой остались двое.
Оливье и Элиас.
– На войне у Элиаса погибла возлюбленная, – сообщила мне мама на пороге моей комнаты.
– Да? – равнодушно отвернулась. – Очень жаль. Как это случилось?
– Фредерик заставил его вернуться в Саомар, в это время уничтожили отряд, в котором служила та девушка.
– Заставил? – Я села в кресло, мама подала мне стакан воды и таблетку.
– Заставил, – подтвердила мама, – была драка, он сопротивлялся. Только что такое один против пятидесяти? Даже если этот один – Нордин.
– И что же Фредерик?
– Винит себя, после того случая он потерял сына. Элиас так и не простил его.
– Неудивительно, – прошептала я, – ничего удивительного.
– Странно только одно: как аристократка оказалась на войне? Мне сложно представить Белами-младшего влюбленным, а влюбленным в простую горожанку – и вовсе невозможно.
– Патриотизм?
– У элиты? Безусловно, в речах, – согласилась она. – Ты ведь училась в университете, неужели о сыне Премьера не ходило сплетен? – Страшная догадка застыла в родных глазах, она пошатнулась. – Святая Амелия, – побледнела мама, – Мэл, это ведь не ты? – я улыбнулась и покачала головой.
– Нет, мама, – успокоила ее, – это не я.
Лгать – почти как дышать.
Так же привычно и горько…
Глава 9
Гравий тихо шуршал под ногами. Маленькие камушки отлетали от обуви. Эта картинка вдруг показалась мне чрезвычайно занимательной.
Круглый серый камушек и черный носок ботинка.
Каблуком наступить на камень, чтобы раздался хруст, – и маленький шарик раскололся на две равные части.
«Что в твоей голове?» – промелькнула мысль. Откуда эти странные желания?
Оливье держал меня под руку, я провожала жениха до автомобиля, чуть поодаль шел Тео.
«Вы больше никуда не выйдете без меня», – вспомнила его утреннее приветствие.
– Вчера мне доставили документы из Сверга, – Оливье остановился, – Роланд подписал купчую.
– Немногие могут похвастаться недвижимостью в Такессии, – улыбнулась я, – поздравляю!
– Спасибо, – ответил мужчина, – но я сообщил тебе эту новость не для того, чтобы похвастаться. – Он завел руки за спину. – Ты хочешь вернуться в Сверг, – уверенно сказал Оливье. – Я поеду с тобой. – Удалось.
Серое крошево под ногами.
– В Саомаре тебя ждет блестящее будущее. Что ждет тебя в Сверге?
– Ничего, Ника, – сглотнул Оливье, – в Сверге меня никто не ждет, – опустила глаза и поправила перчатку. – Не споришь, – горькая усмешка, – я люблю тебя, Ника, – он открыл дверь автомобиля, захлопнул и снова подошел ко мне, обхватил за плечи и прижал к себе.
– У вас нет будущего, Ника, – прошептал он мне, – а я… я подожду. – Мсье Мегре уехал.
– И у нас… у нас тоже нет будущего, Оливье, – тихо сказала я отъезжающей машине, – неужели ты не видишь этого?
– Фрекен, – Тео подал мне руку, – прах отправлен в Сверг.
– Спасибо, – приняла помощь.
– Гер Нордин просил вас зайти к нему. – Нахмурилась.
– Элиас?
– Нет, гер Фредерик, – кивнула, – гер Элиас покинул поместье.
– Проводи меня. – Что нужно Фредерику?
Приступ отцовской заботы?
Стало смешно.
Не поздно ли?
Мсье Белами-старший сидел за большим письменным столом. Зеленое стекло настольной лампы, зеленый диван в углу кабинета, зеленые глаза. Из окна – вид на ухоженный парк и ровный ковер газона.
«Сколько зелени вокруг», – улыбнулась я, подошла и села за стол, не дожидаясь приглашения.
– Что вы хотели, Ваша Светлость? – посмотрела на Фредерика.
Он поднялся с места, подошел к окну.
– Вы дали Лерою-старшему согласие на прогулку.
– Дала, – согласилась я.
– Мелисент, вы понимаете, как это опасно?
– Понимаю, – ответила я, – более того, я почти уверена в том, что он и есть Дане. – Фредерик с шумом втянул воздух.
– Я не позволю вам так рисковать! – Он подался вперед. – Вы никуда не поедете!