«Она хочет, – Грегори забирает у меня сумку, – у нее на ягоды аллергия!»
Запустила руку в карман. Время… Прошлое и настоящее… будущее…
Есть ли у меня будущее?
Мама извинилась и вышла в уборную. Мы остались с Премьером и Тео. Остальная охрана рассредоточилась по залу.
– Когда вы говорили о возможности нашего брака, – собралась с силами, – что вы хотели этим сказать? – Он еле слышно выдохнул.
– Лишь то, что юридически вы не являетесь родственниками.
– Вы правы, – посмотрела на мужчину, – юридически мы не родственники.
– Вы уже сделали заказ? – вернулась мама.
– Нет, – она села рядышком со мной, – мы с мсье Белами беседовали.
– Гер Нордин, – к столику подошел Лиам, – приехал Давид Лерой. Проводить? – Фредерик вопросительно посмотрел на меня.
– Да, Лиам, – поправила ворот блузки, – проводи.
– Вы дергаете тигра за усы, – серьезно сказал Белами. – А вернее – волка за хвост.
– Скучно, – Тео нахмурился, – нам не помешает небольшая встряска.
– Добрый день! – Давид поклонился нашей компании. – Мсье Фредерик, вижу, вам уже лучше.
– Немного, – спокойно ответил мужчина, – присаживайтесь.
– Благодарю. – Он занял место напротив меня.
У нас приняли заказ, подавальщица принесла квас и свежую выпечку.
Взяла круглую белую булочку и вдохнула неповторимый аромат хлеба.
– Софи пекла такие же, – громко сказала я и улыбнулась Давиду, – так звали мою подругу, – удар достиг цели. Он, не мигая, смотрел на меня.
– Софи? – переспросил Лерой. – Красивое имя.
– Красивое, – отломила кусочек, – и Софи была красива.
– Почему была? – спросил Фредерик.
– Мэл, – попыталась остановить меня мама.
– Она погибла, – ответила Давиду.
– Несчастный случай, – мама немного приподнялась и сверкнула на меня глазами, – она утонула, кажется. Ведь так, Ника?
– Да, все так. – Фредерик недоуменно смотрел на нее. – Что привело вас в Антони, мсье Лерой?
– Я хотел увидеть вас, – обаятельно улыбнулся он.
– Не стоило. – Нам принесли заказ.
Мы ненадолго прервали беседу.
– Не хотите ли пойти в театр? – спросил Давид нашу компанию.
– Нет, – ответила я за всех.
– Музеи, выставки, кинофильмы?
– Нет, – положила приборы на пустую тарелку. – Действительно очень вкусно.
– Рад, что вы остались довольны. – Премьер подлил мне квасу.
– Тогда, может быть, прогуляемся? – Лерой снова широко улыбнулся.
– Мадмуазель устала, – ответил за меня Белами, – в другой раз.
– Нет-нет, я с удовольствием пройдусь, – улыбнулась Премьеру.
– С охраной, в поместье, – вернул улыбку Фредерик, – мы с мадам Аделин составим вам компанию.
Потянулась за маслом. Давид поднял прозрачную склянку и передал мне. Луч солнца упал на бутылек.
– Словно жидкий янтарь, – приняла флакон, – совсем как ваши глаза.
– Кунжут, – сказала мама, – масло из его семян немного темнее оливы.
– Предлагаю прокатиться на лодках, – Белами встал из-за стола. – Вы ведь любите прогулки по воде, мадмуазель?
– Люблю. – Тео помог мне подняться.
– Я буду ждать вас в поместье, – сообщил нам Давид и откланялся.
Мы покинули таверну.
– Мелисент, – Фредерик остановил меня.
Теплая ладонь коснулась тонкой блузки.
Длинные пальцы, безупречные ногти. Проследил за моим взглядом и убрал руку.
– Да? – Мы подошли к автомобилю.
– Сядьте рядом, – недоуменно посмотрела на него, – пожалуйста.
Он открыл передо мной дверь. Мама и Тео сели сзади.
– Чего я не знаю? – Он вгляделся в мое лицо.
– А есть что-то, чего вы можете не знать?
– Прошу вас, ответьте мне. – Сдержался.
Годы на высокой должности…
– Мсье Белами, как вышло, что ученый, ректор Университета Саомара, согласился возглавить правительство?
– Я никогда не был ученым. – Выгнула бровь.
– Верно, – тихо сказала мама, – никогда.
– Я всего лишь хороший управленец, дитя мое.
– Дитя мое? – Я засмеялась. – Очаровательная фамильярность.
– Мелисент, расскажи мсье Премьеру о Софи, – серьезно сказала мама, – или это сделаю я.
– Мсье Лерой застрелил мою подругу на моих глазах. – Машина дернулась. – Я вынуждена была бежать из Лосса в столицу. Мне было семнадцать. Я получила незабываемый опыт уборщицы и девочки для битья. Герцогиня вон Редлих – бывшая поломойка. Забавно, вы согласны со мной?
– Более чем, – прошипел Белами. – Я запрещаю вам контакты с семейством Сид-Адера.
– Да что вы? – Я снова засмеялась. – Помнится, прошлая попытка продемонстрировать собственную значимость закончилась ничем. Что же изменилось?
– Рик, – Белами посмотрел на маму, – оставь ее. Она слишком похожа на тебя. Неужели ты этого не видишь?
– Ты права, – тихо сказал мужчина.
Автомобиль остановился у входа. Давид уже ждал нас.
– Пятнадцать минут, мсье, – бросила я в дверях.
– Вас я готов ждать всю жизнь. – Сколько пустых слов…
Мама догнала меня в коридоре:
– Что ты делаешь, Мел? – Она теребила платье. – А если он узнает тебя? Если вспомнит?
– И? Что это изменит? – Мама опустила глаза, сдерживая слезы.
– Я боюсь за тебя, как ты не понимаешь! Ты так похожа на Рика, родная… и это не принесет тебе счастья. Упрямство – не лучшая черта для женщины. Почему ты отказала Оливье? Ведь он любит тебя.
– Я не хочу возненавидеть его за то, что не могу полюбить. Лучше я буду одна.
– Одиночество – это страшно, Мелисент, и ты знаешь это, как никто другой. Думаешь, я слепая, думаешь, не вижу, что с тобой происходит?
– А ты? А ты, мама, счастлива ли ты?
– Мне нечего ответить… – Она сжалась. Я снова сделала ей больно.
– Прости меня. – Обняла ее и поцеловала.
– Все в порядке, – ласковая улыбка, – я не умею обижаться, ты же знаешь.
– Знаю, – мы разошлись по своим комнатам, – и это знаю не только я одна.
Мсье Белами все еще не разорвал помолвку с мадмуазель Сусс…
Такессийский летний костюм не слишком сочетался с широкополой шляпой. Отложила любимый наряд и не стала переодеваться. Незачем…
Подхватила соломенную шляпку и вышла во двор.
– Ваша Светлость, – Лерой подал мне руку.
– Все в сборе, – заметил Фредерик. – Я предвкушаю чудесный летний вечер.
Мы прошли к маленькому причалу. Две деревянные лодочки ждали пассажиров.
Давид хищно прыгнул в лодку. Она слегка покачнулась.
– Прошу, – неловко встала на краешек скамьи, – аккуратнее, – подхватил меня за талию.
– Вы спасли меня от печальной участи, мсье Лерой. – Он держал меня на весу. Солнце снова зажгло желтые глаза. Слишком близко. Слишком уверен в себе.
– Рад быть вам полезным, – потянулся к губам.
– Кувшинка, – отстранилась я.
– Простите?
– Желтая кувшинка, – показала на водный цветок. – Я хотела бы сорвать ее.
– Желтый – цвет разлуки, – задумчивый взгляд, – но если вы хотите…
– Хочу, – провела рукой по воде.
Весла ударили по ровной глади, лодочка двигалась к зеленым водорослям.
– Иногда мне кажется, что мы с вами где-то встречались, – снова завел беседу Лерой. – Есть в вас что-то знакомое. Где вы росли, мадмуазель, где учились?
– Я росла на юге. – Он достал маленький нож и срезал желтый цветок.
– На юге? – Взяла кувшинку.
Удивительный, ни на что не похожий, чуть горький аромат.
– На юге Такессии, – улыбнулась я, – рядом с Норд-Адер. Окончила университет Сверга, ничего интересного.
– Мне интересно все о вас, мадмуазель.
Промолчала.
Близился вечер, солнце нещадно пекло. Давид размеренно вел наше судно и что-то говорил. Я кивала и соглашалась. Улыбалась, кокетничала и вспоминала Софи.
Я здесь, милая. С твоим убийцей. С тем, кто ненавидит Нордин и сейчас так умело изображает интерес.
– Это вам, – Давид протянул мне еще один цветок. – Белый цвет идет к вашим волосам.
– Водная лилия, – погладила лепестки, – очень красиво.