Наперерез метнулась гибкая фигурка, чумазый мальчишка требовательно вытянул руку. Рыцарь с улыбкой передал ему поводья, наградил монетой. Мальчик кивнул, важно надувая щеки.
– Коняшкам будет хорошо, – шмыгнул он носом. – Я люблю их, они красивые.
Инконню потрепал его спутанные волосенки, двинулся к столу с пирующими, отыскал свободное место. Гуляки уважительно подвинулись.
– Эх, а что с рожей? – вдруг спросил кто-то. Внутри все сжалось, щеки запылали от оскорбления. Он с кривой улыбкой оглядел едоков, и гуляки отвели глаза, зачавкали громче.
«Привыкай, – усмехнулся рыцарь. – Телесное уродство вызывает насмешки».
Служанка выслушала заказ, жадно смотря на суровое лицо с остатками былой красоты. Рыцарь против воли проводил долгим взглядом ее качающиеся бедра. Вздрогнул, нашел взором в хороводе счастливую Хелию.
«Слава Богу, немного забылась. Но что будет, если люди обо всем узнают? – подумал горестно. – Ну, кто не обзовет шлюхой, узнав о ее добровольном… э-э… соитии с Эженом? Хотя, кой черт, добровольное!»
Инконню, забывшись, стукнул кулаком по столу, и те, кто сидел рядом, испуганно смолкли. Рыцарь спохватился, поднял кружку, и пирующие облегченно рассмеялись.
«А найдутся такие, что будут попрекать Хелию. Ну, что за мир?! Подонок насилует девушку, а позор достается бедняжке! Почему так? Вместо сочувствия хула и скверна!»
Инконню жестом подозвал Хелию к столу.
– Давайте немного перекусим, леди, – сказал с деланой беззаботностью. – Вот чудесные куриные грудки под соусом. Вино, правда, немного кислое, но хорошее.
Фрейлина церемонно поклонилась. Мужчины жадно на нее смотрели, а их подруги, сердито сопя, пинали их под столом. Рыцарь встал, помог даме сесть. Перед Хелией возникла полная кружка и в облаке вкусного пара – тарелка с курятиной. Инконню обвел хмурым взглядом мужчин, и гуляки поспешно уткнулись в тарелки.
Хелия ела нервно, то и дело поворачивая голову в сторону хоровода, ножками отбивала такт.
«Какой я к черту рыцарь?! Не уберег чистое и прекрасное существо», – укорял себя Инконню, кусок нежного мяса застрял в горле.
Несколько раз соседи по столу пытались втянуть его в беседу, но Инконню отвечал вяло: суждения торговцев и вилланов были ему неинтересны.
– Не хотите потанцевать, сэр? – спросила фрейлина, отставляя пустую кружку.
– Леди, лучше поберегу ноги, – сказал рыцарь с виноватой улыбкой.
Хелия нахмурилась, в глазах появился было знакомый блеск, но тут же пропал, она смущенно тряхнула головой:
– А я, с вашего позволения, потанцую.
– Конечно, леди, – кивнул рыцарь.
«Почему раньше она не была такой?» – подумал с грустью.
Хелия упорхнула, как большая, прекрасная бабочка. Гуляки тоже, устремились к месту танцев. Музыка грянула с удвоенной силой.
Некоторое время рыцарь наблюдал за фрейлиной, радовался ее улыбке, горящим глазам, грациозным движениям, затем острое желание погнало его к палаткам.
Торговцы удивленно выслушивали юношу с изуродованным лицом, разводили руками. Инконню уже отчаялся найти искомое, когда его поманила пальчиком пожилая женщина – вылитая ведьма, про такую скажи, что ходит по ночам и снимает с виселиц повешенных для черных обрядов, без сомнений поверишь.
Рыцарь прижал к груди хрупкую вещицу, спросил:
– Сколько?
Старуха растянула сморщенные губы в улыбке:
– Ступайте, сэр. Скорее.
Инконню поклонился, пошел к месту танцев. За десяток шагов остановился, глубоко вздохнул.
Хелия кокетливо улыбалась мужчинам, но грациозно уклоняясь от назойливых рук.
Инконню остановился за шаг от нее. Девушка покраснела, заметив его восхищенный взгляд, поправила локон. Рыцарь дрожащей рукой протянул букет: изрядно подсохший, из неблагородных полевых цветов, но пахнущий сильно и мощно, вызывающий радостную тоску по ушедшему лету.
Хелия обомлела, ротик приоткрыла, во взоре читался восторг.
– Вот… Вы так красивы… нельзя без цветов, – промямлил рыцарь. – Простите, что плохие…
– Прекрасные цветы, – сказала фрейлина. – Я никогда не получала более роскошного букета.
Инконню что-то невнятно промычал в ответ. Хелия оглянулась на танцующих, затем лукавой улыбнулась:
– Может, осчастливите даму танцем?
Инконню ответил смущенно:
– Если только одним.
Глава четырнадцатая
Инконню остановил коня, прислушался.
– Что такое? – спросила Хелия беззаботно.
– Будто река шумит.
– Река – это прекрасно, – улыбнулась девушка.
«Чего прекрасного?» – удивился рыцарь молча.
Всадников выбросило к подножию скал, дорога, петляя, устремилась вверх, шум воды стал громче. Животные, преодолев каменистую тропу, остановились на небольшой площадке. Инконню осмотрел глубокое ущелье: река бежит бурно, поверхность белая от пены.
– Сэр Инконню, – прошептала Хелия тревожно.
Рыцарь, повернув голову, увидел черный замок: башни протыкали хмурое небо, от стен веяло несокрушимой мощью. На мосту через ущелье стоял громадный воин в красном супервесте. Инконню вздрогнул, показалось – Жофрей. Моросило, и по его шлему текли струйки. Широкий клинок, воткнутый в доски моста, тоже был покрыт каплями. По краям моста во множестве торчали пики со странными набалдашниками.
Хелия вскрикнула, зажала рот ладошкой – это были человеческие черепа и головы, на некоторых ржавели шлемы.
«Скольких же рыцарей убило это чудовище? – подумал рыцарь горько. – И что скрывается за массивными воротами замка?»
Хелия горячо зашептала:
– Давайте повернем, незачем подвергаться опасности.
– Леди, – сказал рыцарь, – тропа ведет мимо. Думаю, великан за нами не погонится.
Фрейлина задрожала:
– Давайте найдем другой путь.
– Это может занять несколько дней, – сказал рыцарь мягко. – Сноудон близко, надо спешить.
Хелия сдалась. Коней двинули осторожно. Инконню опасливо поглядывал на дно ущелья.
Замок был громаден, будто высечен в теле несокрушимой скалы, окна бастионов холодно темны, полотнища на шпилях безвольно обвисли. Ворота за спиной воином покрыты металлическими полосами так, что дерева не видно, ковка и резьба слились в очертания кровожадных драконов.
Инконню еще раз глянул на гиганта: меч длиной с потолочную балку, щит способен преградить путь реке, звенья котт-де-мая под красным супервестом как для цепей. Рыцарь зябко передернул плечами.
Кони миновали мост, тропа вела дальше. Хелия облегченно выдохнула, робко улыбнулась. Шум реки перекрыл оскорбительный бас:
– Щенок, куда бежишь? Давай сразимся! Или пустил лужу?
Хелия повернулась к рыцарю:
– Не надо, сэр Инконню!
Воин на мосту презрительно хохотал, эхо многократно усиливало издевку. Инконню решительно повернул коня.
– Не смейте! – вскричала девушка. – Вы погибнете! Как же спасение Сноудона?!
Инконню сказал непререкаемо:
– Леди, ваши упреки обоснованы, но рыцарь не имеет права уклоняться от вызова.
– Что за мужские бредни?
Рыцарь дернул уголком рта:
– Леди, меня постоянно терзает вопрос – достоин ли я рыцарского звания? Иногда уверен, иногда нет. Но если я струшу и отступлю, то рыцарем никогда не стану.
Фрейлина заломила руки:
– Что за упрямец!
Инконню спешился, и Хелии пришлось придержать белого жеребца под уздцы. Гиацинтовым взором прожигала спину юноши, губку досадливо закусила.
«Упрямый осел! Господь, защити дурака!»
– Шевелись, щенок! – прогрохотал защитник моста.
Инконню вспыхнул, вскинул меч к небу.
«Может, не стоит?» – подумал смятенно, вид у воина был внушительный.
– Чего ждешь, щенок? – заорал воин, меч угрожающе поднял, щитом прикрыл тулово.
Инконню сглотнул и шагнул вперед, будто в пропасть.
Небо покраснело, в панцире туч появились разрывы, и тусклые лучи тонкими спицами ударили в пену реки. Шум воды перекрывало хриплое дыхание изможденных бойцов, страшно лязгала сталь. Хелия несколько раз теряла сознание: противник был настолько могуч, что рыцарь спасался чудом.