Хелия раскрыла рот, лицо отразило бурю чувств.
– И кто же ваши родители? – спросила свистящим шепотом.
– Отец отважный рыцарь, а мама… – голос Инконню пресекся. – Прекраснейшая на свете женщина, увы, покинувшая нас.
Лицо фрейлины выразило сочувствие, затем стервозность взяла свое:
– А имена у них есть?
– Леди, я останусь безымянным до тех пор, пока не освобожу Сноудон от гнета черного колдовства. Отец заслужил храброго сына.
«Пусть катятся к черту все, кто долдонил о моей „нечеловечности“! – думал рыцарь. – Моя мать отвергла волшебный мир, став человеком, мой отец – доблестный рыцарь. Иной судьбы трудно пожелать. Что может быть лучше, чем являться человеком, рыцарем?»
Неудовлетворенное любопытство жгло фрейлину, а довольная улыбка юноши бесила.
«Как он смотрел на бесстыдницу! Просто пожирал взглядом ее открытую грудь. Баран, как и все мужчины!»
Инконню остановил коня. Хелию пробрал неприятный холодок.
– Что такое?
– Вижу огни – замок, – сказал рыцарь.
Хелия вгляделась в темные очертания замковых стен, веселые угольки окон, казалось, подмигивали, и сердце радостно стукнуло.
– Замок сэра Чайльда! – прошептала счастливо, по лицу потекли слезы. – Мы добрались до Сноудона.
Часть четвертая
Глава первая
Хмурое утро было под стать настроению.
Инконню, морщась от косых взглядов челяди, вышел во внутренний двор замка. Ноздри затрепетали от запаха пота, во дворе стоял лязг, все что-то хрипло выкрикивали, из десяток глоток валил густой пар. Рыцари на миг прервал беседу, смерили Инконню презрительными взглядами, затем отвернулись.
«Напыщенные идиоты!»
Остатки воинства Сноудона без устали упражнялись: опытные воины лязгали оружием, спешно рекрутированные юноши стучали деревянными мечами, наставники грозно рычали на неумех с пиками. Хлопали тетивы, в мишени впивались стрелы. Ржали кони, недовольные робкими наездниками.
«Не воинство – отрепье», – подумал Инконню грустно.
Через двор прошла хорошенькая служанка, дружелюбно улыбнулась Инконню, но тут же испуганно потупилась, прошмыгнула мимо. Рыцарь почуял недоброе и обернулся.
Коротко кивнул седовласому рыцарю с усами подковой, лицом, украшенным шрамами. Спутник седого – зрелый мужчина с копной светлых волос и пронзительным взглядом – ухмыльнулся. Оба в синих супервестах, на груди герб королевства: голубое и зеленое, деленное косой белой чертой.
– Сэр Чайльд, сэр Седрик, – сказал Инконню сухо.
Седовласый хозяин замка, последнего оплота, верного королеве Сноудона, вежливо кивнул:
– Сэр Инконню.
Седрик ответил юноше насмешливым взглядом. Последние защитники Сноудона пребывали в шоке, подобном удивлению Хелии, когда вместо прославленного рыцаря король отрядил ей в помощь неопытного юнца.
Инконню сжал губы, доказывать кучке рыцарей свою состоятельность ему претило.
– Сэр Инконню, собирается совет, – сказал Чайльд, голос густой, с легкой хрипотцой, синие глаза безмятежно спокойны.
– Конечно, буду присутствовать, – кивнул рыцарь.
Седрик поморщился. Инконню спокойно встретил взгляд его серых глаз, острый, как игла.
– Прошу за мной, – спохватился хозяин замка.
Инконню пошел следом, сзади слышалось тяжелое сопение Седрика. Полутьма в коридорах, освещенных малочисленными факелами, настороженные взгляды шмыгающей челяди угнетали.
Наготу каменных стен едва прикрывали гобелены, порванные, засаленные. На потолке вяло колыхался от сквозняков шелковый покров паутины. Воздух здесь был затхлый, Инконню дышал ртом, пальцами теребя свербящий нос. Убранство комнат скудное – ценные вещи давно проданы для покупки оружия.
Стражи у двери при виде троицы встрепенулись. Чайльд покосился на них недовольно, со скрипом открывая тяжелую створку, окованную металлом. В полутемном помещении, возле широкого стола, устланного картами, придавленными оплывающими свечами, стояли последние рыцари Сноудона: Лонфол, Акколон, Гонтер, Рейнольд, Беллеус и Борс.
– Доброе утро, доблестные сэры, – поздоровался Инконню.
Рейнольд ответил вслух, остальные кивнули, а Беллеус и Гонтер слишком увлеклись картой. Инконню сжал зубы, подошел к столу, и в глазах зарябило от очертаний лесов, рек, гор, деревень. Рыцарь опустил голову, скрывая недоумение. Седрик глумливо хмыкнул.
Чайльд ткнул в карту:
– Итак, разведчики… те, кто вернулся в здравом уме, говорят, что оборона замка шатка. Палисады пришли в негодность, рогаток нет, ворота обветшали. Думаю, колдуны встретят нас в поле. Положение для них удачное: нам придется взбираться на холм, а они встретят нас камнями и стрелами.
Темноволосый Борс покачал головой:
– Не хочу обнадеживать, но колдуны не сообразят воспользоваться преимуществом местности.
– Не принимайте подлецов, разоривших Сноудон, за дураков, – возразил Седрик.
Инконню посмотрел на него с неприязнью: в доме беда, а напыщенный дурак затевает свары. Седрик в ответ испепелил юношу взглядом.
– Я знаю силы врага, – сказал Борс спокойно. – Но не стоит забывать, что у людей разное мышление: крестьянин ни за что не организует войско, а рыцарь не возделает огород, и не потому, что слабоумные, а просто никогда подобным не занимались. Колдуны очень сильны, но будь они опытными стратегами, мы бы здесь не стояли.
Чайльд сдержанно кивнул:
– Верно, после массовой гибели людей от отравленной воды нас можно было прихлопнуть как мух, но колдуны не смогли правильно поставить заслон отходящим войскам.
Акколон качнул пламя свеч мощным выдохом, отчего на стенах комнаты заплясали кривые тени.
– Точно, – сказал пожилой рыцарь негромко, – даже выродок Эверейн, бравирующий умением сражаться, тактике не обучен.
Лонфол, поправив прядь светлых волос на лбу, пальцем обвел рисунок замка.
– В прошлый раз у колдунов было мало подручных, – сказал жестко. – А теперь… Разведчики говорили о страшных тенях, парящих над шпилями башен, о жутких воплях за стенами. Возможно, нам недостанет сил.
Чайльд хмуро кивнул, обратился к коренастому Рейнольду:
– Сколько мы выставим?
Рыцарь, пожав плечами, ответил устало:
– Пятнадцать рыцарей, еще тридцать конников, около ста пикинеров, столько же мечников, стрелков наберется две дюжины.
– Надо больше стрелков, – вырвалось у Инконню. – Можно возместить пращниками, их легче готовить.
На юноше скрестились взгляды, его лицо запылало.
– Вот как? – осведомился Беллеус ехидно. – А мы, оказывается, не знали.
– Верно, – хмыкнул Гонтер, – спасибо, что подсказали, ради этого стоило приехать.
Рыцари рассмеялись, а Инконню побелел. Чайльд стукнул кулаком по столу, опасно качнув восковые столбики свеч.
– Довольно, – сказал владелец замка, и рыцари смолкли, взгляды посерьезнели. – Сэр Акколон, мы готовы выступить?
– Хоть завтра.
– Припасов достаточно, сегодня загрузили последний обоз с чистой водой, – добавил Гонтер.
– Прекрасно, – сказал Чайльд.
– А что с королевой? – спросил Инконню.
Седрик вперил в него огненный взор, и в комнате будто посветлело. Рыцари, отводя взгляды, нервно играли желваками.
– Вам какое дело? – прошипел Седрик.
Чайльд снова стукнул кулаком по столу, и Рейнольд еле успел подхватить свечу.
– Прекратите, Седрик! – сказал рыцарь, сердито встопорщив седые усы. – Беспокойство сэра Инконню о судьбе королевы вполне объяснимо. Ради нее он преодолел тяжелый путь.
– Если верить леди Хелии, – усмехнулся Беллеус. Инконню наградил его ненавидящим взглядом.
– Верно, – кивнул Гонтер, – мы любим фрейлину королевы, но нельзя забывать о ее чересчур живом воображении.
Инконню процедил:
– Выбирайте выражения, сэр, иначе я подумаю, что вы оскорбляете даму.
Гонтер уставился на него изумленно, Беллеус демонстративно положил ладонь на рукоять меча. Чайльд и Акколон резко вскрикнули: