В полутьме мелькнула багровая полоса. Хрыч тонко вскрикнул, нож зазвенел по полу. Инконню обрушил раскаленный прут на ключицу, хрустнуло, палач уткнул колени в пол.
– Не убивай! – завопил он, прикрывая голову рукой. – Пожалуйста!
Рыцарь сдержал удар, бешено раздувая ноздри. Палач изумленно разглядывал обрывки цепей на полу.
– К-как это у тебя получилось? – проблеял он.
Прут ткнулся ему в подбородок, и Хрыч взвизгнул:
– Больно!
Инконню, трясясь от бешенства, прорычал:
– А мне было не больно, тварь?! А?!
Хрыч съежился, заскулил. Инконню пнул босой ногой его в ребра, морщась от боли в пальцах.
– Отвечай, где Хелия? – потребовал свирепо.
– В покоях Эжена, – ответил палач, боязливо косясь на тусклый кончик прута.
Рыцарь стиснул зубы:
– Зачем?
Хрыч осклабился:
– Знамо для чегхо…
Разгневанный гнусным тоном, Инконню ткнул прутом в лицо палача, и тот закричал, шумно забившись на полу, словно выпотрошенная рыбина.
– Где покои? – продолжил рыцарь жестко.
– На третьем этаже, – пробубнил палач. – Тебе не пробиться, замох полон стражи.
Рыцарь замахнулся:
– Не ври, тварь! Осторожный барон не станет таскать знатную леди туда сюда. Где тайный ход? Ну?!
– Как выйдешь из подвала, налево, пустая схоба для факхела… потяни… ступени. Дверь Эжена напротив витража с драхоном… Не убивай, пожалуйста.
– Больше сказать нечего? – поинтересовался рыцарь хмуро.
Хрыч мотал головой, шумно плача.
– Давай ключ от кандалов.
– Счас, в маленьком кошеле, счас.
– Не утруждайся.
Воздух свистнул, от стен отразился гулкий удар – маковку палача вмяло, из разломов брызнуло горячими струйками, и запахло паленым волосом. Инконню извлек из кошеля ключ, затем швырнул кандальные обручи в жаровню.
Наскоро перевязав запястье обрывком тряпки и прихватив с собой нож, рыцарь осторожно вышел из пыточных застенков. Ступни холодили шлифованные камнямиплиты пола. Инконню осмотрел полутемный коридор – никого.
Повернув ржавую скобу факела со скрипом – глухо щелкнуло, – Инконню со смешанным чувством уставился на неизменную стену.
«Обманул, тварь!»
Кулаком бухнул в кладку – со звонким стуком крашеные доски упали. Рыцарь с нервным смешком нырнул в темноту хода.
Выставив вперед руку с ножом, напряженно вглядывался в темень. Откуда-то слышалась людская речь, звуки кухни, сытные запахи, живот рыцаря свело от голода.
Пальцы ушиблись о каменную ступень. Инконню приглушенно ругнулся, неуклюже двинулся наверх.
«Третий этаж».
Сердце часто стучало, раны ныли, как надоедливые старики, но телесной слабости не ощущалось.
С каждым шагом идти становилось труднее, перед глазами то и дело возникли бледное лицо Хелии, оскаленная харя выродка Эжена. Инконню шагал все быстрее.
«Чего ты боишься, идиот? Увидеть фрейлину в бесчестье? Бред, бред! Скорее на помощь!»
В конце коридора рывком распахнул дверь: Эжен стоят перед кроватью в одних брэ. Вздрогнув от скрипа двери, повернул голову. Инконню вмял ему кулаком челюстную кость, и любимец барона рухнул, жалко всхлипнув.
Вид синяков на обнаженном девичьем теле, лежащем на кровати, бесподобном по красоте, ввел Инконню в ступор. Изуродованные щеки обожгли слезы. Лицо девушки было бледным, черные круги под глазами размером с блюдце, губы разбиты.
Инконню поспешно подхватил из вороха одежды на полу плащ, укутал Хелию. Подспудно ожидал, что девушка при встрече кинется с радостным криком, но ее болезненное равнодушие покоробило.
Хелия безучастно посмотрела на рыцаря, гиацинтовый взгляд пустой и безжизненный. Инконню погладил ее по впалой щеке, девушка испуганно дернулась, в глазах отразились ужас и отвращение.
Рыцарь с рычанием набросился на Эжена. Приспешник безуспешно закрывался от яростных ударов. Инконню за волосы поднял его на ноги:
– Зачем, тварь?!
– Сладкая баба, – промямлил любимчик барона разбитым ртом.
Инконню зарычал как зверь, остервенело орудуя ножом внизу, – приспешник согнулся пополам, оглашая покои пронзительными криками, держась за низ живота.
Рыцарь в полной мере дал ощутить любимцу барона ужас необратимой утраты, лицо ожесточилось, а затем широким взмахом ножа отсек ему голову, из шеи ударил багровый бурун.
Глава двенадцатая
Рыцарь повернулся к Хелии, с облегчением отметил кровожадный блеск в гиацинтовых глазах. Торопливо обшарил комнату, нашел одежду девушки. На миг представив бездну ее унижения, застонал от нестерпимой муки.
– Леди Хелия, оденьтесь, мы уходим, – сказал хрипло.
Фрейлина скривила губы в ироничной усмешке.
– Пожалуйста, леди.
На измученном личике проявилась необъяснимое презрение, и фрейлина потянулась к одежде. Инконню поспешно отвернулся.
В углу он нашел свой меч, сердце сжалось – подонок Эжен хотел лишить дара Ланселота! Но потерян щит, подарок «крестного отца»… Инконню немного взгрустнул. Затем отыскал кошель, а заляпанный нож сменил мизерикордом в кожаных ножнах.
Кривясь, надел на себя одежду убитого, под кроватью нашлись сапоги. Хелия уставилась на него, как на чудовище. Рыцарь протянул ей руку. Девушке стоило громадных усилий не отшатнуться.
У двери Инконню остановился, поднес свечу к занавесям:
– Пусть поганый замок сгорит дотла!
Выглянув в коридор, потащил за руку безвольную девушку. За спиной открытый проем двери уже сочился дымом.
Стражи вытаращились на изуродованного рыцаря и бледную, как вампирша, спутницу. Инконню выхватил меч, и оторопевшие стражи свалились дрожащими кулями.
– Что такое? – раздались тревожные возгласы.
Инконню чертыхнулся, потащил Хелию за руку, а за спиной грозно топотало, замок будили крики тревоги. Первая же дверь открыла простор обеденного зала. Простые столы и скамьи, свечи на деревянных кругах, висящие низко, группа едоков.
Инконню пронесся ураганом, Хелия вскрикнула от боли в плече, едва не упала. Мечом разрубил толстую веревку подсвечника, и горящие свечи посыпались на пол, устланный соломой.
По полу растеклось море огня. Инконню подхватил Хелию на руки, запрыгнул на стол, до скрипа прогнув доски. Обалделые стражи молча наблюдали за прыжками незнакомца по столам.
Сухая мебель охотно занялась, по залу потек дым, стражники спохватились, заметались по комнате. Инконню прыжками пересек зал, отпустив Хелию, вломился плечом в закрытую дверь. Створка послушно распахнулась, к крикам стражей и треску огня прибавился гулкий удар о стену и жалобный хруст.
Винтовая лестница уходила вниз, рыцарь, подтолкнув девушку, метнулся к дымящейся скамье. Сзади ворвались преследователи, тяга раздула пламя, и они катались по полу, ладонями сбивая с одежды желтые языки.
Замок заполнился испуганным гулом, рыцарь уловил сквозь стены тревожное эхо колокола, топот ног, лязг. Поворот выхватил лестничную площадку, вбегающих стражей. Инконню хрипло зарычал, стражи вздрогнули, выставили оружие. Стены содрогнулись от страшного лязга и предсмертных хрипов.
Дверь вывела на длинный балкон. Люди во внутреннем дворе удивленно уставились на бегущую парочку. Рядом с ухом рыцаря свистнула стрела.
– Вот он! – раздался многоголосый клич.
На противоположный балкон высыпали люди в броне. Инконню мельком поймал ненавистный взгляд Педивера, наддал ходу.
– За ними! – взревел барон.
Инконню толкнул плечом очередную дверь, оглядел комнату: завалена тканями, коврами, вдоль стен сундуки. Факел упал на кучу тряпья, мигом вспыхнувшую, и рыцарь заслонил лицо от волны жара.
«И что теперь?» – пришла отрезвляющая мысль.
В дверном проеме, среди складок огня, мелькнули головы в шлемах.
– Вперед, трусы! – приказал Педивер.
– Барон, они и так сгорят, нам надо тушить замок! – крикнул страж.
Страшным ударом барон размазал дерзкого по стене.
Шерсть оборотня дымилась, опаляя ноздри паленой вонью. В глазах горело лютое пламя, слюна оставляла на полу лужи. Инконню заслонил фрейлину. Оборотень хищно пригнулся, судорожно сжал когтистые лапы.