смыло волной.
Тамерлан проснулся примерно час спустя после инициированного его воспитанником переполоха. Забрал разгуливающего по коридору около холодильных камер Атрека и повел его в вольер.
Как раз в это время явился на службу директор ресторана. К его удивлению, в ресторане не было ни души. Директор медленно обходил помещения, уверенно подавая голос. Зашел в большой зал. И здесь никого. «Что такое еще, черт возьми, случилось?» — подумал он и тут услышал полушепот:
— Игорь Борисович, а Игорь Борисович!
Директор огляделся: никого. Зов повторился, но вокруг по-прежнему не было ни души!
— Да здесь я, наверху!
Под потолком, на карнизе, удерживающем тяжелые гардины, он заметил распластанную кухонную рабочую. Своей искусственной позой она напоминала разведчика-ниндзю из зарубежных боевиков. Глаза у рабочей были абсолютно круглыми. Чего, чего, но чтобы люди, словно мухи, липли к потолку в подведомственном ему заведении — такого еще не видали. «С ума сошла, — понял директор. — Точно. Вон, какой взгляд дикий». Он хотел закричать на женщину, но одернул себя. Все-таки ненормальная. Мало ли что выкинет. Еще сиганет вниз, прямо на него. Как минимум, искалечит. На всякий случай он немного отошел и достаточно сдержанно осведомился:
— А что ты там делаешь?
— Прячусь я. У нас все попрятались.
— А зачем? — мягко, будто обращаясь к ребенку, спросил начальник.
— Вы что, ничего не знаете?
— Чего еще?
— Да собаки же шефа загрызли!
— Шефа… э, какого еще шефа?!
— Какого? Да, нашего же!
— Нашего? Повара что ли?!
— Ну! Шеф-повара, да…
— Как?
— Совсем! Насмерть! И сожрали! Ни косточки от него не осталось! Хоронить нечего!
— Хоронить?
— Ну!
— Эти, которые это… собаки? — дрогнул голос начальства.
— Маугли выпустил своих! Бегают по всему ресторану. Вам разве не попадались?
— Мне?!!!
Директор мгновенно изменил свое мнение о психическом здоровье рабочей и испуганно оглянул-ся. Собак вокруг не было.
— Лезьте сюда, ко мне. Только с той стороны. У меня тут места нет.
Где-то в глубине «Свечи» родился звук, напоминающий одновременно скрип дверных петель и глубокий вздох. И вроде что-то зашлепало по полу.
— Это они, они это! Быстрее!
Полноватый Игорь Борисович не ожидал от себя такой прыти. Словно разжалась пружина и швырнула его вверх, плюшевая ткань напряглась под его весом, но позволила забраться почти до верха. Рука вцепилась в толстую дубовую перекладину. Осталось немного подтянуться. И в этот момент, не рассчитанный на подобные физкультурные поползновения, карниз хрястнул и отвалился от стены. Директор, царапнув ботинком на лету оконную раму, обрушился с трехметровой высоты сначала на подоконник, затем на пол. Взвизгнув, как авиационная бомба на излете, рабочая соскользнула со своего конца и с глухим деревянным стуком приземлилась рядом. Несколько секунд, наполовину прикрытые увесистой тканью, они лежали молча и недвижимо, очевидно, в ожидании смерти. Но та все не шла. Не слышалось ни вздохов, ни рыка, ни постукивания когтей по паркету. Ни одной собаки не появилось в большом зале. А может, ОНИ подкрадываются?!
Не выдержав неопределенной тишины, Игорь Борисович откинул штору и попытался встать, но со стоном опустился на пол: отказала левая нога. Он посмотрел на рабочую. Та была мелового цвета, не шевелилась и, кажется, не дышала. «И не почувствует ведь ничего», — тоскуя, позавидовал директор. Валяться тут в ожидании ужасной своры было выше его сил.
Игорь Борисович встал на четвереньки и ринулся к выходу. Тучным экстерьером, неритмичным, хотя стремительным аллюром и крайне целеустремленным видом он напоминал охромевшего поро-сенка, которому удалось сорваться с ножа мясника и отыскать неожиданную лазейку на бойне.
Отчего-то ему показалось, что отделенная невысоким барьером раздевалка послужит надежным укрытием от алабаев. В сам дальнем углу ее он и заховался, сунув, для пущей безопасности, голову под стул.
* * *
Посещение родных мест все более угнетало Леньку. Сначала опустевший дом брата, и все что там произошло за последние сутки. Потом горе на лицах отца и матери, когда он сообщил им о гибели Кости.
— Как… как это случилось? — дрожа губами, допытывалась мать. Голос не слушался ее, и говорила она шепотом.
— Застрелили, — коротко ответил Ленька.
— Ты сам видел?!
— Да, на моих глазах.
— А как же ты?
— В меня не попали.
Мать всплеснула руками, представив, что могла лишиться одновременно двух сыновей. А может быть и не от этого, едва ли она могла что-то представлять в такой ситуации.
— Где он? Надо его забрать, — вмешался отец.
— Да не знаю я! Сам не знаю, понимаете?
Потом родители не хотели отпускать последнего сына. Им на мгновение показалось, что они сумеют спрятать младшего, заслонить от всех бед сенью своих крыльев, встать горой на пути грозящих ему опасностей. Прощание затягивалось. Их могли накрыть каждую минуту. Пришлось вмешаться Мураду. В конце концов, его отозвал в сторону отец. Шмыгнув носом, он попросил:
— Побереги парня, ладно? Мать не выдержит, если чего… ладно, а?
— Сделаю все, что смогу. Обещаю, — серьезно ответил Сафаров, пожал сухую руку и добавил. — А вы не говорите, что мы были у вас.
— Да кто спросит-то?
— Кто бы ни спросил. Ни милиции, ни соседям, никому, договорились?
Выбраться тоже было проблемой. Никто не знал, когда вернется Портнов, да и в городе у него повсюду могли быть глаза. Гридин вообще хотел дождаться его здесь.
— Убью эту тварь. И не отговаривай, — заявил он Мураду, и предложил устроить ловушку в доме брата.
— Ну, хорошо. Засядем мы там. Уложим нескольких. Возможно и Портнова. А дальше?
— Там видно будет.
— Ничего потом ты не увидишь. Вся милиция туда сбежится. ОМОН вызовут. Обложат. И останется два варианта. Или под пулю, или за решетку, что будет уже маловероятно. Тебе это надо?
— Ничего, уйдем.
— Нет, Леня, не уйдем. А самый главный убийца останется.
— Заседин?
— Да.
— Что ж нам делать?
— Головой работать надо, а не лезть на рожон.
Город покидали на двух видах транспорта — Ленька договорился с приятелями. Лежа в тракторном прицепе, выбрались на окраину, а затем пересели в неприметный «Москвич. Километрах в двадцати от города легковушку оставили в лесу, угнали, мол.
* * *
В Москве Сафаров первым делом позвонил Славику. Встретились у станции метро Фрунзенская — опять же один выход. Из переулка, вырываясь на простор Комсомольского проспекта, дул стылый порывистый ветер. Казалось, студеные вихри проникали сюда, в центр Москвы, прямиком