тогда, в лесу, когда он настиг ее и схватил под уздцы ее коня! А нежная улыбка, когда они въезжали в город после охоты! Дию, конечно, прав. Сердце Элен покорить непросто, но тем желаннее и ценнее победа. Хаггар никогда не выбирал легкую дорогу. Ему больше был по душе жребий сокрушавшего на своем пути все преграды воина, будь то полчища врагов или равнодушие женского сердца.
От этих мыслей его отвлек еле слышный стук в дверь. Но для арандамарца он прозвучал, как раскат грома. Он стремительно повернулся и увидел прямо перед собой знакомую уже девушку. Лола несмело улыбнулась, испуганно взглянула в его напряженное лицо и пролепетала:
— Госпожа ждет тебя в саду, рыцарь. Я провожу.
В ответ он сумел лишь кивнуть и направился следом за ней.
Хаггар шел, словно во сне, и очнулся, лишь когда девушка распахнула перед ним небольшую, еле приметную в зелени плюща дверь и прощебетала:
— Княгиня уже в саду. Господин рыцарь найдет ее, если пойдет по главной аллее прямо к павильону “Королева Ночи”.
Она пропустила арандамарца вперед и закрыла за ним дверь. Хаггар оказался на небольшой площадке на втором этаже дворца, откуда вниз вел густо оплетенный плющом висячий мостик. Солнце садилось за горные пики, их снежные вершины были залиты ало-золотым сиянием. Мостик выводил прямо на широкую аллею, обсаженную аккуратно подстриженными кустами роз. Черные полированные плиты дорожки как в зеркале отражали неяркий свет разгоравшихся светилен. Журчала вода в невидимых фонтанах. Аллея вела в глубь сада. Но арандамарцу не было дела до окружавших его красот. Какая разница, прекрасны сады Дол-Раэна или нет, если он не знает, увидит ли когда-нибудь снова ту, ради которой так сюда стремился!
Дороге не было конца. Она терялась в глубине сада, а от нее разбегались в стороны тропинки, приглашающие, манящие в темноту листвы, туда, где плескалась вода и откуда доносилась еле слышная музыка. Хаггар тщетно всматривался в прохладную тьму, надеясь увидеть княгиню. Аллея была пуста. Ему подумалось, что кроме него в этом огромном саду никого нет. Но вот вдалеке, там, где дорога ступенями поднималась в горы, арандамарец разглядел неясную светлую фигуру, издали похожую на сгусток тумана. Сердце его вдруг забилось с такой силой, что, казалось, вот-вот разорвет грудь.
Это была княгиня. Она стояла на террасе. Взбежав по ступеням, Хаггар в смущении остановился в нескольких шагах от нее. Элен приблизилась и почти шепотом произнесла:
— Я ждала тебя. — Она замолчала. Арандамарец поразился: княгиня ласково, мило ему улыбалась, но ее лицо было бледным, а в темных глазах бился страх.
— Что с тобой? — Он шагнул к ней, протянув руки, но она отшатнулась. Наступило неловкое молчание. Хаггар не знал, что должен сказать, сделать сейчас, а она ждала, он видел это! Чувствовал, как напряглось все ее существо, как наигранная ласковость сменилась жалкой растерянностью. Он коротко вздохнул, отступил на шаг и отвел глаза от ее лица, делая вид, что весь погрузился в созерцание роз.
— Послушай, долго мы будем здесь стоять? Ты, я думаю, хотела похвалиться передо мной, неотесанным мужланом, садом твоего дворца. Так что приступай. Я приготовился изумляться, восхищаться, вопить от восторга, готов даже в обморок упасть от избытка чувств, если это тебя хоть как-то развлечет!
Он с облегчением увидел, что Элен чуть расслабилась и даже улыбнулась. Наверное, представила, как он лишится чувств при виде какого-нибудь фонтана или статуи. Что ж, все лучше, чем этот необъяснимый страх в ее глазах. Она и впрямь, кажется, пришла в себя, стряхнула оцепенение и уже обычным своим капризным голоском промурлыкала:
— Конечно, я покажу тебе сад. Идем.
Они направились по аллее вверх, в горы.
— А что это за павильон такой — “Королева Ночи”? — спросил арандамарец.
— Увидишь, — только и был ответ. Но, должно быть, почувствовав, что не слишком-то любезна с гостем, Элен подошла к Хаггару и взяла его под руку. Он на секунду замер от неожиданности, но тут же справился с замешательством и, тряхнув черными кудрями, широко улыбнулся:
— Ого, госпожа, похоже, изволила сменить гнев на милость! Может быть, ты все же расскажешь мне, что произошло на охоте? Подозреваю, что неудача постигла егерей не без твоего вмешательства.
Элен скромно потупилась:
— Не понимаю, о чем ты. Ну, быть может, я немного перестаралась, пытаясь помочь собакам настигнуть добычу, вот и загнала оленей в реку. — Она огорченно вздохнула. Но тут же подняла голову и взглянула арандамарцу в лицо: — Мне стало жаль их.
Он мягко улыбнулся и кивнул:
— Я знаю.
Они снова замолчали. Хаггар сам себе удивлялся: надо же, на душе у него вновь стало легко и спокойно. Да и тревога Элен, кажется, улеглась. Лишь время от времени его сердце странно сжималось.
Княгиня и ее спутник переходили через неглубокий канал по хрупкому горбатому мостику, когда над ними стремительно пронеслись две птицы. Их белые крылья, разрезающие воздух, были словно обведены черной траурной полосой. От неожиданности Элен прижалась к Хаггару. Он обнял ее, почувствовав под ладонями теплоту тела, чуть прикрытого тонкой тканью. Птицы, едва не задев их крыльями, взмыли в темнеющее небо, очертили широкий круг и снова вернулись. Тишину прорезал резкий, печальный вскрик.
— Айвэ?! — изумленно прошептал арандамарец.
— Да. Но откуда ты знаешь? Разве в Арандамаре о них известно? — Элен была удивлена не меньше.
— Конечно! Почему нет? Я видел их в первый раз, когда совсем еще мальчишкой ездил с матерью в Лонгайр. Помню, они вот так же пронеслись над нами. Я испугался, а мать рассмеялась и сказала, что крик айвэ навевает печаль, но предвещает радость.
— Так, стало быть, и тебе ведом страх? — Элен мягко улыбнулась, представив этого гиганта маленьким мальчиком, сидящим на коленях у матери. Хаггар тоже улыбнулся:
— А еще она говорила, что айвэ сожгла свои крылья, когда слишком близко подлетела к солнцу.
— Какая чудная история! А у нас, в Раэноре, есть другая легенда. Однажды, очень давно, жили на берегу моря две птицы. Они были белыми, как нетронутый снег на вершинах гор. Их белизна сияла, ослепляла, восхищала. А песнями своими они завораживали, как самой сладчайшей музыкой. Но красота оказалась гибельной. Люди, позарившись на нее, поймали одну птицу, заключили ее в клетку и взяли с собой на корабль, чтобы в пути она услаждала их своим пением. Однако птица молчала. Корабль вышел в море. Вот уже и берег пропал из виду, когда моряки заметили в небе ту, другую. Она летела и пела, надеясь смягчить их сердца. Но люди остались глухи к ее