Читать интересную книгу "Борьба Канады за суверенитет в Арктике: история и современность - Дмитрий Анатольевич Володин"

прежде всего, сам Бизли сделали выбор в пользу второго варианта. В ноте, опубликованной в декабре 1973 года правовым управлением канадского МИД, после упоминания Гудзонова залива и Гудзонова пролива как канадских исторических вод было сказано, что «Канада также претендует на воды Канадского Арктического архипелага как внутренние воды Канады по историческому основанию (on a historic basis), хотя они не объявлялись таковыми ни в одном договоре или законодательном акте»[427]. Важно отметить, что точные границы этих вод так и не были указаны.

Фактически же правительство П. Трюдо так до конца и не смогло определиться, какую роль – главную или второстепенную – отвести методу прямых исходных линий для узаконивания вод Арктического архипелага как внутренних. Согласившись в июле 1976 года на пакетную сделку с Соединёнными Штатами, результатом которой и стало появление статьи 234 в Конвенции ООН по морскому праву, канадское правительство сочло крайне важным одновременно уведомить американцев, что Канада по-прежнему считает воды Арктического архипелага, включая Северо-Западный проход, своими внутренними водами. Для узаконивания этих вод в таком статусе предполагалось «в подходящее время» провести прямые исходные линии вокруг Арктического архипелага[428].

Разъяснив американцам в том же году нюансы канадской позиции, правительство П. Трюдо в дальнейшем пыталось найти то самое «подходящее время» для проведения прямых исходных линий. На заседании кабинета министров в октябре 1976 года было решено увязать этот шаг с завершением работы III Конференции ООН по морскому праву. Определённые надежды возлагались, что со временем позиция Канады найдёт большее понимание у США.

В последующие годы вопрос о суверенитете Канады над водами Арктического архипелага периодически рассматривался канадскими властями. Даже правительство Джо Кларка, находившееся у власти менее года (1979–1980 годы), успело поучаствовать в этом. В меморандуме, подготовленном для кабинета министров в октябре 1979 года, прямо говорилось, что «правовой статус вод Арктического архипелага остаётся неясным в канадском законодательстве»[429]. Как объяснялось в документе, «хотя канадское правительство утверждает, что эти воды являются внутренними водами Канады и, таким образом, подпадают под её полный суверенитет, эта претензия не отражена в канадском законодательстве, поскольку исходные линии не были проведены. Соответственно, не существует никакого официального обозначения внутренних вод в этом районе»[430].

Такая непонятная, на первый взгляд, медлительность с проведением прямых исходных линий имела под собой серьёзные основания. В том же меморандуме отмечалось, что подобное действие грозило непростым международным спором, а возможно, и длительным судебным разбирательством. В этих условиях и было решено придерживаться функционального подхода. Меморандум 1979 года одобрил как сам функциональный подход, так и решение 1976 года отложить проведение прямых исходных линий до завершения работы III Конференции ООН по морскому праву.

Три года спустя официальная Оттава была вынуждена вновь вернуться к этой теме. В меморандуме, подготовленном в июне 1982 года канадским МИД, отмечалось, что в связи с окончанием работы III Конференции ООН по морскому праву правительство должно определить дальнейшую стратегию по данному вопросу: продолжать функциональный подход или всё же провести прямые исходные линии вокруг Арктического архипелага, чётко обозначив канадские внутренние воды. В документе предлагалось выбрать второй вариант. Основным доводом в пользу такого решения указывалась растущая вероятность использования иностранными судами Северо-Западного прохода, что неизбежно превратило бы его в международный пролив и лишило бы Канаду возможности контролировать судоходство по этому водному пути. Единственная возможность предотвратить такой негативный сценарий заключалась в получении Канадой полного суверенитета над водами архипелага. Причём действовать нужно было как можно скорее, «до того как канадские претензии ослабнут из-за появления коммерческого судоходства»[431].

Однако данная рекомендация так и не была реализована правительством П. Трюдо за оставшиеся два года его работы. Завершение разработки Конвенции ООН по морскому праву не стало сигналом для немедленного проведения прямых исходных линий вокруг Арктического архипелага. Хотя Канада вместе с большинством других государств подписала Конвенцию в декабре 1982 года, более важное значение для неё имело то, что этот документ отказались подписывать Соединённые Штаты. Поскольку США всегда выступали против любых попыток Канады по расширению юрисдикции в арктических водах, было опрометчиво проводить прямые исходные линии вокруг архипелага, не уточнив до этого позицию американцев. В течение 1983 года между двумя странами состоялось несколько раундов консультаций по наиболее важным вопросам морского права. В ходе этих консультаций американская сторона чётко обозначила свою «серьёзную озабоченность в отношении любых шагов Канады по проведению исходных линий в Арктике»[432]. Попытки же канадских переговорщиков убедить своих американских партнёров в уникальности Канадского Арктического архипелага большого успеха не имели.

На фоне крайне негативного отношения администрации Рейгана к Конвенции по морскому праву вообще и к проведению исходных линий вокруг архипелага в частности правительство П. Трюдо вновь предпочло отложить проведение прямых исходных линий и рассмотреть другие возможные альтернативы по усилению юрисдикции над водами Арктического архипелага. Например, обсуждался вариант взимания платы с иностранных судов за проход через СЗП. Таким образом, правительство к моменту передачи власти победившим на парламентских выборах 1984 года консерваторам во главе с Б. Малруни де-факто всё ещё придерживалось функционального подхода к обеспечению суверенитета в Арктике.

8.2. Внутренние воды или исторические внутренние воды?

В то время пока правительство П. Трюдо проявляло пассивность, канадские специалисты по международному праву всё громче призывали к использованию метода прямых исходных линий в Арктике. Мнение этих специалистов имело особое значение, поскольку они выступали не просто как эксперты, влияющие на общественное мнение, но и привлекались к подготовке правительственных документов и имели возможность влиять на официальную позицию.

Особенно активизировалось в экспертной среде обсуждение этого вопроса в связи с принятием в 1982 году Конвенции ООН по морскому праву. Так, профессор права Университета Британской Колумбии Д. Макрей считал, что проведение прямых исходных линий вокруг Арктического архипелага обосновано с точки зрения международного права. Однако он полагал, что Канаде в таком случае придётся опираться не на Конвенцию 1982 года, которая под архипелагом понимала изолированную группу островов в океане, а на обычное международное право и, прежде всего, решение Международного суда ООН в англо-норвежском споре о рыболовстве в 1951 году. В этом знаменитом деле Международный суд ООН постановил, что прямые исходные линии могут применяться в тех случаях, где береговая линия сильно изрезана и где рядом с берегом есть цепь островов. Главный вывод Макрея заключался в том, что Канада должна провести прямые исходные линии как можно скорее, до начала коммерческого судоходства через Северо-Западный проход[433].

Особое значение среди канадских правоведов-международников имело мнение профессора права Оттавского университета Д. Фаранда,