Читать интересную книгу Очерки теории эволюции - Эрнест Викторович Ивантер

снований одной цепи однозначно определяет последовательность оснований в другой (комплементарной) цепи. Стало очевидно, что уже в самой структуре ДНК заложена потенциальная возможность ее точного воспроизведения. Также в 1953 г. английский биофизик Морис Уилкинс (1916–2004), изучая методом рентгеноструктурного анализа строение ДНК, подтвердил гипотезу о структуре ее молекулы. Эта модель строения ДНК в настоящее время является общепризнанной. За расшифровку структуры ДНК Крику, Уотсону и Уилкинсу в 1962 г. была присуждена Нобелевская премия.

В 1954 г. американский ученый русского происхождения Георгий Антонович Гамов (1904–1968) предложил модель триплетного генетического кода, т. е. такого кода, в котором каждую аминокислоту кодирует группа из трех нуклеотидов, названная кодоном. Разработка методов выделения ДНК из вирусов и бактерий позволила добиться синтеза ДНК in vitro на основе ДНК фага. В 1967 г. американский биохимик Артур Корнберг (1918–2007) открыл и выделил фермент ДНК-полимеразу, осуществляющий копирование молекул ДНК при делении клеток. Используя в качестве матрицы природную ДНК, он впервые синтезировал в пробирке активную ДНК, которая обладала такой же инфекционностью, как и исходная ДНК фага.

5. Разгром биологии в СССР. Т. Д. Лысенко и сессия ВАСХНИЛ1948 года

Известно, что развитие генетики и теории эволюции в XX веке сопровождалось весьма драматическими событиями. С 1930-х годов в СССР проходили горячие дискуссии по методологическим проблемам теоретической биологии. В ходе этих дискуссий некоторые положения генетики и дарвинизма подверглись резкой критике. Группа ученых во главе с Т. Д. Лысенко отстаивала ламаркистские взгляды на природу наследственности, видообразования, естественного отбора, органической целесообразности. Эти взгляды, объявленные государственными и единственно верными, декларировались как развитие научного наследия выдающегося советского селекционера Ивана Владимировича Мичурина (1855–1935) и были названы поэтому мичуринской биологией, или советским творческим дарвинизмом. В августе 1948 года состоялась печально знаменитая сессия Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ) с дискуссией по теоретическим проблемам биологии, правда больше напоминавшей сталинские процессы над «врагами народа». Следствием сессии стал запрет ряда научных направлений, в частности генетики, разгон многих научных коллективов, закрытие многих лабораторий и институтов. Всё это создало почву для распространения непроверенных фактов и гипотез (учение о неклеточном «живом веществе», скачкообразное «порождение» видов, «превращение» вирусов в бактерии и т. д.). Что же касается серьезных исследований в области генетики, то они находились под запретом и на долгое время почти полностью прекратились. Если в предвоенные годы отечественная генетическая школа была одной из самых сильных и успешных в мире, то к 1960-м годам она в значительной мере утратила свои ведущие позиции.

Правда, со смертью И. В. Сталина прагматические соображения в государстве начали брать верх, и уже через несколько лет генетические исследования в стране были частично восстановлены. С 1955 г. в Институте биологии Уральского филиала АН СССР начались работы по изучению влияния радиоактивного облучения на наследственный аппарат организма, которые возглавил Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, известный генетик, ученик Н. К. Кольцова и С. С. Четверикова. В Новосибирском научном центре Дмитрий Константинович Беляев (1917–1985) и его ученики занимались выведением новых цветовых пород норок, используя методы классической генетики. Меха норок пользовались большим спросом на международных аукционах и служили важным источником получения валюты. Тем не менее единственным официально признанным научным направлением по-прежнему оставался творческий дарвинизм Т. Д. Лысенко. Лишь в октябре 1964 г. были, наконец, предприняты меры по восстановлению и развитию в СССР современной генетики и других прогрессивных научных направлений (созданы и воссозданы соответствующие институты, организовано Всесоюзное общество генетиков и селекционеров, резко усилена подготовка специалистов в этих областях).

Позднее этому периоду в истории нашей науки была посвящена обширная литература. В частности, очень подробно история разгрома генетики в СССР описана в приведенных в списке рекомендуемой литературы книгах В. Сойфера (1993) и Ж. Медведева (1993). Безусловно, сессия ВАСХНИЛ 1948 года была частью обширной идеологической кампании, связанной с началом эпохи «холодной войны». Подобные, с позволения сказать, «дискуссии» происходили и в физиологии (Объединенная сессия АН и АМН СССР, 1950), и в эволюционной морфологии (1953), а также в физике, языкознании, современной литературе, музыке. Определенную роль в разгроме советской генетики сыграла и личность самого Т. Д. Лысенко, который в тот период был президентом ВАСХНИЛ и непререкаемым авторитетом в биологии. Немаловажным было и то обстоятельство, что многие советские селекционеры, создававшие высокопродуктивные сорта растений, придерживались ламаркистских взглядов и поддерживали Лысенко.

Однако в публикуемых анализах причин «лысенковщины», как правило, не учитывается одно очень важное обстоятельство. Глубинной причиной подобного бытовавшего в стране псевдогосударственного подхода «хватать и не пущать» являлось, да и сейчас нередко является, обывательское представление о том, что существует лишь одна «правда», а если есть две противоположные точки зрения, то одна из них обязательно правильная, а другая — нет. В таком случае, зачем же тратить деньги и время на разработку «неправильного» направления в науке? Анализируя события 1948 года, многие авторы отмечают, что произошла ошибка, что не разобрались и поддержали неверное направление. Но в ходе дискуссии по вопросам физиологии на Объединенной сессии АН и АМН СССР в 1950 г. единственным «правильным» направлением в физиологии высшей нервной деятельности были объявлены работы школы И. П. Павлова с соответствующими административными выводами. Несмотря на то что учение Павлова действительно является выдающимся достижением, закрытие альтернативных школ также затормозило развитие физиологии, хотя, может быть, и не в такой сильной степени.

На самом же деле, наука не может и не должна развиваться без наличия альтернативных точек зрения. Антидарвинизм генетиков стимулировал работы С. С. Четверикова и его последователей и привел к возникновению популяционной и эволюционной генетики. Исследования нашего современника А. С. Северцова возникли как реакция на доводы неоламаркистов против теории Дарвина. Безусловно, теория номогенеза Л. С. Берга стимулировала работы И. И. Шмальгаузена. Многие факты, полученные как генетиками-антидарвинистами (например, невозможность отбора в чистых линиях), так и неоламаркистами (направленность и неравномерность темпов эволюции, фиксация адаптивных модификаций), были верными. Неверной была их интерпретация. История развития генетики и теории эволюции в XX веке является одним из самых ярких примеров плодотворности параллельного существования альтернативных научных теорий.

Глава IX

Современные концепции биологической эволюции. Эволюция разума и биологическое будущее человечества

Эволюционное учение, как известно, представляет собой систему идей и концепций в биологии, утверждающих историческое прогрессивное развитие биосферы Земли, составляющих ее экосистем, а также отдельных видов и других таксонов, которое может быть вписано в глобальный процесс эволюции Вселенной. Первые эволюционные представления появились уже в античности, но только труды Чарльза Дарвина превратили эволюционизм в фундаментальную концепцию биологии. И хотя единой и общепризнанной теории биологической эволюции до сих пор не создано, сам факт эволюции сомнению ученых не подвергается, так как имеется огромное число подтверждающих ее научных теорий и фактов. Вместе с тем речь здесь может идти лишь об общих