Читать интересную книгу Очерки теории эволюции - Эрнест Викторович Ивантер

дальнейшей эволюции. При этом А. М. Хазен подчеркивает роль хаоса как беспорядочной совокупности объектов, поставляющего материал для эволюции с формированием глобальной тенденции к нарастанию хаоса. Слишком упорядоченные системы оказываются нежизнеспособными. Словом, при всем сходстве теорий кооперации и синергетики они всё же существенно различаются, так что отдельное их рассмотрение не только правомерно, но и вполне оправданно.

4. Эволюция разума и биологическое будущее человечества

Одним из наиболее спорных в концепции неограниченного прогресса является вопрос об эволюционном будущем биологической природы человека, а также о том, каково место и значение антропогенного фактора в современной эволюционной ситуации. Ответ на этот вопрос имеет глубокое методологическое значение для развития представлений о перспективах органической эволюции в условиях научно-технического прогресса и для решения проблемы биологического будущего человечества. В чем оно, это будущее, какова эволюционная судьба человека как биологического вида, заканчивается ли органическая эволюция на человеке или эволюция эта продолжается? Многие морфологи полагают, что эволюционные изменения человека происходят сейчас и будут продолжаться в будущем. Таково, например, было мнение А. Н. Северцова, а в дальнейшем к нему присоединились В. М. Шимкевич, Б. С. Житков, А. Т. Шаталов и др. Более того, они уверены, что путь дальнейшей биологической эволюции человека давно намечен (он прослеживается по характерным, наиболее часто встречающимся аномалиям костей, а также ряду физиологических тенденций). Поэтому почти все они смело говорят о тенденции развития человека в определенном направлении. Будущее разумное человекоподобное существо — Homo sapientissimus (Человек особо разумный) будет, с их точки зрения, характеризоваться коротким, слабым туловищем с короткими ногами, огромной беззубой головой и длинными трехпалыми руками (рис. 65). Физиологическое же усовершенствование человека пойдет по пути ускорения физического и полового созревания, удлинения индивидуальной жизни и отдаления старости, расширения репродуктивного развития (пролонгация).

Однако с подобной постановкой вопроса вряд ли можно согласиться. Во-первых, бесконечность эволюции проявляется, как уже говорилось, через множество конечных эволюций отдельных филогенетических ветвей, а бесконечность эволюции жизни во Вселенной — через конечные эволюции природы на отдельных планетах. Таким образом, отрицание бесконечности эволюции человека на Земле ни в коей мере не противоречит принятой концепции развития жизни.

Рис. 65. Гипотетический облик скелета человека будущего (Быстров, 1957).

Во-вторых, эволюция природы человека, как и любого другого биологического вида, возможна только при действии естественного отбора — борьбы за существование, ибо сама по себе наследственная (мутационная) изменчивость не может без естественного отбора обусловить эволюционное развитие, тем более развитие в направлении к усовершенствованию природы человека. Это, несомненно, и произошло около 50 тысяч лет назад, когда оформился кроманьонец.

Дело в том, что человек, в отличие от всех других животных, боролся за свою жизнь с помощью своего разума и социального усовершенствования, в связи с чем отбор (когда он еще действовал) вел к постепенному совершенствованию строения и функций головного мозга. Но чем совершеннее становился мозг человека, тем совершеннее делалось его оружие, социальная организация его населения и тем легче для человека становилась борьба за жизнь.

Безусловно, на ранних этапах развития человеческого общества должен был существовать и естественный отбор, направленный на появление способностей жертвовать собственной жизнью ради интересов племени. Это и было важнейшей предпосылкой для возникновения необходимой для развития человечества социальности. Об этом писал еще Ч. Дарвин: «…те общества, которые имели наибольшее число сочувствующих друг другу членов, должны были процветать больше и оставить после себя более многочисленное потомство» (цит. по: Яблоков, Юсуфов, 1998, с. 271). И прав Дж. Холдейн, считающий, что именно отбор по «генам альтруизма» вывел «человека в люди». С этой точки зрения в основе возникновения Человека разумного как вида, несомненно, лежат альтруистические наклонности, определявшие преимущество их обладателей в условиях коллективной жизни.

Но по мере социального развития человечества роль естественного отбора отходила на второй план. Постепенное ослабление борьбы за существование неминуемо вело к выходу человека из состава окружающего его биоценоза, а это, в конце концов, привело к ослаблению и прекращению действия естественного отбора, к замене биологической эволюции на социальную.

Совершенно естественно, что для того, чтобы биологическая эволюция человека продолжалась и теперь, нужно поставить людей в такие условия, в которых они расплачивались бы жизнью или, по крайней мере, успехом репродукции (скоростью воспроизведения потомства) за те или иные свои морфологические особенности, наследственные морфологические уклонения. Только в этом случае такие особенности (мутации) могут приобрести эволюционное значение.

«Естественный отбор перестал играть роль ведущего фактора эволюции в человеческом обществе. Биологическая закономерность — взаимные отношения между организмами в процессе жизни — уступили место социальной закономерности: отношениям людей в процессе производства. Превращение естественного отбора во второстепенный фактор… не означает прекращения развития. Напротив, развитие человеческого общества, подчиняющееся социальным факторам, идет со скоростью, несравнимой со скоростью биологической эволюции» (Камшилов, 1961, с. 106).

Гигантское эволюционное преимущество человека состоит в том, что такое качество, как сознание, позволило ему в совершенно новых формах приспосабливаться к среде. Сознание, фиксируя в себе итоги социальных преобразований, стало фактором фантастически быстрой духовной эволюции самого человека. Медленное течение генетической эволюции у человека как бы заменилось быстрыми процессами изменения духовного и социального мира человека и окружающей его среды. В генетической эволюции человечество, собственно, уже не нуждалось.

Человек достиг способности сознания, перенимания и передачи культуры, знаний, опыта. Благодаря этому он уже не отдан исключительно во власть наследования генов, во власть биологической наследственности, а приобрел способность социального наследования, которое имеет огромный радиус действия. При этом способность к социальному наследованию обусловлена соответствующим набором генов, который является характерной особенностью нашего вида, т. е. имеет биологическую основу. В числе таких основ, предопределивших переход человека от биологического к социальному наследованию, — относительно длительный период роста и созревания, в несколько раз превышающий период «детного развития» у других млекопитающих. Это можно рассматривать как еще одну преадаптацию, которая в конечном счете создает условия для длительного периода приобретения культурных и технических навыков, передачи опыта и знаний, обучения, а также для воспитания дисциплины эмоций, необходимой в любой наследственной группе людей.

Но что же дальше? Что ждет человечество в будущем, после того как прекратилось действие естественного отбора и элиминации резко уклоняющихся от нормы генотипов уже не происходит? Ответ, который дают многие из современных биологов, весьма далек от оптимизма.

Так, по мнению американского генетика, лауреата Нобелевской премии Германа Мёллера (Muller, 1936), популяции людей, не испытывающие действия естественного отбора, отметающего отклонения от нормы (не последнюю роль в этом играют и достижения практической медицины), должны все больше и больше отягощаться вредными мутантными генами и, в конце концов, — выродиться. Единственное, что может предотвратить процесс вырождения, это, по мнению