обычно не любит, да и ходить далеко и темно, так как здесь работает только дежурный свет, поэтому многие ленятся и стараются делать обход только по центральным лестницам. Только между нами, а то нас еще обвинят в непрофессионализме, — поделился со мной Боб.
— Боб, а зачем вам делать обход, если здесь все равно есть дежурные врачи, которые ходят по этажам? — полюбопытствовал я.
— Джереми, во-первых, это наше обязательство, а во-вторых, врачи не ходят по этажам с пациентами, если дело не касается какой-то внештатной ситуации, где необходимо посетить больного, сделать ему укол, дать лекарство и тому подобное. Но такое бывает крайне редко и нас об этом заранее предупреждают, таковы правила. Поэтому дежурный персонал, а их обычно три человека, сидит у себя в кабинете на первом этаже, кто-то работает с бумагами, кто-то смотрит телевизор, а чаще всего все просто спят, так как они нужны лишь при приеме какого-нибудь больного или для внеплановых процедур. У вас разве не также в клинике? — удивился Боб.
— Нет, у меня дежурит намного больше людей, так как профиль несколько отличается, часто посреди ночи поступают больные с травами, отравлениями или с тяжелыми симптомами каких-нибудь вирусных заболеваний. Не могу припомнить ни одного случая, чтобы ночью кого-нибудь не привезли, — поделился я.
— А тогда я понимаю, сэр, — закивал головой охранник.
— Так какой у нас план, Боб? — я вернулся к основной цели нашего пребывания в этом месте.
— Сейчас я проведу вас на четвертый этаж, где вы затаитесь в ожидании чего-нибудь сверхъестественного, я же вернусь обратно на пост охраны, иначе мой коллега что-нибудь заподозрит, он ведь не в курсе нашего плана, да и не стоит ему этого знать. Он весьма скептически относится к моим жалобам на происходящее, заявляя, что лично он ничего подобного не замечал. Поэтому, сэр, нам приходится делать это совершенно тайно, не посвящая остальных в наши с вами дела.
— Хорошо, такой расклад меня устраивает, только когда вы выпустите меня обратно? И нет ли вероятности, что другой охранник наткнется на меня во время обхода? — забеспокоился я.
— Нет, сэр, он не любит делать обход просто так, вообще мы изначально поделили наши обязанности, где я пошел ему на встречу. Учитывая тот факт, что он уже в возрасте, я согласился взять на себя третий и четвертый этажи, а напарник взял на себя первый и второй, где, к слову, врачи могут ходить и ночью. Ведь там находятся всевозможные кабинеты, процедурные и прочие административные помещения. Но на эту лестницу напарник не любит ходить, о чем я вам уже говорил, поэтому даже здесь можно спокойно оставаться до самого утра. А до прихода следующей смены, которая явится ровно в шесть, вам необходимо будет покинуть стены больницы. А если точнее, то вам необходимо это сделать заблаговременно, часов в пять, а то к половине шестого приходят еще и уборщицы, которым также нельзя попадаться на глаза. Поэтому ровно в пять я буду ждать вас на это месте, открою вам дверь и моментально выпущу.
— А что мне делать пять часов? Сидеть в коридоре четвертого этажа? Есть какой-нибудь кабинет или что-то в этом роде, чтобы я смог затаиться? — поинтересовался я.
— Да, там есть пустая палата под номером четыреста тринадцать, вот в ней вы и можете устроить засаду, прислушиваясь ко всем посторонним шумам, доносящимся из коридора, — пояснил Боб.
— Хорошо, тогда я отправляюсь наверх, — я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
— Стойте, сэр, все же давайте я доведу вас до вашей палаты, а то мало ли, еще заблудитесь или создадите ненароком какой-нибудь ненужный шум, — произнес охранник.
— Хорошо, Боб, ведите, а я за вами, — согласился я, понимая, что долгое отсутствие охранника хоть и может вызвать какие-то излишние подозрения, но не будет являться столь серьезным риском, на фоне тех событий, которые могут последовать после моего ночного столкновения с кем-нибудь из сотрудников больницы, которые, по словам Боба, ночью обычно не ходят по клинике, а занимаются личными делами в своих кабинетах, но стопроцентной гарантии, что я с ними не столкнусь, это все равно не дает.
Мы поднялись по лестнице и оказались у большой двери, ведущей на четвертый этаж, рядом была еще одна лестница, ведущая на чердак, которая, по словам моего проводника, была закрыта на тяжелый амбарный замок, поэтому нет смысла рассчитывать, что там может кто-то обитать, хотя и такой вариант не является исключением, ведь палаты с пациентами тоже закрываются на ночь, но кому-то это вовсе не мешает разгуливать по ночам. Кто-то же наводит жуть на молодого охранника и, вероятно, общается с некоторыми пациентами этажом ниже, с такими как Роб Джефферсон.
— Давайте ступать как можно тише, сэр, некоторые пациенты очень чувствительны к посторонним звукам и могут поднять ненужный шум, — прошептал Боб, потянув на себя дверь.
Мы вошли внутрь, на этаже не было обычного света, только легкое мерцание бледной лампы, единственное освещение, которое работало в ночное время. Оно использовалось в случае пожара или какого-то чрезвычайного положения, чтобы сотрудники и пациенты могли покинуть этаж, не заблудившись в темноте. А яркий свет был запрещен, ведь он мешал пациентам нормально спать по ночам, пробираясь через щели и просветы между полом и дверями палат. Вначале я ожидал услышать здесь звериный вой, дикие крики и мучительные стоны, которые издавали содержащиеся здесь пациенты, но ничего подобного и в помине не звучало. Наоборот, на этаже царила полнейшая тишина. Войдя на этаж, даже можно было подумать, что он вообще необитаем, будто здесь нет абсолютно никого живого, но это было не так. Все палаты, расположившиеся по бокам коридора, были заполнены тяжелобольными людьми, чьи диагнозы были настолько серьезны, что даже главный врач клиники Говард Блэк с содроганием отзывался о содержащихся здесь пациентах. А ведь действительно, ощущение, которое я испытывал, лишь находясь в этом месте, было поистине пугающим, или даже подавляющим, а если сказать точнее, то оно несло в себе целую гамму различных негативных чувств. Не знаю с чем это было связано, с рассказами других людей об этом месте, либо с его внешним, тягостным видом, а может и с моими внутренними переживаниями.
— Эй, мистер Джереми, вы чего застыли? — внезапно отвлек меня от мыслей голос проводника.
— Все нормально, Боб, просто задумался, — прошептал я.
— А-а, понимаю, на меня это место тоже жути наводит, только захожу на этот этаж, как сразу мурашки по спине бегают, — поделился Боб.
— Да нет, мне не страшно, просто ощущения очень странные, — ответил я, пытаясь понять,