лежали. Откуда мне было знать?
С этим не поспоришь. Нужно будет побеседовать с Терри: если этот паренек устроится сюда на постоянной основе, хорошо бы его кое-чему научить. Она подходит к одной из мусорных корзин и указывает на нее:
– А еще видите вот это? Пакет надо цеплять по всему краю, иначе он соскользнет, когда корзина наполнится. Тогда мусор будет вываливаться на дно, и убирать придется еще больше.
– Ой, ну ладно вам. Я в курсе, как положить пакет в мусорное ведро.
– Очевидно, что не в курсе. – Тон Товы становится резче. – Уж не знаю, как принято это делать в Калифорнии, но…
– Подождите, что? – перебивает ее Кэмерон. – Как вы узнали, что я из Калифорнии?
– Люди в Соуэлл-Бэй болтливы. – Това поджимает губы. Хотела бы она взять свои слова обратно. Как часто она сама становилась предметом городских сплетен?
– Ага, я уже заметил. – Кэмерон делает паузу, и что-то в его глазах поблескивает. – Я уверен, сплетники были бы в восторге, если бы узнали, что вы сегодня вечером приходили сюда. В гости к осьминогу.
У Товы открывается рот, но она тут же снова сжимает губы.
– Не волнуйтесь, я никому не скажу. Я обещал, – бормочет он. Она по-прежнему пристально смотрит на него, и он продолжает: – Есть еще какие-нибудь интересные советы?
Това поднимает подбородок.
– Да, есть еще кое-что. Про дверь. Я думаю, вы согласитесь, что едва ли допустимо позволять одному из самых популярных экспонатов океанариума бродить по улицам.
Кэмерон с затравленным видом вздыхает, на мгновение почти незаметно закатывая глаза. Эта пантомима распутывает какую-то нить в глубинах памяти Товы, почти так же вел себя и Эрик-подросток, когда она его раздражала. Она снова цокает языком. Молодежь! Хотя ее новому знакомцу, судя по всему, должно быть по меньшей мере двадцать пять, у Товы складывается отчетливое впечатление, что ему было бы неплохо повзрослеть.
– Как можно думать, что это моя вина? – запальчиво вопрошает Кэмерон. – А вообще-то меня могли бы предупредить, что здесь бродит кракен на свободном выгуле. И, может, стоит поставить на его аквариум замок.
– Марцелл умеет открывать замки, – отвечает Това. – Как, по-вашему, он покинул насосную?
Парнишка хмурится. На сей раз с остроумной репликой он не находится, так что спрашивает:
– Зачем он это делает?
Това молчит, задумавшись. Это вопрос, который она задавала себе много раз и на который у нее нет четкого ответа. Она выбирает наиболее вероятный вариант.
– Мне кажется, ему просто скучно.
Кэмерон пожимает плечами:
– Думаю, было бы отстойно провести всю жизнь в крошечном аквариуме.
– Да, – соглашается Това.
– Особенно когда ты такой умный.
– Марцелл очень сообразителен.
В глазах Кэмерона мелькает паника.
– Что мне делать, если это случится снова? Я имею в виду, если он вылезет. Пока я здесь убираю.
– Оставить его в покое, разумеется, – говорит Това, потому что какой еще может быть ответ? Замахиваться на осьминога шваброй – это никуда не годится.
– Ясно. Оставить в покое. – Кэмерон бросает подозрительный взгляд в конец коридора, как будто Марцелл может скрываться там.
Но одна мысль упорно преследует Тову. Если бы она оставила осьминога в покое в тот вечер, когда обнаружила его под столом в комнате отдыха безнадежно запутавшимся в проводах, что бы с ним стало? До сегодняшней его попытки выбраться на улицу она думала, что Марцеллу хватает здравого смысла избегать смелых эскапад подобного рода и ограничиваться своими обычными ночными выходками: дразнить морских коньков и шарить в аквариуме с морскими огурцами в поисках полуночного перекуса. При мысли о том, что Марцелл умрет в одиночестве, ее охватывает внезапный ужас, смутный стыд из-за того, что она не смогла бы это предотвратить, даже если бы работала здесь как обычно. В конце концов, он ведь мог выбраться из своего аквариума в любое время посреди ночи, когда океанариум пустует, и попасть в беду.
Возможно, позволить Марцеллу сбежать из океанариума было бы милосердным решением. Он мог бы отправиться в гости к Эрику, опуститься глубоко-глубоко, на самое дно Пьюджет-Саунд. Эта мысль кажется Тове прямо-таки крамольной. Она не может удержаться от улыбки.
Парнишка косится на нее:
– Что тут смешного?
– Так, ничего.
– Давайте, Това. Поделитесь со всем классом. – Крошечная искорка мелькает в глазах Кэмерона: он добродушно поддразнивает ее.
– Поверьте, ничего.
– Так не бывает, чтоб прям совсем ничего, – улыбается Кэмерон. Он и правда милый молодой человек, когда не дерзит. Эрик тоже был таким – они с Уиллом, бывало, всплескивали руками от некоторых его выходок, но он умел быть обаятельным без всяких усилий, быть таким человеком, с которым каждый хочет подружиться.
Ей в голову приходит идея.
– Идите-ка сюда, – зовет она, шаркая обратно к насосной. – У меня есть план.
– План? Какой?
– План на тот случай, когда Марцелл опять вылезет из аквариума.
– Я думал, вы сказали, что я должен оставить его в покое. – Кэмерон догоняет ее. – Вы собираетесь показать мне, как его поймать?
Она поворачивается к нему:
– Не совсем. Я собираюсь показать, как с ним подружиться.
– Подружиться? – Кэмерон останавливается как вкопанный. – Какая-то сомнительная затея. Эта ваша Сцилла была не очень-то белой и пушистой, когда я имел удовольствие с ней познакомиться.
– Надо быть готовым к неожиданностям, дружок. – Това улыбается.
1329-й день в неволе
Большая часть того, что говорят люди, – бессмыслица, но, пожалуй, нелепее всей остальной чуши, которую они извергают, их склонность прославлять собственную глупость. Под этим я подразумеваю абсурдные утверждения наподобие “меньше знаешь – крепче спишь”. Или, что еще хуже, “счастье в неведении”.
Вы можете возразить против моих размышлений на предмет счастья, указав на то, что я заключенный в этой ужасной тюрьме. Что может знать о радости головоногий моллюск, живущий в неволе? Я никогда больше не познаю острых ощущений дикой охоты в открытом море. Я никогда не искупаюсь в серебряном мерцании лунного света, который сочится в воду с бесконечного полуночного неба. Я никогда не смогу спариться с самкой.
Но у меня есть знания. В той мере, в какой счастье возможно для такого существа, как я, оно состоит в умножении знаний.
Как я уже упоминал, у меня большие способности к обучению. Я с легкостью разгадал все головоломки и трудные задачи, которые давал мне Терри: открыл запертую коробку с морским гребешком внутри, прошел маленький пластиковый лабиринт с мидией в конце. Раз плюнуть, как сказали бы люди. Потом я научился открывать крышку своего аквариума и отпирать дверь насосной. Я научился точно рассчитывать, как далеко я могу забраться и как долго продержусь, прежде чем начну страдать от Последствий.
Возможно, это и