стар, Кэмерон, а блуждающий по коридорам осьминог – это проблема.
Он правильно ее понял? Неужели Терри, рыбный энтузиаст, усыпил бы одного из своих питомцев? Жестоко. Но что, если осьминог вылезет днем и нападет на какого-нибудь ребенка, который пришел на экскурсию? Она, похоже, права насчет проблемы. Он скрещивает руки на груди.
– Марцелл – ваш друг.
– Да, пожалуй.
– Когда вы полезли туда его спасать, вы совсем его не боялись.
Това цокает языком.
– Конечно, нет! Он миролюбивый.
– Ну, это все равно было очень круто.
– Спасибо вам за такие слова.
Она ненадолго переводит взгляд на пол, потом снова поднимает на него свои проницательные зеленовато-серые глаза:
– Так что? Это будет нашим секретом?
Кэмерон колеблется. Конечно, если Терри узнает, что он соучастник этого… что бы это ни было, работе кранты и всем надеждам расплатиться с тетей Джин тоже кранты. А поиски Саймона Бринкса? Им тоже кранты. Нельзя допустить, чтобы его уволили. Не в этот раз.
Но мысль о том, что эта милая маленькая старушка может лишиться своего друга, заставляет его чувствовать себя ужасно. И то, как этот осьминог уставился на него своим странным глазом, похожим на человеческий, и вероятность эвтаназии… Он пожимает плечами:
– Хорошо, будет.
– Спасибо. – Она кивает.
Кэмерон поднимает швабру, которую бросил на пол, и прислоняет сломанную стремянку к стене, чтобы кто-нибудь ее потом починил.
– Так трусами нас делает раздумье, да?
Она замирает.
– Что вы сказали?
– Так трусами нас делает раздумье[7]. – Он чувствует, что краснеет. Вечно умудряется вставить в разговор какую-нибудь занудную дребедень. Он начинает объяснять: – Это просто какая-то дурацкая цитата из Шекспира. Из…
– “Гамлета”, – тихо произносит она. – Мой сын очень его любил.
Надо быть готовым к неожиданностям
У Товы сохранились только отрывочные воспоминания о том, как она ехала сюда из Швеции. В конце концов, ей тогда было всего семь, а Ларсу всего девять. Путешествие на поезде из Уппсалы, неловкое прощание с отцом в отеле в Гетеборге – он улетел в Америку самолетом на несколько недель раньше семьи, чтобы уладить все с документами и жильем. В отеле были плотные белые простыни, пахнущие лавандой, и телевизор на столе, который Това и Ларс смотрели по нескольку часов в день, ожидая дня отъезда, а в ресторане внизу подавали шоколадный пудинг в крошечных бокальчиках, и Ларс однажды съел столько, что у него заболел живот и его вырвало прямо на белые простыни. Она помнит, что пароход “Вадстена” выглядел как большой серый слоеный пирог, когда таксист высадил их у причала тем ясным майским утром 1956 года. Две недели спустя они прибыли в Портленд, штат Мэн, где снимали квартиру два года, прежде чем снова сорваться с места и переехать сюда, в Вашингтон, в Соуэлл-Бэй, якобы для того, чтобы быть ближе к узкому кругу дальних родственников, хотя Това никогда не встречала никого из этой предполагаемой родни. Они всегда были вчетвером.
Те недели на океанском лайнере почти полностью выпали у Товы из памяти, а жаль, потому что это, наверное, было самое большое приключение в ее жизни.
Одно из немногих ее четких воспоминаний, связанных с “Вадстеной”, – это Морж. Конечно, на самом деле его так не звали, просто Това и Ларс дали это прозвище пассажиру с длинными седыми усами, свисающими по обе стороны рта, как пара клыков.
Морж любил играть в карты. После обеда в гостиной, пока Ларс расставлял своих игрушечных солдатиков вдоль красных бархатных спинок диванов, Морж пытался уговорить Тову и ее мать сыграть в кункен. Сначала мама отказывалась – мол, леди не должны принимать участие в карточных играх, но в конце концов смягчилась. В тусклом свете стеклянных ламп Това научилась играть в кункен, червы и двадцать одно. Иногда, хитро подмигивая, Морж тасовал карты, предлагал ей угадать, какую именно он держит в руке, а потом переворачивал эту карту, чтобы доказать ее неправоту, и наконец вытаскивал ту, которую она назвала, из-под воротника или из манжеты.
“Надо всегда быть готовым к неожиданностям, девочка”, – говорил Морж, посмеиваясь, когда маленькая Това хмурилась из-за того, что ее в очередной раз одурачили.
Теперь она хмурится, наблюдая, как этот молодой человек поднимает два упавших контейнера и возвращает их на полку, похоже не обращая внимания на то, что поставил их вверх дном. В течение последних двух недель Барб Вандерхуф, Итан Мак и иже с ними без устали сплетничали об аферисте из Калифорнии, каком-то бездомном, который пришел на ее место. Но у Кэмерона чистые ногти и красивые белые зубы. Он прилично одет. По-видимому, хорошо разбирается в Шекспире. Он обещал сохранить ее тайну, и по какой-то причине, которую она не сумела бы объяснить, он ей нравится. Она могла бы довериться ему.
Он не такой, как она думала.
Из-за сырости в насосной розовый пластырь уже начал отклеиваться и держится на его влажном виске только уголком. Това подавляет сильное желание протянуть руку и придавить его большим пальцем. Когда он замечает, что она наблюдает за ним, на его лице появляется застенчивая улыбка.
– Извините, честное слово, обычно я не цитирую мертвых бардов. Сегодня странный вечер.
Он моргает, как будто не понимая, происходит все это на самом деле или нет, и Тове это чувство очень хорошо знакомо.
Она заглядывает из-за плеча Кэмерона в аквариум Марцелла: поверхность воды вокруг помпы мягко мерцает, а самого осьминога и след простыл. Что было бы, если бы она не приехала?
– Пожалуй, так и есть. – Она откашливается. – Так вот. Как вам здешние условия работы? Терри показывал, что нужно делать? И есть ли у вас все необходимое?
Едкий запах этой зеленой гадости уже начал проникать в ноздри. Бутыль с уксусом в ее багажнике могла бы исправить положение.
– Ну-у… да. Возить шваброй по полу – это вроде не бином Ньютона.
Това цокает языком.
– Может, и нет, но это надо делать подобающим образом.
– А я делаю… неподобающим?
– Сейчас увидим. Пойдемте, дружок. – Това открывает дверь и жестом приглашает Кэмерона следовать за ней в круговой коридор. Полы, как она отметила еще по пути сюда, выглядят прилично, но по стеклам аквариумов тянутся ворсистые полосы. Това проводит пальцем по одной из них. – Стекла надо мыть хлопковой тряпкой. Не полиэстером.
Кэмерон обиженно скрещивает руки на груди.
– По-моему, все и так нормально.
– Тогда вам надо присмотреться повнимательней.
– Вы что, эксперт по мытью стекол?
Това неодобрительно хмыкает.
– Многолетний опыт.
– Ну, мне никто слова не сказал ни про лен, ни про хлопок, ни про все остальное, – сердито говорит Кэмерон. – Я взял те тряпки, которые здесь