много она не увидела.
Перед ней застыл величественный порог Ревун, скованный во льдах, и девушка представила, с каким удовольствием погуляла бы здесь летом. Он был образован на месте застывшей лавы, и представлял собой выступающие прямо из воды обломки скал, с различающимся уровнем воды. По этой причине спокойная река Исеть в районе порога была непредсказуемой, текла бурным потоком, а рев от воды дал порогу его нынешнее название. На другом берегу стояло несколько построек, но свет в окошках не горел.
Иван Бунин подвел ее к границе леса, указывая рукой на реку.
— Именно за это мы и сражаемся: за наш мир, людей, наши земли, эту красоту, созданную Богом для живых, а не восставших из бездн Преисподней.
Девушка с теплотой посмотрела ему в глаза.
— Я вам не помешаю? — раздался нежный голос.
Ланж резко повернулась, и видела стройную девушку удивительной красоты, направлявшуюся к ним мягкими шажками. В темноте ночи она сияла, как звезда, и сердце замирало от близости русалки.
— Знакомься, это Телена, наш информатор! — сказал Бунин. — Возможно ты ее видела в Академии.
Парижанка кивнула: хотя она не преподавала у ведяв, но в эту русалку была влюблена половина студентов мужского пола, так что она немало о ней слышала.
— Наш факультет вас ненавидел, — неожиданно усмехнулась Телена.
— Отчего же?
— Из-за вашей красоты.
Бунин рассмеялся, подумав, что все девушки одинаковые, будь они ведявы, волшебницы или просто смертные.
— Оставим это в прошлом, — недовольно покосилась на него Ланж. — Лучше скажи, почему ты осталась здесь, и помогаешь нам? Твой народ покинул Исеть.
— Отколовшись от них, я свой народ потеряла. Теперь я никто для них, но поступить иначе я не могла.
Она не стала продолжать, но Соланж и не настаивала: в глазах ведявы она легко могла прочесть ответ, и превосходно понимала чувства девочки. Они обе были чужачками на исетской земле, обе пришли издалека, но в момент опасности, когда над спокойно спящими в своих домах людьми нависла угроза, они забыли о своем происхождении, собственной безопасности, и встали на защиту тех, кто этого не просил, и даже не знал.
— Расскажи, что нового, — попросил Иван.
— В Академии усиленно обучают детей боевой магии, туда часто приезжает граф Сухтелен, а в городе все тихо.
— Что по мертвецам?
— Их ставку я не обнаружила, но у меня есть для вас один сюрприз.
Судя по ее лицу, сюрприз ожидался крайне неприятный.
— Помните, вы говорили, что из Академии пропала служанка.
— Да, — вмешалась Ланж, — она прислуживала мне, и исчезла в самый неподходящий момент.
— Я нашла ее.
Ведява тяжело вздохнула, и кивнула в сторону леса. Они прошли около километра, и оказались у пещеры по названию Смолинская. Бунин подал руку парижанке, и помог спуститься.
— Так слухи были правдивы! — ахнула девушка.
— Да, здесь молятся старообрядцы, — подтвердила Телена, разглядывая иконы. — Но дело не в них: там, слева, лежит то, что осталось от служанки.
Бунин подошел к накиданным на пол тряпкам, оглянулся на Соланж, и резко сдернул ветошь.
— О, милосердный!
Ланж не стала отворачиваться, но на глазах вскипели слезы при виде еще одной погубленной жизни.
— Ее сбросили в реку, — нежный голос Телены стал непривычно жестким. — Тело сильно пострадало, но зацепилось тут за камни, и замерзло во льду.
— Жаль, она могла бы многое рассказать.
— Даже такая она нам полезна, — возразила ведява. — Ее сбросили уже мертвой. Посмотрите внимательно на шею.
Разглядеть что-либо на опухшем окоченевшем теле было сложно, но они заметили горизонтальную полосу, недвусмысленно объяснявшую причину смерти девушки.
— Когда предатель понял, что служанка скорее опасна, чем полезна, то выманил ее, перерезал горло, и сбросил в реку. Я ведь искала ее в тот день, — вспомнила Ланж. — Но не стала откладывать урок, а решила найти девушку позже. Какой я была дурой!
— Не вините себя, мадмуазель.
— Называй меня Соланж. Мы больше не преподавательница и ученица, и можем говорить на равных.
— Хорошо, Соланж, — улыбнулась Телена. — Смерть служанки — это не твоя вина: она либо сговорилась с предателем, либо же стала случайным свидетелем.
— Она права, — поддержал ведяву Бунин. — Однако теперь тебя не смогут обвинить в убийстве девушки: в тот день ты не отлучалась из Академии, тебя все видели, а Онежский отслеживал твои перемещения с помощью заклинания. Зато это доказывает, что предатель все-таки есть. Но кто он? — принялся рассуждать мужчина. — Онежского можно сразу исключить: хоть я и винил его раньше, но только на его крови держится защита Исети. С Рыковым они часто конфликтовали, но оборотня я никогда не подозревал. А вот Мизинцев…
— Он так старался настроить ректора против меня, что я вполне могу допустить предательство с его стороны, — скрывая горечь, сказала Ланж.
Телена вздохнула.
— Как ведява я легко различаю чувства мужчин, и касательно господина Мизинцева, я не думаю, что он предатель. Скорее он очень любит ректора, как родного сына. Он помешан на нем, для него безопасность и спокойствие Онежского значит больше, чем вся Академия вместе взятая. Так что ревновал тебя к нему, считал, что ты отнимаешь Дмитрия.
Соланж пыталась держать лицо, но густой румянец выдал ее смятение.
— Ну, это хорошо, — подчеркнуто спокойным тоном произнес Бунин. — Можно вычеркнуть Мизинцева из списка подозреваемых, или хотя бы перенести его фамилию в конец.
— Тогда предателем может быть кто угодно, — озабоченно нахмурилась ведява. — Даже ученик.
— Нет, простому ребенку такое не по силам. Сами подумайте, — пустилась в объяснения Ланж. — Какой студент придумает такую многоходовую интригу, хладнокровно убьет служанку, избавится от тела столь жестоким способом? Мы имеем дело с коварным, беспринципным, но взрослым врагом, который прошел через что-то, что сделало его сердце черствым и беспощадным. И у которого есть цель, будь то завоевание власти в Академии или во всей губернии.
Некоторое время они обдумывали ее слова, пытаясь представить всех возможных предателей, но в голову никто не шел.
И вдруг Соланж ощутила сильнейшее головокружение, словно низ и верх поменялись местами. Иван подхватил парижанку на руки, Телена обеспокоенно что-то говорила, но звуки не пробивались, словно она находилась под толщей воды.
Через мгновенье все стихло, и в абсолютной тишине раздался до боли знакомый голос.
— Ланж! Ланж!
Глава пятьдесят третья, рассказывающая о восстановленной связи
2 марта 1831 года по Арагонскому календарю
Глубокой ночью граф Сухтелен снова выбрался на разведку со своими людьми, но на этот раз Гастон настоял, чтобы отправиться с ними.
— Может, побережешь себя?
— Куда уж больше, ваша светлость? Я и так целыми днями просиживаю, скоро в сторожевого пса