Читать интересную книгу Очерки теории эволюции - Эрнест Викторович Ивантер

эволюция в целом идет в определенных направлениях прогрессивной дифференциации, ведущей к общему усложнению и усовершенствованию всей организации. Причиной этого является не существование какой-то внутренней направленности процесса эволюции, а усложнение жизненных условий, уступающее в результате самой эволюции.

Постановка вопроса о прогрессивности в развитии органической природы подразумевает относительность такого подхода с точки зрения развития разных форм движения материи. Условия, приведшие материю к биологической форме движения на Земле, а затем к возникновению материи, познающей себя, с позиции космогонических путей развития материи могут оказаться своеобразным тупиком, затухающей ветвью развития в обозримой части Метагалактики. Отсюда ясно, почему относительность является основной закономерностью всякого прогрессивного развития. В этой связи бесконечность эволюции жизни во Вселенной выступает в виде определенных конечных эволюций на отдельных планетах.

Одной из самых общих закономерностей развития материи является возникновение более сложных форм движения из более простых с включением последних в качестве подчиненного элемента (Завадский, 1968; Яблоков, 1968). Возникновение живого является определенным итогом предшествующего развития материи на Земле и в то же время началом нового процесса — прогрессивной эволюции живой природы. С увеличением «давления жизни» (термин В. И. Вернадского), с одной стороны, во всё больших масштабах вовлекается в жизненные процессы неживое, изменяясь и преобразовываясь под влиянием жизни, а с другой — возрастает взаимодействие живого с живым, нарастает напряженность межвидовых и внутривидовых отношений, происходит их постоянное усложнение.

Именно это усиление взаимодействия живого с живым и является причиной прогрессивного развития живой природы в направлении к созданию высших форм существования материи (Яблоков, 1968).

Переход простейших существ через длинный ряд превращений и изменений в млекопитающих показывает, что в самом общем смысле прогрессивное развитие живой природы представляет бесспорный факт. Однако если бы эволюция состояла только из перехода всех существ на высшие ступени развития, то в настоящее время должны были бы существовать лишь высшие формы. На самом деле это не так, потому что в рамках единой биологической формы движения материи возникают и развиваются отдельные ветви, различные по темпам и направлению движения.

Одной из главных закономерностей эволюционного прогресса служит его относительность, односторонность. В самом общем смысле ограниченность прогрессивного развития определяется принципом «канализованности», состоящем в том, что при вовлечении в процесс по определенному руслу исключается возможность развития в других направлениях (Завадский, 1967). Так, например, появление плавника у дельфина или крыла у птицы исключало возможность развития передних конечностей в сторону руки человека.

Положение об относительном характере арогенеза, выражающемся в ограниченности возможных направлений будущего развития, является существенным аргументом при критике телеогенетических и номогенетических концепций эволюции. Эта ограниченность возникает как результат предшествующего развития в сторону приспособления к определенным условиям жизни, а не является изначально предопределенной нематериальными факторами.

Относительный характер процессов арогенеза проявляется и в том, что прогрессивное развитие в одном отношении всегда представляет собой регресс в другом. В этом смысле прогресс и регресс всегда выступают как две стороны единого процесса развития.

Весьма существенный момент диалектики прогресса и регресса в эволюции органического мира выделен М. М. Камшиловым (1974), который отмечает, что при рассмотрении в плане эволюции биосферы процессы регресса и дегенерации приобретают, на первый взгляд, парадоксальное значение. Увеличивая гетерогенность живого, его неравномерность, регресс и дегенерация выступают как факторы, усложняющие всю живую макросистему. Увеличивая разнообразие биотической среды, они создают предпосылки к морфофизиологическому прогрессу других видов.

В теории прогрессивной эволюции особый интерес представляет концепция неограниченного прогресса. Само понятие «неограниченный прогресс» было введено в эволюционную теорию Дж. Хаксли (Гексли, 1940), который определил его как «продвижение вперед, не препятствующее при этом дальнейшему прогрессу» и полагал, что неограниченный прогресс имеет место только в одной линии развития, идущей на гоминид и человека. Все остальные линии развития противопоставляются этой линии как ограниченные в своих потенциях развития.

С позиций этой весьма перспективной и, по сути, своей верной концепции (дальнейшая ее разработка связана с трудами многих эволюционистов, в том числе и наших соотечественников — И. И. Шмальгаузена, К. М. Завадского, Н. Н. Воронцова, А. В. Яблокова, А. С. Северцова и др.) лучшим показателем высоты организации живой материи на Земле должна быть степень приближения к рубежам новой, высшей по сравнению с биологической, формы движения материи, т. е. к человеческому обществу. Линию на человека как на существо, в котором природа приходит к познанию самой себя, обычно выделяют в виде непрерывной цепи превращений от первичной протоплазмы через клетку, одноклеточных и т. д. до позвоночных животных, у которых наиболее полного развития достигает нервная система, и, наконец, до человека.

Объективно осуществленное в условиях биосферы Земли развитие от простейших живых существ до человека позволя ет выделить в общей эволюции живого магистральную линию, которую и называют обычно «неограниченным прогрессом». Важное методологическое значение этой концепции заключается в том, что, прежде всего, она фиксирует существующий в природе процесс, приведший к выходу биологической формы движения материи за свои рамки, к образованию высшей формы движения материи — социальной. Выделение в развитии живой природы на Земле направления, ведущего к возникновению человека, логически оправданно, если признать, с одной стороны, объективную необходимость развития организмов от низших форм к высшим, а с другой стороны, если иметь в виду определенные конкретные условия, приведшие к именно такому результату (человеческому обществу) на Земле.

При этом, говоря о человеке как носителе новой, высшей формы движения материи и подразумевая под этим возникновение способности материи познавать свою природу, нельзя считать, что сознание является лишь продуктом деятельности мозга и что степень развития мозга — высший критерий неограниченного прогресса (как считали и считают некоторые исследователи, например, П. Шмит, Л. Габуния и др.). По справедливому замечанию А. В. Яблокова (1968), не только мозг, но и вся структура человеческого общества, именно само создание этого общества, т. е. связи, которые возникают в нем и по сложности неизмеримо отличаются от того, что находится в органической природе, и есть «высокоорганизованная материя». Историческое развитие особенностей, приведших к созданию носителя высшей формы движения материи (в условиях Земли — человеческого общества), создание материи, познающей себя, и составляет содержание прогрессивного развития в любом органическом мире.

Переход к высшей форме движения материи осуществляется лишь в одной из ветвей развития живой природы. Прав Дж. Хаксли, считая, что все остальные ветви развития рано или поздно получали (или сохраняли) в ходе эволюции признаки, закрывающие им дорогу к высшей форме движения материи (приобретение запретов). Последующая эволюция таких групп лишь увеличивала возникшие отклонения.

Например, появление автотрофного питания в самом начале развития жизни на Земле вызвало растительный тип организации с прикреплением особи к субстрату, максимальным увеличением ассимилирующей поверхности и другими изменениями, которые всё более отклоняли этот ствол развития органической материи от животного. Можно также сказать, что вторичное приобретение