— Что с ними будет? — спросила Летиция, имея в виду пленниц.
— То же, что и с другими, — сухо ответил Кайн.
Сканла по очереди помогала ведьмам подняться с земли. Нельзя сказать, что она была с ними излишне нежна, но и особой жестокости не проявила. Спустя несколько минут они продолжили путь.
— Лайя, — обратился Кайн к Сканле, — твоя подруга остается в Гильдии?
— Я думала, мы уже выяснили, — у ведьмы звука был приятный грудной голос, — что Лайя — не мое имя.
Летиция почувствовала, как он напрягся. Если Кайн и был чудовищем, Сканла-Кай его не боялась. Напротив, она не упускала случая его подразнить.
— Другого я не знаю, — мрачно произнес Кайн.
— Она остается, Риведер.
— Не боишься, что она нас выдаст?
— О, — Сканла подняла к губам правую руку, одетую в перчатку, и поцеловала тыльную сторону ладони, — она никогда меня не предаст.
Несколько минут они провели в молчании. Кайн дышал ровно и спокойно, нелегкая ноша в виде госпожи ди Рейз нисколько его не замедляла, но пленницы, не видя дороги, быстро выбились из сил. Идущие сзади натыкались на передних, девушки были вынуждены то сбавлять шаг, то ускорять его, приноравливаясь к темпу остальных. Сканла руководила ими, как могла, вполголоса отдавая приказы.
Потом они выбрались на невысокий холм, и процессия остановилась.
— Здесь можно, — сказала Сканла. — Мы достаточно далеко, проклятый камень не подавляет мои способности. Но мне нужно время, чтобы подготовить переход. Дай подумать… — Она окинула взглядом вереницу из ведьм, образовавших тесную группу, что-то сосчитала, загибая пальцы. — Получаса будет достаточно.
Вираго отошла куда-то за деревья, а Кайн бережно опустил Летицию на землю. Ее лицо обдувал холодный ветер, но слои паутины сохраняли тепло не хуже, чем пуховое одеяло. Луна освещала лишь половину лица Кайна, и он выглядел двуликим божеством — одна его часть казалась доброй и прекрасной, а вторую затопила черная, зловещая тень.
Кайн достал из нагрудного кармана клочок бумаги и кисет для табака. Свернул самокрутку, щелкнул крошечным приспособлением, высекающим искры, и с наслаждением затянулся. Медленно выдохнул дым. Перед его лицом поплыло неровное сизое облачко.
Мужчина сидел так, что ветер уносил в сторону запах табака, и Летиции не пришлось дышать дымом. Девушка не догадывалась, это получилось случайно или он действительно не хотел причинять ей неудобств. Ей запретили кричать, но задавать вопросы вроде бы разрешалось.
— Что за переход? — осведомилась она.
— Мы не пройдем и пяти миль, как взойдет солнце. Эти потаскухи, — Кайн небрежно махнул самокруткой в сторону пленниц, — ползут медленнее улиток. Я мог бы нанять экипаж, но это бы сильно ударило по моему кошельку, не правда ли? — Мужчина улыбнулся, считая, что удачно пошутил. — Лайя умеет создавать звуковой коридор. Скорость звука в тридцать пять раз превышает скорость бегущего человека. Потрясающе, да? Тебе кажется, что ты медленно плывешь, рассекая руками воду, а на самом деле ты ускоряешься настолько, что внешний мир почти застывает.
Летиция задумалась на мгновение, а потом спросила:
— А если кто-то или что-то окажется на пути этого коридора?
— Для этого ей и требуется время, — охотно пояснил Кайн. — Она прокладывает дорогу, предварительно ее просматривая. — Он докурил и бросил наземь окурок, надавив на него каблуком. — Мы двигаемся промежутками. Это удобно.
Он замолчал, и несколько минут госпожа ди Рейз разглядывала его с легким интересом. Слухи о Кайне могли быть преувеличены. Он мог иметь практически любую девушку, которую захочет, зачем же ему прибегать к насилию? Возможно, Кайн не был лишен некоторого самодовольства, бросавшегося в глаза, и стремился к изощренным развлечениям, но он не выглядел 'зверем'. Летиция привыкла доверять своим ощущениям и немного успокоилась.
Вскоре Кайн, изнывая от скуки, изменил ее мнение. Он сунул руку в карман и надел на лицо хрустальную маску, а затем неторопливо приблизился к ведьмам с мешками на головах. Пленницы тесно жались друг к дружке, как будто близость сестер гарантировала защиту от любых неприятностей. Каждая чувствовала себя слабой и искала поддержки — хотя бы мысленной — у остальных.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кайн по очереди развязывал тесемки мешков и заглядывал под них, чтобы полюбоваться лицами испуганных жертв. Он был без экзалторских перчаток, нейтрализующих волшебство, и старался не касаться самих ведьм. За все время осмотра Кайн не произнес ни звука. Потом он вернулся к Летиции, не спускавшей с него настороженного взгляда. Сел на пенек, глянул вверх, на серпик луны, окутанный дымкой, и вздохнул. Потянулся было за следующей самокруткой, но передумал.
— Ни одной красотки, — заключил Кайн. Посмотрел на Летицию, приподняв уголок рта. В ее груди всколыхнулось беспокойство. — То ли дело ты.
Госпожа ди Рейз попыталась отползти, подражая активному дождевому червю, но Кайн одной рукой уверенно взял ее за плечо, а второй — за подбородок.
— Не надо, — тихо произнесла девушка. Его намерения относительно Летиции были более чем ясны, и ей приходилось просить Кайна, чтобы он ее не тронул. — Оставь меня в покое.
— Ты слишком многого хочешь, — мягко произнес Кайн.
— Ланн, он…
Теперь она прикрывалась именем мужчины, своего возлюбленного. Рука Кайна ласкала ее волосы и шею, и Летиция мысленно вознесла хвалу Богине, что ее тело было плотно обвито паутиной от лодыжек до плеч. Кайну пришлось бы потратить намного больше часа, чтобы распутать сеть. Пока он довольствовался малым.
— Я приберегу тебя для Ланна, — отозвался Кайн. — Я искалечу твою душу, а не плоть. Пусть он воспользуется тем, что от тебя останется. Я знал довольно женщин. Я буду щедр.
А потом Кайн наклонился и поцеловал Летицию против ее воли. Он раздвинул пальцами ей зубы и прижал свои губы к ее, не давая девушке вдохнуть, и в этот момент она ощутила себя не просто пленницей — она была его игрушкой; дорогой и ценной, но все-таки игрушкой. Ее охватила невыразимая печаль, ведь Ланн целовал ее, почти не размыкая губ. Ульцескор пока что был предельно нежен, так как опасался, что потеряет над собой контроль, позволив чувственным стремлениям возобладать над волей разума. От Кайна разило крепким табаком, его язык умело двигался у Летиции во рту, но это вызывало у нее одно лишь омерзение. Улучив момент, когда мужчина расслабился, она сильно сжала челюсти.
Кайн резко отпрянул, зажав ладонью рот. В его глазах застыло удивление.
— Ты укусила меня, — пожаловался он. Сплюнул кровь. — Разве я так плохо целуюсь? Или ты, — мужчина усмехнулся, — настолько предана своему королю?
Летиции очень хотелось плюнуть Кайну в лицо — или хотя бы на землю, чтобы избавиться от отвратительного сладкого послевкусия во рту. Но она остерегалась его гнева. Он мог изменить свое решение в любой момент — она видела это по его глазам. Кайн был импульсивен, ему не нравилось, когда его отвергали, очень не нравилось. Он улыбался, но эта улыбка скрывала злость.
— Чтобы получать удовольствие от твоих ласк, — медленно произнесла Летиция, — мне кое-чего не хватает.
Кайн заинтересованно поглядел на нее.
— Чего же?
— Симпатии между нами. Любви, если хочешь.
— Не помню, чтобы это было обязательным условием, — задумчиво ответил Кайн. — Мужчины во все времена обходились без любви. Да и женщины в своем большинстве тоже. Значит, — он помедлил, — ты его любишь?
Несмотря на обстоятельства, госпожа ди Рейз покраснела до кончиков ушей. Благо, темнота помогла ей скрыть смущение.
— Я… я не знаю.
— Любовь подобна приливу, — сказал Кайн. — Она приходит и уходит. Ты думала об этом? Что будет, когда она уйдет? — Девушка молчала, стиснув губы. Вот уж незачем ему знать о таких вещах. — Как он называл тебя, Медейна? Как зовет тебя Ланн?
— Зачем тебе это? Я не скажу.
— Скажешь, — заверил ее Кайн. — Когда придет время, ты расскажешь мне все, о чем я пожелаю знать. Кресло Айте отлично развязывает язык даже самым скрытным и молчаливым. Посидев в нем несколько часов, они начинают болтать без умолку. — Мужчина встал, сложил руки рупором и крикнул в направлении темной рощи, в которой скрылась Сканла-Кай: — Лайя! Ты уснула там, что ли?