Дверь из камня оказалась исключительно тяжелой. Упираясь ногами в неровный, искрошившийся пол, Летиции удалость ее немного приотворить. Щель выглядела достаточно широкой, чтобы девушка могла в нее протиснуться.
Летиция подняла с пола факел, и дверь внезапно распахнулась сама собой, впустив в комнату порыв ветра. Девушка вскрикнула и в ужасе отпрянула. Бодахи — тощие черные существа из теневой материи размером со взрослых людей — сгрудились на пороге, низко пригибаясь к земле. Приглядевшись к бодахам, Летиция не увидела у них ни зубов, ни когтей, но они все равно не вызвали у нее ни капли симпатии. Сделав над собой усилие, она шагнула по направлению к чудовищам. Факел описал низкую дугу, бодахи зашипели и попятились от яркого света.
Она будет идти сквозь тьму, размахивая факелом и останавливаясь на поворотах. Она будет идти, высматривая указатели на стенах и полу, а эти существа будут хватать ее за ноги своими холодными, склизкими пальцами…
Бодахи боялись света и открытого пламени. Шайна должна была пойти с Летицией. Если бы только огненная ведьма была здесь, теневые монстры мигом бросились бы врассыпную, спасаясь от ее гнева.
Летиция не сумела совладать со страхом и неуверенностью. Вся ее решимость куда-то улетучилась. Она стояла перед лабиринтом, переполненным живыми, голодными тенями, в руках у нее был светоч оранжевого огня — и больше ничего. Госпожа ди Рейз все еще была девочкой-подростком, беспокоившейся за своего отца — того самого, что сторговал ее оборотню.
За ее спиной раздались шаги. Летиция оказалась в безвыходном положении — с одной стороны темной массой клубились бодахи, с другой приближался человек. Может, ей удастся спрятаться в этой комнате, и преследователь решит, что она вошла в лабиринт? Но он уже видел мерцающее сияние факела сквозь тюремное окошко, да и разве тени не затопят комнату, когда Летиция погасит свет?
Я трусиха, с горечью подумала девушка. Испуганный зверек, пойманный в капкан. Мне предоставили шанс убежать, а я им не воспользуюсь, потому что боюсь.
'Ты вернешься такой же, как остальные. Без силы. Без души'.
— И где она сейчас, эта сила? — прошептала Летиция. — Если она во мне есть, пусть сделает меня храброй.
Она успела отчаяться, когда спустя несколько секунд почувствовала отклик. Им оказался голод. Неумная, волчья жажда крови растеклась по ее жилам, как смертельный яд. Бодахи? Их могли бояться люди, но не волчица. В конце концов, она могла бежать намного быстрее, чем они.
Факел упал наземь и с шипением вспыхнул, разбрасывая искры. Платье с шелестом соскользнуло с изменившегося тела. Громадная тень мардагайл дрожала на стене. Волчица яростно зарычала, пригибая голову. С ее пасти капала слюна. Бодахи отползли за порог, их шепот стал едва слышным.
'Я всеми силами старался избежать твоего превращения. Я не хотел, чтобы ты была такой'. Но Летиция уже спасла одну жизнь, оказавшись в облике волчицы в нужный момент. Возможно, теперь она сможет убежать от погони и спасти себя?
Мардагайл прыгнула к двери, опустилась на скользкую спину бодаха, превратив его в мокрое пятно, и с головокружительной скоростью понеслась по лабиринту. Глаза волчицы светились в темноте, боковым зрением она отмечала указатели, оставленные в подземелье. Какое-то время ее преследовали тени, но затем бодахи поняли, что им не поспеть за хищницей, и отстали.
Голод гнал ее вперед. Медейна увидела тусклое пятно света, выход из лабиринта, и вонь подземелья смешалась с ветром, принесшим аромат свежескошенной травы. Запахло людским духом, лошадьми и домашней птицей. Запахло теплой кровью. Медейна облизнулась и совершила самый длинный в своей жизни прыжок.
Тело мардагайл на полном ходу врезалось в невидимую сеть. Волчица задергалась, пытаясь освободиться, но вместо этого еще больше запуталась в паутине. Она жалобно заскулила. Человеческий разум одержал верх, и Медейна начала преображаться.
Летиция, повиснув в паутине, чуть не плакала от досады. Все верно, за ней шел человек — или ведьма, а единственный выход из лабиринта они перекрыли сетью. Чтобы перехитрить врагов, это Шайне следовало спуститься в подземелье, а Летиции укрыться где-то в Башне Луны и надеяться, что ее не обнаружат. Но сетовать было поздно — она попалась в ловушку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Шаги приближались — тяжелая, мужская поступь. Летиция шевельнулась, и тонкая сеть сильнее врезалась в плоть. На ее запястьях показалась кровь. Прежде чем луна осветила силуэт неприятеля, девушка уже знала, кто перед ней окажется.
Кайн остановился и пригладил волосы, растрепавшиеся от быстрого бега. У него был свой, особый источник света. В ушах мужчины колыхались серьги ульцескора, наполнившие его глаза ярким изумрудным пламенем. Летиция внезапно поняла, что не видела сережек лазоревого цвета ни у кого, кроме Ланна. Это открытие поразило ее, но в следующий миг мысли беспорядочно смешались, ведь Кайн стоял рядом, и от его пылающего взгляда, неторопливо исследующего ее тело, ей стало не по себе.
— Что же, здравствуй, моя королева, — улыбнулся Кайн. В руке он держал ее одежду и сапоги. Мужчина шагнул к Летиции и коснулся пальцами ее щеки. — Мой беспечный, — проворковал он, — невинный мотылек.
Интерлюдия 7. Затворница
— Пожалуйста, вытащи это из меня, — умоляла Тессалия, прижимая руки к животу. — Хочешь, я встану на колени? — Она опустилась на пол перед Вираго, вцепилась в подол ее юбки. — Все знают тебя как целительницу. Пожалуйста, исцели меня. Я чувствую, как бьется его сердце, бьется в такт с моим. Сердце монстра.
Алия-Аллор смотрела на нее со смесью жалости и отвращения. Старуха положила ладонь на голову просительнице и заставила смотреть себе в глаза. Когда-то Ноа была красивой, намного красивее этой женщины, скорчившейся у ее ног.
— Я не могу тебя вылечить, — спокойно сказала Алия-Аллор, и глаза Тессалии расширились от страха — за себя, свое будущее и свою жизнь. Эти слова, такие понятные и простые, звучали как приговор. — Ты не больна.
Глава 13
Под плащом на Кайне оказался зеленый камзол с золотой оторочкой и белая рубашка из тонкого шелка. Он нес Летицию на руках, словно невесту, и, покачиваясь при ходьбе в его объятьях, она невольно терлась голым плечом об его одежду. Хрустальная маска, вероятно, лежала у Кайна в кармане, так как он вышел к госпоже ди Рейз без нее. Он знал, что ему нечего бояться девушки, завернутой в кокон из паутины. С остальными дело обстояло сложнее.
Рядом с Кайном шагала его сообщница, сжимая конец веревки. За ней длинной вереницей тянулись пленные ведьмы. Связанные руки им велели держать перед собой, а на голову набросили мешки из черной ткани с радужным переливом. Пленниц было около десятка, все были в ночных рубашках и шли босиком. Женщины не роптали и не вскрикивали, наступая на острые камни или мелкие ветки, впивавшиеся в ноги, только неразборчиво мычали, как будто держали что-то во рту. Летиции не сунули в рот кляп, у нее была возможность говорить, и все же девушка предпочитала помалкивать. Кайн заблаговременно предупредил ее, что при попытке привлечь внимание — хотя это было бессмысленно, Гильдия спала мертвым сном — он пустит одной из пленниц кровь. Не было похоже, что он шутит, и госпожа ди Рейз ему поверила.
Одна из ведьм споткнулась и упала, увлекая за собой остальных. Кайн остановился и терпеливо ждал, пока Сканла (а это была она, Летиция в этом не сомневалась, пусть и не видела ее лица) наведет порядок. Бывший экзалтор поглядел на госпожу ди Рейз, заметил след от волчьего укуса на ее плече и нежно провел по нему пальцем.
— Какой хорошенький шрамик.
— Не трогай меня, — зло отозвалась Летиция.
Кайн улыбнулся. Он был старше Ланна на несколько лет, но казался юным и бойким, как подросток. Вопреки всему, что она знала о Кайне, он не вызывал у девушки отвращения. Она чувствовала исходящую от него опасность — так дикий зверь чует запах того, кто сильнее, и предпочитает скрыться, а не вступать в поединок. Но сейчас, находясь в пеленках из паучьей слюны, не стоило и думать о побеге.