и развод», произнесенной на конференции по правам женщин в Сан-Франциско.
Пытка «рождением детей» была наказанием в обществе, считавшем, что женский пол виновен во всех земных грехах.
Врачи часто заявляли, будто следование «естественному закону» деторождения — единственный для женщин способ обрести «здоровье и счастье». Слова из Бытия о том, что они рожают детей в муках, продолжали укреплять идею о боли как женской доле.
У женщин была возможность получать обезболивающее во время родов с середины XIX века, когда Джеймс Янг Симпсон стал использовать «благословенный хлороформ», но это не стало рутинной процедурой. К началу 1900-х годов большинство все еще рожали дома с помощью акушерок и членов семьи, в то время как ингаляционные анестетики (хлороформ, эфир и оксид азота) можно было получить только через врача. Даже если женщина могла позволить себе семейного врача или акушера, она получала анестетик лишь в том случае, если врач умел и хотел его использовать. Многие медики сомневались в безопасности обезболивающих средств, кто-то осуждал наркотическое вмешательство в естественный процесс родов по нравственным или религиозным мотивам. Большинство считали, что эти препараты опасны, отнимают много времени и вводят женщину в состояние эротического безумия. Кроме того, бытовало мнение, что именно врачи должны быть судьями родовой боли. Многие из них, подобно Чарльзу Мейгсу, полагали, что боль во время родов физиологически важна и вовсе не такая сильная, как утверждают женщины. Такие аргументы десятилетиями приводились против обезболивания во время родов.
Оспаривание необходимости и неизбежности родовой боли стало важной частью женской борьбы с социальной и медицинской мистификацией в начале ХХ века. Эта дискуссия продолжается по сей день, хотя сегодня большинство акушеров-гинекологов не настаивают на том, что необходимо терпеть боль из-за того, что это божественное наказание. К сожалению, и сейчас многие женщины, рожающие в больницах и родильных домах, сталкиваются с тем, что их решения и потребности, особенно касающиеся анестезии и обезболивания (например, эпидуральной анестезии и опиоидных обезболивающих), не учитывают, игнорируют, упрощают и отвергают.
Деструктивные мифы о пользе «естественных» и «нормальных» родов остаются распространенными, из-за чего многие роженицы, получающие обезболивающие, беспричинно считают себя плохими матерями. В начале 1900-х годов женщины, поддерживающие борьбу за избирательное право, но при этом желавшие иметь детей, начали отстаивать и свое право на контроль над деторождением. Мотивы, стоявшие за этими процветающими кампаниями, такие как уважение к женскому телу, сохранение достоинства путем предоставления телесной автономии и информированное медицинское согласие, сегодня остаются не менее актуальными.
В начале 1900-х годов в Женской больнице при Фрайбургском государственном университете был разработан новый способ избавления рожениц от боли. Осознание того, что отсутствие страданий — это реальность, стало откровением для многих женщин. В течение следующих десяти лет усилия пациенток и защитниц прав женщин изменили не только женский опыт, связанный с болью, но и социально-медицинскую культуру деторождения и материнства.
В 1913 году американская суфражистка и писательница Мэри Самнер Бойд приехала из Нью-Йорка во Фрайбург, чтобы испытать чудесный новый метод обезболивания при родах. Женская больница при Фрайбургском государственном университете, возглавляемая акушером-гинекологом Бернардом Крёнигом и его ассистентом Карлом Гауссом, оказалась единственным местом в мире, где женщины могли рожать во время «дэммершлаф», или «сумеречного сна». Когда Самнер Бойд ощутила первую схватку, ей ввели комбинацию морфина и скополамина — психоактивного вещества, получаемого из растений семейства пасленовых. Женщину начало клонить в сон, а после второй инъекции ее сознание стало затуманенным.
Когда Самнер Бойд проснулась, медсестра принесла ей вымытого, сытого, завернутого в одеяльце младенца. Женщине казалось, что во время родов она мирно спала, в то время как акушер и медсестра руководили процессом. При этом она охотно откликалась на их указания: тужилась или учащенно дышала, когда просили. Самнер родила ребенка силой собственных мышц, и ее тело перенесло это тяжелое испытание, хотя она вообще ничего не помнила. Скополамин действовал как амнезиак[29], стирая воспоминания о боли. Приходя в себя в одноместной палате с видом на горы Шварцвальд, женщина восхищалась рождением «безболезненного ребенка».
Самнер Бойд узнала о «сумеречном сне» не от врача или мужа — ей рассказали о нем нью-йоркские женщины, восторгавшиеся собственным опытом родов во Фрайбурге. Крёниг и Гаусс предлагали «сумеречный сон» с 1906 года, и состоятельные женщины из России, Индии и Южной Африки совершали паломничество за безболезненными родами. Подруга Самнер Бойд миссис Темпл Эмметт стала первой американкой, «решившейся на „дэммершлаф“». Во время беременности она находилась во Фрайбурге и договорилась, что роды будут проходить в Женской больнице. Однако ее опыт нельзя назвать безмятежным сном. Ранние схватки оказались мучительными, и действие первой дозы морфина не смогло унять «неистовую боль». По ее словам, она чувствовала себя «связанной и беспомощной» [1].
Во время «сумеречного сна» женщины лежали на спине, их ноги находились в держателях, а запястья часто привязывались к кровати.
В уши роженицам помещали шарики, пропитанные маслом, и, когда младенец рождался, его плач для них заглушался.
В звукоизолированном помещении с двойными дверьми было темно, за исключением мягкого зеленого света от лампы. Крёниг настаивал на том, что «ограждение» женщины от любой «психической и физической стимуляции» необходимо для поддержания деликатного состояния «затуманенности сознания». Все эти приготовления совершались уже после того, как женщины засыпали.
В какой-то момент миссис Эмметт разбудил яркий свет смотровой лампы. Медсестра быстро положила ей на лицо марлевую маску. Привязанная к кровати и лишенная чувств, роженица получила вторую инъекцию скополамина и «тут же погрузилась в идеальный „дэммершлаф“». Она больше ничего не запомнила о своих родах. Ее опыт выглядит, мягко говоря, пугающим, но избавление от боли и страха побудило ее рожать второго и третьего ребенка таким же способом. Оба последующих раза ей вводили скополамин до появления боли, и она «вообще ничего не помнила» [2].
С 1900 года скополамин иногда использовался как хирургический анестетик, однако этот препарат мог быть чрезвычайно опасен. Идея сочетать его с морфином для облегчения родовой боли была впервые высказана Ричардом фон Штайнбюхелем, врачом Фрайбургского университета. Доза, необходимая для облегчения страданий рожениц, была гораздо меньше той, что использовалась при операциях, поэтому Штайнбюхель был уверен: она не представляет опасности ни для матери, ни для ребенка. Крёниг и Гаусс продолжили работу Штайнбюхеля,