него рукой, закрыть цирк или вполне предоставить его самому себе. Это значило бы, что мы, орган Рабоче-Крестьянского правительства, столь высоко ценящий Красную Армию, не обращаем внимания как раз на те зрелищные учреждения, которые буквально переполняются рабочее-крестьянской и красноармейской публикой – пока в гораздо большем процентном отношении, чем зрительные залы театров.
Секция цирка (надо отдать ей в этом справедливость) старается, несмотря на трудное время, двигаться по этому пути. Программы цирка в настоящее время очищены, облагорожены. В открытом уже цирке имеется попытка создания пластическо-символического революционного действа, которое, несмотря на некоторые недостатки, имеет и несомненные достоинства и в данном случае намечает кое-какие дальнейшие пути развития цирка, что было в своё время отмечено в рецензии нашего журнала.
К открытию Второго цирка Секция задумала нечто несравненно более ответственное, художественное и важное.
Один из лучших скульпторов России, тов. С. Т. Коненков, предложил ещё к Октябрьским празднествам (что, к сожалению, оказалось неосуществимым) дать для цирка серию живых статуй, так сказать, слепленных из настоящих, живых человеческих тел – частью неподвижных, частью монументально двигающихся и иллюстрирующих собою миф о Самсоне.
Миф о Самсоне – один из чудеснейших в сокровищнице народной поэзии. Титан, защищающий свободу своего народа, побеждённый женским коварством, униженный и ослеплённый, находящий в себе силы для того, чтобы разорвать свои цепи и победить, – это одна из вечных песен борьбы за свободу. Как известно, мифом этим окутаны солнечные явления – вечная борьба света и тьмы.
Конечно, при постановке этих групп в цирке дело несколько изменится – отчасти к лучшему, ибо репетиция происходила в студии Коненкова при неблагоприятных в некоторых отношениях условиях, но, с другой стороны, в огромной зале цирка зрелище может выглядеть мельче, пластические детали ускользнут. Не предрешая того психологического веса, который будет иметь изменённое в смысле обстановки зрелище, я должен сказать, что то, что я видел, было прекрасно.
В девяти группах, частью многолюдных, частью однофигурных, ярко рисуются важнейшие моменты мифа: Самсон, побивающий филистимлян ослиной челюстью; заговор против него, попытка связать его; победа над богатырями, посланными с этой целью; опьянение его Далилой, открытие им секрета силы своих волос, пленение его, слепота и унижение; отросшие волосы и проверка своей новой силы – финал.
Такой чисто цирковой элемент, как силачи и борцы, нашёл здесь своё неожиданно прекрасное применение. Я, по правде сказать, никогда не думал, что эти люди – в данном случае артисты Ярош, Урс, Пафнутьев и Быстров – смогут быть так покорны воле художника, чтобы сделать свои тела мягкими, как глина, или словно высеченными резцом ваятеля. Сами по себе тела благородно развиты и в талантливых постановках Коненкова доставляют настоящее восхищение взору.
Но рядом с замечательным пластическим достоинством, замечательной игрой мускулов, интересных ракурсалий – одним словом, чисто скульптурных достоинств, нельзя не отметить достоинств драматических и поэтически. Работа произведена громадная, все аксессуары – костюмные, бутафорские – были сделаны самим Коненковым.
Потребовался длинный ряд репетиций для того, чтобы, так сказать, выявить в исполнителях мускульную память и заставить их со сверхбалетной точностью изображать собою скульптуры.
Я не знаю точно, когда сможем мы открыть Второй цирк, ибо вопрос этот связан с вопросом топливным и другими тяжёлыми сторонами нашего театрального быта, но я от души желаю, чтобы этот спектакль скорей был представлен массам.
Вращающиеся скульптуры эти мыслимы главным образом в цирке. Это – настоящий цирковой номер, но номер того цирка, о котором мы можем мечтать, цирка исключительно благородной красоты, умеющего непосредственно связать физическое совершенство человека с глубоким внутренним содержанием.
Я уверен, что Коненков вплетёт этими группами новый лавр в свой венок и что цирк этой постановкой делает серьёзный шаг вперёд.
1919
В новых условиях
<…> Что касается цирков, то в условиях новой экономической политики задача сводится к тому, чтобы и в этой области занять командные высоты. Это значит собрать, восстановить и удержать в руках государства главнейшие цирки, сохраняя их в качестве показательных до того грядущего будущего, когда вообще сохранятся одни лишь государственные цирки. С целью расширения и укрепления государственных цирков коллегия Наркомпроса вошла в Совнарком с предложением учредить на правах хозрасчётного зрелищного треста Центральное Управление государственных цирков, обязав это управление как можно скорее увеличить число государственных цирков, противопоставив их разного рода частным циркам и подняв их программы на образцовую высоту.
1922
О цирках
(Из доклада)…[47]
Непосредственно после революции перед нами встал вопрос о цирках.
Некоторые решили его в отрицательную сторону. Так, на Украине цирки попали под сердитую руку. Почему-то это искусство многим показалось бессмысленным и буржуазным.
От такого суждения должна была предостеречь широчайшая популярность этого искусства, несомненная любовь к нему подлинных масс рабочих и красноармейцев, увлечение детей цирком и т. д.
Никогда не следует коммунисту сразу презрительно замахиваться на какое-нибудь действительно популярное явление. Понятно, когда так называемый утонченный интеллигент морщит нос, как от дурного запаха, от частушек или жестокого романса, от густых приключений какой-нибудь кинофильмы, от бульварных романов и т. д. Между тем надо было бы лучше проанализировать, какими именно сторонами все эти роды как будто бы спорного искусства захватывают ум и сердце масс. Может быть, именно здесь надо учиться писать всё более тонкую и содержательную музыку, беллетристику, создавать всё лучшие формы кинофильмов и театра, не отрываясь от живого внимания масс. Конечно, во всех этих формах искусства есть и много отрицательного, притом вовсе не необходимого для масс, а являющегося чуждой, рутинной примесью.
То, что я сказал выше, отчасти относится и к цирку. Уже его широкая популярность, как я уже сказал, должна была заставить задуматься над этим явлением, уже одна она должна была поставить вопрос, может быть, об очищении цирка, о некотором видоизменении его, но, очевидно, вместе с тем и сохранении его основных черт. Но к тому же, присматриваясь ближе к цирку, мы должны сразу признать бесспорную многозначительность и воспитательный характер многих его главнейших элементов. Цирк есть чрезвычайно правдивое, в отличие от окутанного замаскированностью театра, зрелище человеческой силы и ловкости.
Конечно, совершенство человеческого организма, демонстрируемое цирком, как нам говорят, чисто физическое, но это не должно ни на минуту нас смущать. Мы – материалисты, мы знаем, что физическое оторвать от психологического нельзя. Мы даже переживаем в иных случаях некоторый чрезмерный уклон к биомеханике и к изгнанию психологии, при этом там, где это неуместно, то есть в театре. Торжество подлинной биомеханики, перед которой обычно бледнеет жалковатая акробатика актёров сцены, мы