зашёл к Дурову за кулисы попрощаться и сказать, что уезжаю прямо на пароход после первого отделения. Дуров выступал во втором отделении в конце спектакля.
– Тогда я выступлю в первом отделении, – сказал он, – и пойду вас провожать.
Он так и сделал: выступил первым, своими остротами вызывая беспрерывный хохот многочисленной публики, а потом переоделся и в антракте вышел со мной из цирка, чтобы сесть на извозчика. Тут мы увидели, что и публика вся покидает цирк, расходясь по домам и не интересуясь концом спектакля. Оказалось, что она собралась только для Дурова. За отсутствием публики спектакль прекратили.
С тех пор мне не приходилось встречаться с Дуровым, и только недавно я случайно столкнулся с ним, опять в одном из больших приволжских городов, где он выступал в цирке один, без труппы и при неимоверных битковых сборах. Публика ломилась в цирк. Казалось бы, что за эти семь лет в России не стало жить веселее, наоборот, как раз за это время мы пережили тяжкие события, великие разочарования. «Успокоение» совершилось, снова кругом господствует унылое безмолвие, «царит безверье и тоска». Но потребность в смехе, по-видимому, не убавилась, а возросла.
В настоящие дни, когда всё кругом поникло и умолкло, публика с бою лезет к весельчаку Дурову в надежде хоть от Дурова услышать смелое, бодрое слово, хотя бы это слово и было только шуткой…
И Дуров остаётся верен себе. Он по-прежнему бодр, смел и остроумен, а шутки его злы и серьёзны.
Таков он и в этой книге: король шутов, но не шут королей.
1916
С любовью к цирку и заботой о нём
Из почти 4 000 текстов различных жанров, написанных и произнесённых А.В. Луначарским, чисто цирковых около десяти, считая с фрагментами выступлений, так или иначе связанных с состоянием циркового искусства. Почти все они носят деловой, практический характер, но, как всегда у Луначарского, написаны страстно, полемично, образно, с большим знанием дела. Поэтому составитель принял решение непременно познакомить современного читателя с наследием выдающегося литератора и организатора культурной жизни нашей страны. Некоторые из этих текстов несомненно имеют и самостоятельное художественное значение.
А. В. Луначарский
Задачи обновлённого цирка
(Из доклада в Доме цирка)[45]
Подите в цирк, в нынешний цирк, всегда грубоватый, а ныне впавший в порядочное убожество за разъездом лучших артистов, обнищанием средствами, отсутствием фуража. Присмотритесь к публике: это наша публика. Это та публика, которую мы только ещё начинаем зазывать в театр: девять десятых красноармейцы, рабочие и их семьи. Это наша публика. И один тот факт, что она до страсти любит цирк, показывает, что мы не смеем быть к нему равнодушными и что те из нас, которые расходятся в этом отношении с нею, скорее неправы, чем она…
Первым самым значительным элементом цирка является демонстрация физической силы и ловкости, физической красоты человеческого организма. Отнюдь не требуется, чтобы средний человек был акробатом, жонглером или атлетом. Но никогда высокий средний уровень не достигается без значительного количества мастеров. Таких мастеров мы имеем в цирке. Совершенные пустяки, когда представители строгой гимнастики заявляют, будто бы зрелищный характер циркового искусства вредно отражается на его сути. Это вздор, потому что в стране величайшего физического развития – в Древней Греции – оно носило целиком зрелищный характер.
Добавочным элементом к культу физической красоты тела в его строении и движениях является культу смелости. Цирк есть школа смелости. Конечно, чудовищно приучать публику к азарту путем головоломного риска человеком своей жизнью, что так часто имеет место. Но значило бы лишить цирк части его мужественного сердца, если бы отнять у него его превосходных представителей – специалистов отваги.
Вторым элементом цирка является тот род комического, который переходит в фарс, шарж, буффонаду. О клоунах, о тех, кто получает пощёчины, писалось многократно. В цирковом мире считается общепризнанным, что толпа гогочет больше всего над зрелищем человеческого унижения и что полдюжины звонких пощёчин на каждый клоунский выход есть необходимая приправа. Это величайший вздор, и сотни раз доказано, что мало-мальски хороший комик-клоун может совершенно отбросить от себя этот наивный и отвратительный трафарет. А в остальном нет ничего лучше клоунады. Даже так, как она есть, она представляет собой одну из вершин комического. Яркие, пёстрые, шумные, обладающие ловкостью обезьян, курьёзно играющие чуть не на всех инструментах, окружённые послушными животными, сыплющие шутками клоуны-шуты его величества народа – прекрасное эстетическое явление. Но мы требуем от клоуна большего. В обновлённом цирке клоун должен иметь высокий в своём комизме репертуар. Клоун смеет быть публицистом. Его великий праотец – Аристофан. И сатира клоуна, народного шута, должна быть целиком правдива, остра и глубоко демократична.
Наконец, третий элемент циркового искусства – пантомима и карнавал. Весёлое действо без слов, разодетые толпы, ритмически движущиеся и танцующие на арене. Века прошлого или плод чистой фантастики, многоцветно выброшенный в цирковой круг, плещущийся о берега мест для зрителей и порой входящий с ними в живое сочетание.
Побережём традиции циркового мастерства, придём на помощь труженикам цирка, людям огромной преданности своему делу, напряжённой работы над собой. Очистим их искусство от грязи, удалим из него постепенно всякие безвкусные трюки и оставим за цирком его великие задачи: демонстрировать силу, ловкость, отвагу, возбуждать смех и восхищение блестящим, ярким и преувеличенным зрелищем.
1919
Академия физической красоты и остроумия
<… > Опошлено в настоящее время священное слово балаган, захватано руками торгашей. Вместо того, чтобы самим подняться до его подлинного здорового вкуса, они поддакивают дурным инстинктам сальностями, пошлыми трюками. Не надо говорить о возрождении цирка, потому что он и не умирал вовсе и даже не болел, всё ремесло и мастерство в нём осталось, а просто надо вырвать его из грязных рук предпринимателей, насаждающих там обман и жульничество, околпачивание публики и подыгрывание под дурной вкус. И когда национализация вырвет из рук предпринимателя цирк и поставит артиста в прекрасные условия (ибо общество должно содержать артистов), тогда всё дурное из цирка уйдёт. И останется глубоко народное, глубоко подлинное и истинное искусство цирка.
И он будет тем, чем должен быть: академией физической красоты и остроумия.
1919
Коненков[46] для цирка
Одной из серьёзных задач, стоящих перед Театральным отделом и Центротеатром, является реформа цирка.
Что бы там ни говорили, а цирк является необыкновенно популярным в массах зрелищем. Кажется, никому не приходит в голову просто махнуть на