— Эй, она вовсе не уродливая, — толкнул я ее плечом. — Дай сюда, я сниму. У меня руки длиннее.
Адель рассмеялась, уткнувшись лбом в рукав моей куртки. Я едва сдержался, чтоб не приобнять ее. И нажал на кнопку фото.
Она держала меня за локоть, пока мы шли вдоль осыпаемых снегом улиц. Узкий тротуар с проносящимися навстречу потоками туристов то и дело вынуждал нас прижиматься друг к другу ближе. И не хотелось ничего говорить. Париж с его пухлыми от товаров лавочками и сувенирами, блестящими вывесками и украшениями, был прекрасен, но видел ли я его? Совершенно нет. Потому что смотрел совсем в другую сторону.
Как и обычно.
Города менялись. Но одно между нами оставалось неизменным. Мой взор всегда принадлежал ей.
— Хочешь признаюсь тебе кое в чем?
— Валяй.
— Эта поездка… я думала, она будет другой.
— Ужасной?
— Нет, — протянула девушка. — Просто расстроилась, что все пошло не по плану. Но в итоге получилось даже лучше, чем я предполагала. Просто спасибо, что поехал со мной. Надеюсь, ты на меня не злишься.
— Почему я должен?
— Я уговорила вас, не подумав, что у тебя могут быть свои планы.
— Да брось…
Она отвернулась, разглядывая содержимое прилавков, а потом растянула губы в неспешной улыбке, стирая неловкую паузу:
— Ну надо же, — Адель кивнула в сторону уличного ларька с фастфудом. — Они еще работают в такой час. Знаешь, о чем я мечтала в детстве? Попробовать настоящий хотдог.
Я рассмеялся.
— Ты сейчас серьезно?
— Конечно же. Мама говорила, в них водятся сальмонеллы. Да и вообще сосиски, что туда кладут, сделаны из помоев и бумаги.
Я сделал последнюю попытку удержаться от глупого влюбленного смешка, заранее зная, что проиграю (не только в этой битве, во всей войне), а потом взял ее за руку и потащил через дорогу к маленькому окошку на белом вагончике.
— Идем! Надо обязательно это проверить!
Она уперлась.
— Антон, стой, ты же не серьезно?
Но я уже положил двадцатку на прилавок, жестом показав, что именно мы бы хотели купить. Кивнув, продавец принялся набивать нарезанные овощи в булку, поливая их соусом.
— Более чем, — ответил я.
Пока мы ждали, вокруг вертелась вереница улыбок, шумного смеха, и прохожих, слетевшихся на улицы словно мотыльки. Я и сам чувствовал себя этим глупым насекомым, летящим на верную смерть. Но разве можно противиться искушению сегодня? В день, когда особенно сильно хочется верить в чудеса. Хотя бы на пару украденных мгновений.
Наш заказ приготовили в считанные минуты. Щедро политые горчицей и кетчупом сосиски в хрустящем багете.
Я протянул одну Адель.
— Боже мой, — она сжала хот дог в руках, как гранату. Как будто сейчас оттуда вырвется там самая сальмонелла и откусит ей голову прямиком на улице. — Ты уверен, что это есть безопасно?
— Я ни в чем не уверен, — ответил я, пожимая плечами. — Все, что в моих силах — разделить в случае чего с тобой одну палату.
Я наклонился и откусил кусок от ее хотдога.
— Обалдеть, как вкусно, — произнес я с набитым ртом. — Все, объект чист. Можешь есть.
От ее глаз разбежались лучики улыбки.
— Ладно, — произнесла девушка. — Если Аделия Шульман что-то решила, ничто в этом мире не сможет ее остановить.
Я рассмеялся, вытирая салфеткой рот.
— Что, слишком много пафоса?
— Ешь уже давай.
Она наклонилась и аккуратно попробовала. Прожевала тщательно, а потом воскликнула:
— Господи, это и правда потрясающая еда! Почему мне не давали попробовать ее раньше?
Мы встретились взглядами.
Ее лицо освещали уличные фонари и луна. Волосы припорошил снег, а уголок рта испачкался. Я закусил губу, и отошел на два шага дальше, ибо еще ни разу за все время, что мы были знакомы, не испытывал столь дикого влечения. Пусть оно и стало усиливаться последние несколько недель, я игнорировал его, заталкивал подальше, ведь у Адель был парень, а то, чего хотелось мне, было просто несбыточной мечтой.
— Спасибо, — прошептала она. — Честно говоря, больше всего на свете мне не хотелось оставаться в выходные одной. Мама с отцом улетели кататься на лыжах. Виктор на звонок не ответил, наверное, занят с отцом делами фирмы. Как и обычно. Иногда мне кажется, что после всех его приоритетов я стою, где-то месте на шестом, не выше. А ты всегда рядом…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я же знал, что он всеми силами ее защищает.
Даже той ценой, что готов отпустить, лишь бы держать в этот момент подальше от города. Но все равно промолчал и ответил:
— Не за что.
АДЕЛЬ
Чтобы не разбудить Полину, мы не стали зажигать свет. Включили лишь ночник, полупрозрачным маревом освещающий кухню.
— Так значит, ты умеешь готовить?
— Предупреждаю, не возлагай больших надежд.
Я улыбнулась, притягивая к себе колени и укладывая на них голову.
Ночь мягко стучалась в окна. Красноватые лампы чадили. А мой взгляд гулял по крепкой спине Антона. В одной лишь майке и низко сидящих джинсах на кухне он выглядел как мечта всех женщин-домохозяек.
— А ты знаешь, тебе идет, — озвучила я свои мысли. По дороге домой, мы зашли в супермаркет и набрали продуктов. Так что теперь он что-то из них пытался сообразить.
Антон рассмеялся, едва не уронив в миску с овощами очки.
— Постой! — вспомнила я. — У меня для тебя есть кое-что.
Я соскочила с подоконника и принялась рыться в сумке.
— Вот, нашла. — Подошла ближе. — Наклонись, — я осторожно протянула руку, снимая с Антона очки, и вместо них надела черную пиратскую повязку, закрывающую один глаз. — Это из Диснейленд. Подарок от капитана Барбоссы.
— «100% настоящий пират», — с издевкой прочитал Антон фразу на этикетке.
— Теперь ты будешь еще брутальнее.
— Куда уж больше.
Он наклонился, рассматривая себя в зеркальной поверхности одного из кухонных шкафчиков, и вдруг рассмеялся.
— Ого. А мне идет.
— Еще бы! Да ты просто красавчик!
— Отстань, Шульман, — отмахнулся Антон, шутливо отталкивая меня, но при этом придерживая рукой. Казалось, в этом крошечном жесте весь он.
— Эй, что это?
Я скользнула взглядом по рассеченным черными линями татуировок рукам, на запястье одной из которых была завязана зеленая нить.
Антон приподнял локоть, показывая.
— Полина сделала. На удачу или что-то вроде того, — ответил он. — По идее она должна быть красной, если я правильно понял эту новомодную фигню. Но… красных ниток в доме не оказалось, так что… я с зеленой хожу.
Я рассмеялась.
— Это так мило. Ты просто чудо, а не старший брат.
— На этот раз даже спорить не буду.
Прогулявшись по кухне, я уселась на барную стойку, свесив ноги.
— Знаешь, я весь вечер смотрю на тебя, Тони, — произнесла я, — и одного не могу понять…
— Чего?
— Как ты умудрился влезть в рубашку Виктора?
Антон замер. Кажется, у него покраснели даже кончики ушей.
— С чего ты взяла, что это его?
Я начала накручивать на палец прядь волос.
— Лимитированная коллекция позапрошлого года. Точно помню, что дарила ему ее на день рождения. И вот в чем вопрос, — улыбнулась я, — на нем она сидит совсем не свободно, и что-то тут явно не сходится. Потому глядя на тебя в майке, я понимаю, она должна как минимум треснуть.
Антон прикрыл лицо рукой, смеясь.
— Что? — спросила я. — Думаешь, я путаю?
— Нет, — прокашлявшись в кулак, он покачал головой, словно самому себе проиграв, и ответил, кивнув на спинку стула, на которой висела та самая рубашка: — Вот та, что ты ему подарила. Она ему велика.
— Но… Я же видела…
— Вы только начали встречаться. Он не стал тебя расстраивать, просто заказал в тот же день такую же на размер меньше. А эту спрятал в шкаф. «Она мне явно польстила», — сказал он тогда.
— Ах, вот оно что, — воскликнула я. — Хотя знаешь, я даже рада, что так. Потому что эта рубашка тебе очень идёт.
— Спасибо, — отвесил он шуточный поклон.