— Успокойся, истеричка! — встряхнул он меня, так что я зажмурилась. — Ты можешь сколько угодно обзываться, но его это не вернет.
Он, как и я, тяжело дышал, нависая надо мной. Все еще удерживая мои запястья в своей ладони.
— Ненавижу, — прошипела я. — Отпусти, идиот.
Лягнулась еще раз, но не достала снова. Так мы и застыли вдвоем у стены. Оба всклоченные и злые до безумия.
Свободной рукой, он взял меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
— Все? Сбила спесь, наконец? — произнес Север, со смесью иронии и самодовольства. — Сама то только и можешь, что царапаться. Ты проиграла, признай уже.
Я попыталась отвернуться, но не вышло.
— Не слышу тебя, котик.
Ублюдок!
— Может я и проиграла, но морда-то разбита у тебя, — довольно ухмыльнулась я. Его только что выбритое лицо местами покраснело, а именно там, куда я смогла дотянуться. А разбитая губа кровоточила.
Эта пусть и мелкая месть, утешала.
— Разве? — Не веря в истинности моих слов, он облизал губы, только сильнее кровь размазав, и покачал головой — И правда.
Север ничего не предпринимал, не представлял угрозы, но стоял так близко, что казалось пространство вокруг перестало существовать, захлопнув нас в тесной коробке. Вдвоем.
— Выпусти! — потребовала я. — А то подам на тебя в суд за домогательства!
Он рассмеялся. Чуть наклонился, подтянув мои руки наверх, заставляя задирать голову. Его лицо оказалось так близко, что наши ресницы едва не соприкасались кончиками.
— Открою тебе секрет, — прошептал он мне в лицо. — Чтобы действия считались домогательствами нужно, чтобы хотя бы один из участников хотел другого.
В его глазах что-то вспыхнуло. Яркое. Дерзкое. Что я отпрянула. Страх пронесся по венам, словно напоминая, с кем имела дело.
И вместо того, чтобы снова ударить, я выдохнула первое, что пришло в этот момент в голову:
— Поцелуй меня.
Глава 40 - Поцелуй меня
СЕВЕР
Наклонившись к зеркалу, я рассматривал практически заживший рваный след на собственной губе. Приложив смоченный перекисью тампон, скривился. Не потому что жгло. Потому что идиот.
«Поцелуй меня».
Она стояла, вытянувшись в струну, будто ничего не чувствовала, но я-то знал, это все вранье. Просто не демонстрировала мне же назло. Ведь в глазах — вызов. И да — тяжело не признать, заводит. Потому что как иначе объяснить, что после стольких девушек, после сотен поцелуев, именно ее губы могли так возбуждать?
«Поцелуй меня».
Губы у нее красивые. Прямо над верхней шрам, переходящий на щеку, последствия аварии. Тонкая стрелочка, будто указатель «целовать сюда». И вдруг попробовать захотелось. Схватить за подбородок и до одури. Хотя знал, будет сопротивляться, драться как кошка. Тут пощечиной не обойдешься, ведь вся она — сплошная ярость и экспрессия. Завернутый в крошечную и хрупкую упаковку адреналин.
Не знаю, что двигало мной в этот момент, но я буквально почувствовал мощь, рвущуюся навстречу обезумевшим зверем. Воздуха не хватало, пульс бился где-то в горле. Я наклонился, чувствуя, как перехватывает дыхание…
И она укусила меня за губу. Да так сильно, что чуть искры из глаз не посыпались.
«Выманить противника из обороны, заставить его открыться и захватить врасплох», — кажется так она говорила. Очевидно, на этот раз я оказался тем самым глупцом, что попался.
— Спасибо, что без помады, — смазывая тыльной стороной ладони кровь со рта, процедил я, а потом сбежал из этой квартиры словно она горела.
«Поцелуй меня».
Я закрыл глаза, упершись лбом в холодное зеркало. И пару раз об него побился. Надо же было так глупо попасться. Меня развели как шестнадцатилетнего пацана. А теперь, когда мы все вернулись в академию от одной только мысли становилось так мерзко, что я не мог в глаза Адель смотреть. Сожаление, стыд и вина топили меня с головой. Я понял, что где-то налажал так сильно, как еще никогда. Вот только не знал где. Достав со дна бассейна ту самую решетку, с которой все и началось или на том приеме, в день знакомства с Адель.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я выпрямился, пытаясь настроить свой моральный компас на чувство вины. На каком-то садистском уровне я даже гордился собой, что разобрался с чувствами к новенькой. Препарировал их на составляющие, точно определив: они не больше, чем азарт.
Словно ураган, она сносила на своём пути все, принося полнейшую неразбериху, но одновременно вдыхая в меня жизнь. Совершенно иную. Мне не свойственную. Безумную, но такую яркую. И это было ново. Поэтому меня переклинило.
Но от своих слов и решений я не привык отказываться. А значит, пора вычеркнуть прошедшие выходные из жизни насовсем.
К тому же, за неделю, пока меня не было, в академии случились проблемы посерьезнее. Кто-то видел нас с Дианой у клуба.
Можно даже не сомневаться, сплетни уже дошли до Адель. И если обычно, они были моим главным оружием, сейчас играли совсем не на моей стороне.
Люди — лучшее оружие друг против друга. Стоит подбросить крошечный намек. Со спичечную головку. Не больше, чем та история с котом. И сарафанное радио сделает все за тебя.
«Он убил бедное животное».
«С тех пор никто его больше не видел».
Такие вещи пугают. Обескураживают. Сбивают с ног. Вот почему они боятся. Люди боятся того, чего не могут понять. И тогда они сочиняют объяснение сами. Потому что верить в то, что кажется логичным — безопаснее. Тогда от этого знаешь, чего ждать. Все, что мне остается — лишь подтвердить случайно родившиеся слухи.
Но слухи про новенькую я не хотел подтверждать.
Выбросив ватный диск в мусор, я вышел из ванной комнаты. Адель стояла ко мне спиной. Каблуки заметно прибавляли ей роста, так что мы могли почти спокойно смотреть друг другу в глаза. Не то, что с этой…
Коснувшись ее руки, я понял, лучшим решением будет капитуляция. Полная и безоговорочная. Обнял со спины и прошептал, крепче прижимая к себе руками.
— Ничего не было.
Адель положила голову на мое плечо.
— Я хочу, чтобы ты мне верила.
— Но… — ее голос звучал крайне обиженно.
— Что но?
— Как насчет того, чтобы рассказать все, что произошло, пока мы были порознь?
Она обернулась, глядя мне прямо в глаза. Все также обнимая меня. И я выдохнул. Потому что вот она, та самая девушка, которая мне нужна. Которую я выбрал. Мы были вместе полтора года, и я не позволю каким-то глупым сплетням разделить нас.
— Ладно, — ответил я, опускаясь на диван сам и сажая ее к себе на колени. — Я расскажу.
И рассказал все по порядку, от черной карточки до ужина с Тароном. О том, как Диана внезапно оказалась девушкой моего брата, хотя до сих пор сам с трудом укладывал это в голове. Смолчал лишь о нашей последней стычке и почему губа у меня порвана. К счастью, она не спросила. Адель молчала и не двигалась, слушая.
— Ты же знаешь, я никогда бы не повел тебя туда. Только не после всего, что случилось.
Она кивнула, поднялась и принялась ходить по комнате.
— Все будут ждать моей реакции на девчонку, Вик.
— За пару недель уляжется. Все забудут.
— Никто не забудет, — покачала головой Адель. В такие моменты я ясно видел, за что выбрал ее когда-то. За ясный ум, уверенность и чувство собственного достоинства, которого не видел прежде ни у кого. — Мы просто отсрочиваем этот взрыв. Возвращай ее. Или я сделаю это сама. Пусть видят, что ее присутствие меня ничуть не задевает.
Она развернулась, подхватила сумку и перед самой дверью произнесла:
— То, что ты сделал, впуская ее к себе пожить — неправильно. Хотя я понимаю почему. Потому что слишком хорошо знаю тебя. — Она вдохнула. Очевидно, даже правда не приносила ей должного успокоения. И в этом был виноват лишь я один. Адель подняла глаза и произнесла: — Но я надеюсь на твое благоразумие.
И я просто кивнул.
Глава 41 - С возвращением, девочка!
— Север доверил тебе свой Астон Мартин?