Читать интересную книгу "Политика и театр в Европе XX века. Воображение и сопротивление - Марго Морган"

Смиты противоречат друг другу и самим себе на протяжении всего разговора, лишая слова смысла. Разговор продолжается – и становится все более сложным, когда появляются мистер и миссис Мартин и капитан пожарной команды, – но герои не замечают, что он переходит в абсурд. Постепенно диалог обостряется нелепыми заявлениями, принимающими форму аксиом, таких как «Лучше снести яйцо, чем потерять лицо» и «Всякий может сесть на стул, раз у стула никого нет» [Там же]. После двух страниц такого диалога наступает молчание, а следом за ним полное разрушение языка и видимости буржуазной благопристойности. В ремарках отмечено, что «в конце сцены четверо действующих лиц стоят друг к другу вплотную и выкрикивают текст, грозя кулаками, готовые кинуться друг на друга» [Там же]. В заключительной сцене пьесы, которая занимает три страницы текста, герои по очереди выкрикивают бессмысленные реплики до тех пор, пока им, наконец, не удается всем вместе произнести одну фразу:

МИССИС СМИТ. Кришнамурти, Кришнамурти, Кришнамурти!

МИССИС МАРТИН. Базар, Бальзак, Базен!

МИСТЕР МАРТИН. Буза, бурда, бравада!

МИССИС МАРТИН, а, е, и, о, у, э, ю, я!

МИССИС СМИТ. б, в, г, д, ж, з, к, л, м, н, п, р, с, т, ф, х, ц, ч, ш, щ!

МИССИС МАРТИН. Пиф, паф, ой-ой-ой!

МИССИС СМИТ (изображая поезд). Пуф-паф, пуф-паф, пуф-паф, пуф-паф, пуф-паф!

МИСТЕР СМИТ. Э!

МИССИС МАРТИН, – то!

МИСТЕР МАРТИН. Не!

МИССИС СМИТ. Там!

МИСТЕР СМИТ. Э!

МИССИС МАРТИН, – то!

МИСТЕР СМИТ. Ту!

МИССИС СМИТ. Да!

Вне себя орут друг другу в уши. Свет гаснет. В темноте все быстрее и быстрее слышится.

ВСЕ ВМЕСТЕ. Э-то-не-там-э-то-ту-да-э-то-не-там-э-то-ту-да-э-то-не-там-э-то-ту-да-э-то-не-там-э-то-ту-да-э-то-не-там-э-то-ту-да-э-то-не-там-э-то-ту-да! [Там же][139].

В этот момент наступает тишина, и когда снова загорается свет, герои возвращаются на свои исходные позиции, и диалог начинается с самого начала. Спектакль заканчивается[140].

Пьеса «Лысая певица» создала определенные тропы, которые впоследствии появлялись снова в других ранних работах Ионеско: характерная обстановка, отсутствие традиционной структуры повествования, отсутствие сюжетной линии, персонажи, существующие как архетипы и как взаимозаменяемые объекты, цикличность формы, завершение тем, с чего начали. Бесконечный цикл жизни и смерти, который существует без надежды на прогресс или разрешение, начиная с его самой первой пьесы, является основной темой всей драматургии Ионеско. Пьеса «Лысая певица» обрела успех благодаря своей новизне, оригинальности, творческому потенциалу и острой критике современного общества. Это вызвало отклик у публики, истощенной столетием переселений, войн, оккупаций и реставраций и лишенной чувства политической надежды[141].

«Стулья», еще одна известная ранняя работа Ионеско, вращается вокруг подготовки пожилой четы к встрече, на которой «миссия» Старика будет раскрыта публике оратором. У персонажей нет имен, и в сценарии они названы просто «Старик» и «Старушка». Это отсутствие идентичности присутствует во всех работах Ионеско. Старик, чувствуя, что у него «нет таланта», чтобы самому донести свою мысль, нанимает оратора, чтобы тот говорил от его имени. Пожилая чета приветствует гостей, которые все невидимы, когда они приходят, и появление каждого гостя заставляет их находить и расставлять стулья, чтоб те могли сесть. К концу спектакля сцена загромождена рядами пустых стульев, которые вынуждают стариков ограничивать свои движения из-за нехватки места. Как только прибывает Оратор, пара заявляет, что они завершили свою миссию на земле, и каждый выпрыгивает из окна балкона, обретая в смерти свободу и трансцендентность. Оратору остается передать послание Старика, на которое последний лишь туманно намекнул – единственное, что он сообщил о нем, это то, что: «Я пригласи вас… вам объяснят… индивидуальность, личность – это все та же персона» [Ионеско 1990]. В этот момент мы узнаем, что Оратор глухонемой, и хотя он пытается передать послание посредством пантомимы и письма, в его мычании понятно лишь «У-У-ГУ-НГЫ-МГЫ-НГЫ», а в написанном на доске «ДРР ЩЩЛЫМ… ПРДРБР» и «КРР ГРР НЫРГ» [Там же]. Видя, что публика его не понимает, он уходит, и спектакль заканчивается.

Впервые поставленная пьеса «Стулья» была радикальна по своей художественной форме и воплощала темы, волновавшие художественное воображение Ионеско. Из содержания разговоров пожилой четы друг с другом создается впечатление, что пожилая пара ждала смерти довольно долгое время, и что сообщение Старика было единственным препятствием – единственным бременем, – которое мешало им обрести свободу в смерти. Ионеско подчеркивает важность послания на протяжении всей пьесы, оттягивая сообщение, он специально томит публику – аудитория должна испытать как надежду и радость старой четы, так и смерть этой надежды. Название пьесы указывает на еще одну визитную карточку Ионеско: пьеса не названа в честь героев, чьи жизни показаны бессмысленными, она названа в честь мебели, которая загромождает сцену, почти вытеснив оттуда героев. В мире Ионеско материальные объекты более постоянны и, возможно, более значимы, чем люди. Конечно, визуально стулья занимают центральное положение в пьесе.

В драматической вселенной Ионеско человек настолько деградировал, что его невозможно изменить даже с помощью трагедии. Со времен Аристотеля в основе традиционной трагедии находился главный герой с трагическим недостатком, мешающим ему реализовать героический потенциал. Главный герой осознает свои ошибки, когда уже поздно их исправлять, и затем приносит великую жертву – часто жертвует жизнью, – чтобы искупить вину перед обществом. Благодаря жертвенности главный герой становится трагическим героем: человеком, который действует благородно перед лицом жестокой судьбы. Наблюдение за взлетом и падением героя позволяет аудитории испытать лучшие стороны человеческой натуры и очиститься от горя и печали. Трагедия возвышает человечество, прославляя его потенциал и неизменное стремление к безупречности[142].

Версия трагического у Ионеско далека от видения Аристотеля и Шекспира, которых обычно считают культовыми трагическими драматургами. Названная самим Ионеско «трагическим фарсом», пьеса «Стулья» не представляет человеческое состояние как нечто достойное восхваления. У потенциального героя, Старика, нет ни имени, ни героического характера. (Поскольку мы понятия не имеем, в чем состоит его послание, мы даже не знаем, заслуживает ли оно внимания.) Его трагический недостаток, если бы такой имелся, заключался бы в его неспособности говорить за себя. И все же Ионеско не дает Старику шанса увидеть ошибку его выбора или принести жертву, чтобы угодить обществу. Старик принимает смерть как нечто более стоящее, чем жизнь, и не существует общества, о котором можно говорить с точки зрения зрителей, так как все «гости» невидимы, если они вообще существуют. Разрушительное воздействие пьесы «Стулья» заключается в том, что, насколько нам известно, донесение послания Старика массам ничего бы не изменило и ничего бы не значило. Его жизнь и жизнь его жены были бессмысленны