Читать интересную книгу "Упражнение на доверие - Сьюзен Чой"

Сара никогда не дружила. Зачем отдавать боль разорванной дружбы Джоэль, зачем отнимать у Карен? Причины, наверное, психологические. Зачем делать Карен нехристианкой, при этом создав из насмешек над ее христианством Пэмми, а из восхищения – Джульетту? Причины, наверное, художественные. Все это только догадки; все-таки Карен не из тех, кто притворяется, будто разбирается во внутреннем мире тех, кого знала в детстве, а потом послала к черту и использовала для личной выгоды. Не будем показывать пальцем. А то это уже мелочно.

Карен стоит перед книжным магазином «Скайлайт» в Лос-Анджелесе и ждет старую подругу, писательницу. Карен тридцать лет, она одного возраста со старой подругой-писательницей. Она не видела старую подругу-писательницу с восемнадцати. За дюжину лет с Карен много чего случилось. В основном – психотерапия, а все остальное – как правило, на условиях, предписанных психотерапией. Карен об этом знает и не смущается. Она хотя бы знает, откуда взялся ее язык. Но если Сара, к примеру, спросит, чем Карен занималась в прошлые двенадцать лет, она будет избегать психологического жаргона в своей речи так же внимательно, как раньше избегала религиозного. Она так делала, чтобы ее мог воспринимать всерьез человек, лишенный веры. Несмотря на то что Карен не просто не любит, но и не уважает этого человека, лишенного веры, древний стыд все равно расползается по ее вере, по ее потребности в вере – по ее вере в веру, – как пятно, и Карен, как и в прошлом, выдает себя за ту, кто не верит. Это так и не изменилось. «А, чем только не, – ответит она. – В основном работала офис-менеджером, личным секретарем, личным организатором, все такое – ты, наверное, в старшей школе и не догадывалась, но я очень организованный человек. – Смеется. – Это как проклятье, стоит на что-нибудь посмотреть – сразу придумываю, как сделать это эффективнее. Наверное, это такая реакция на мою мать. – Смеется. – Ну зато неплохо для заработка. Люди меня нанимают, чтобы я организовывала все за них, я могу сама выбирать клиентов, сама назначать себе рабочее время. Деньги хорошие. Остается куча времени на путешествия. Мы с братом – не знаю, помнишь ты или нет, но у меня есть брат – только что летали во Вьетнам и Лаос. Да, там здорово. Красота».

Когда Карен будет все это произносить – если будет, – она будет знать, с каким обманчивым пренебрежением выдвигает самые завидные стороны своей жизни на первый план. Будет так хорошо видеть свое стремление вызвать зависть, стремление скрыть это стремление, что ей будет вериться с трудом, что Сара этого всего не замечает, несмотря на все изобильные доказательства, что Сара просто не в состоянии понять ее, Карен, чувства. Синонимы слова «изобильный», то есть ample – это bounteous, copious и plenteous, но не, если верить этому конкретному тезаурусу, voluminous, хотя в списке синонимов к voluminous указаны big, huge, roomy, capacious и… внезапно ample. Видимо, иногда синонимичность распространяется только в одну сторону. Словарь говорит, что voluminous идет из прошлого, от латинского слова voluminosus, то есть «извивающийся, клубящийся», а оно идет от латинского слова volumen – «свиток», а он, снова сменяя направление, идет в Средневековье и там попадает в английский язык словом volume, то есть «свиток с текстом». Это все легко найти. Умение владеть словом на самом деле никакой не дар и не талант; это просто значит, что у тебя есть тезаурус и словарь. Нас растили так (под «нас» я имею в виду себя и Сару; под «растили» я имею в виду «привили самые важные для нас идеи», причем делали это не родители, а учителя и друзья), что талант казался единственной религией, единственным основанием для веры, над которой никто не насмехается. Талант казался частицей божественного, воплощенной в людях, и либо он есть, либо его нет; либо ты благословлен, либо нет. Но в любом случае ты его почитаешь. Если благословлен, то почитаешь его тем, что применяешь, и нет греха хуже, чем зарыть талант в землю. Если не благословлен, то почитаешь тем, что помогаешь людям с талантом. И уж лучше радуйся, а не завидуй. Карен и Сара – девочки, вы же знаете, мы без вас просто не можем выйти на сцену, вы, девочки, кудесницы гардероба, как же нам повезло, что это вы у нас главные по костюмам! Прослушивалась ли Сара каждый год, несмотря на то что у нее вокальный диапазон как у лягушки? Да. Прослушивалась ли Карен каждый год – Карен, некогда солистка в церковном хоре? Да. Взяли хоть кого-то из них, хотя бы на маленькую роль, хотя бы раз за четыре года? Нет, ни разу. Так и остались постоянными членами таинственного большинства: достаточно талантливы, чтобы поступить в школу, но недостаточно, чтобы стать в ней звездами. Они обязаны служить задним фоном, на котором сияют звезды. И при этом обязаны радоваться, а не обижаться, хотя уже само поступление казалось каким-то обещанием, каждый год обновлявшимся и нарушавшимся вновь. Каждый год кого-нибудь из вечных неудачников внезапно брали на главную роль, одновременно поддерживая надежды и усугубляя унижение. В последний год взяли того, кого мы будем называть Норбертом. Норберт. К тому времени Карен с удвоенной энергией вернулась в мир танцев своего детства, только теперь вместо балета поступила на современный и делала вид, что смотрит на актеров свысока. Актерское мастерство она выбрала в четырнадцать лет – еще ребенок, вот и выбрала искусство для детей. На четвертом курсе она вела себя благородно, помогала с костюмами, чтобы детишки с Театрального наигрались. Но, конечно, все должны знать, что она продолжит учиться современному танцу и в колледже. Сара встала примерно в ту же позу, но с литературой. Чирк-чирк-чирк – строчила ручка Унылой Сары в ее Мрачном Блокноте. Разница только в том, что Сара добилась своего – опустив планку и выбрав талант, который может подделать любой, если знать как. Ты попробуй подделать танец – не выйдет. Истинное искусство требует дисциплины, требует вытачивать мышцы и привязывать их к кости. Я не танцевала с колледжа, потому что я реалистка и сразу поняла, что профессиональной танцовщицей мне не быть, так же как профессиональной актрисой: хоть я и очень спортивная, еще я слишком низкая и слишком широкая. Наверное, надо было пойти в плавание, но уж бог с ним. Так или иначе, Карен не танцевала лет десять, но незнакомцы все так же с первого взгляда замечают, что она серьезно занималась танцами, видят по ее осанке – вот насколько она это себе привила, как много старалась.

Жесткая работа над собой,