Читать интересную книгу "Упражнение на доверие - Сьюзен Чой"

отвергла их любовь из-за ее простоты, ее беспримесного, необработанного извержения из самого сердца, или нутра, или откуда там происходят такие чувства. У Сары их больше не было. Она сидела в осьминожьих щупальцах мужчины, чью привлекательность не видела в упор, как себя ни ругала, и к кому не испытывала ничего, кроме теперь неуютной ответственности, пока он слюнявил ей ухо и стонал о своей неутоленной страсти.

Рейф, Катрина, Саймон, Эрин, Кора и Колин уже не шутили и не курили, только стремились проглотить друг друга ртами и языками, терлись промежностями, задевая неподатливые стены газебо. Когда Сара отдернулась от поцелуя Лиама, он согласно припал к ее шее и лакал, как оголодавший беззубый пес. Не считая ощущения влажности – а значит, и прохлады, – тело Сары не чувствовало ничего. Уставившись во тьму снаружи газебо, пока Лиам хныкал и лобызал жилы у нее на шее, она увидела, как мимо проплыл профиль Дэвида – прочь, словно, хоть их разделяла только пара метров, они уже жили в разных мирах. С самого приезда сюда она напрягала все силы интуиции, чтобы войти в какой-то контакт с Дэвидом, – и вот он прошел так близко, хоть руку протяни. Она открыла рот, но не издала ни звука. И все же Дэвид обернулся, и его взгляд упал на нее на полу газебо, с Лиамом, присосавшимся к ее шее и теребившим бесчувственную грудь. Взгляд Дэвида безжалостно скользнул по ней, а потом он скрылся в направлении дома. Сара с трудом вырвалась и встала.

– Мне надо в туалет, – сказала она и сбежала.

Все поверхности на кухне ломились от бутылок и сумок, радио бросили заикаться между волнами, в воздухе висели пласты дыма, медленно развеиваясь там, где через них прошли неизвестные. Везде, куда заглядывала Сара, было пусто. И все-таки она знала, что дом не пустой. Ее тело снова ожило, чувства хлестали наружу, как прилив, коснувшийся всех поверхностей и поднявший на свет мельчайшие улики. Дойдя до самого конца коридора первого этажа, Сара прижала ладонь к приоткрытой двери, толкнула – и увидела Мартина с Дэвидом, согнувшихся в беззвучном смехе. Их лица раскраснелись. При ее появлении они распрямились, с трудом хватая воздух.

– О боже, – сказал Дэвид, – убери это от меня.

Она нашла их в спальне, большой и темной, с широкой кроватью, роскошно застеленной таким темным пурпурным атласом, что он казался почти черным. Кровать торчала из стены, как язык, заваленная подушками всех размеров из того же черно-пурпурного атласа, словно урожаем баклажанов. Две большие лампы в полосатых, как зебры, абажурах светили слабее свечей. Противоположный конец комнаты исчезал в гардинах.

– Смотри, кто пришел! Лови, – сказал Мартин, и она, с тупой послушностью протянув руки, что-то поймала. Дэвид выбил это у нее из рук.

– Господи! Не надо ей это трогать.

– Уверен, здесь все совершенно чистое. Уверен, их кипятят после каждого использования. – Сотрясаясь от смеха, Мартин упал на кровать и принялся шарить в ящике ближайшего прикроватного столика. – Может, Сара предпочитает другой цвет? Подлиннее или потолще? Поострее?

– Да что это? – спросила она Дэвида, когда Мартин кинул в него очередной предмет.

– Извращенец долбаный! – Дэвид пытался успокоить Мартина, но именно из-за своего желания успокоить не мог. Он не смотрел на нее, не хотел касаться этой штуки, что бы это ни было, и увернулся от нее, как брезгливый мальчик, и Сара, загоревшись, сама подхватила ее с пола.

– Тебе правда лучше это не трогать! – воскликнул Дэвид.

– О боже, – сказал Лиам, заглянув в дверь. – Мартин опять дорвался до игрушек.

– Тебе интересно, что это? – спросил ее Мартин со внезапной серьезностью. – Что ты, Дэвид, не надо стоять на страже, со мной вы в безопасности. Он тебе правда нравится? – Последнее было уже Саре, потому что Дэвид выскочил из комнаты, снова сбежал от нее. – Хотел бы я знать его секрет. Наверное, выделяет какой-то феромон. Лилли от него без ума, говорит, не вернется в Англию, остается здесь и будет трахаться с Дэвидом до конца жизни. Но ты, нежнейшая Сара, ты слишком взрослая для Лиама, не говоря уже о молокососе вроде Дэвида. Присядь ко мне. И ты, Лиам. Собирайтесь, дети.

И Сара в трансе села к нему на баклажановую кровать, хотя не видела ничего, кроме Дэвида и Лилли, коротких пальцев Дэвида и болезного острого личика Лилли, ее угрюмого своевольного рта. Лиам прыгнул на кровать и посадил Сару к себе на колени, так что ее ноги не доставали до пола.

– Чувствую себя Просперо, благословляющим Миранду и Фердинанда, – сказал Мартин, снова закопавшись в ящик. – Отдай свой, Сара. Давай сюда.

– Сперва скажите, что это, – сказала Сара, выворачиваясь от Мартина подальше.

– Вот же чертовка! – воскликнул он.

И как хорошо у нее вдруг получалось – играть полноценную роль, полностью скрывая истинное «я», от которого никогда не было пользы. Дерзкая и остроумная, она подначивала Мартина, подбрасывала и ловила резиновую штуковину вне его досягаемости, чувствовала, как назойливый член Лиама пробирается ей между ягодиц, когда он все сильнее прижимал ее к себе. Но все это время она на самом деле была с Дэвидом – с его неуклюжими подкатами к Лилли, которые он затеял, чтобы ускользнуть от нее, от Сары, и которые не сулили ему успеха. Безразличная к идиотам, ради кого она всего лишь играла роль, безразличная к члену, упершемуся в зад, безразличная к тому, что лежало в руке, безразличная к спальне, Сара сосредоточилась на Дэвиде. «У тебя ничего не получится», – сказала она ему спокойно.

– Сара, – раздался голос мистера Кингсли во внезапно притихшей комнате. – Пожалуйста, отдай мне это и иди домой.

Лиам встал, она соскользнула с его коленей на ноги. Перед ней стоял с протянутой рукой мистер Кингсли, и она положила штуку в нее, глядя ему в лицо и в то же время через его плечо – в лицо его мужа Тима, зависшее в дверях, словно бледная тень мистера Кингсли.

– Повезло вам! Сходили на самое короткое «Золото Рейна» в истории, – голосил Мартин, словно одной силой голоса мог унести всех из комнаты.

– Тиму стало нехорошо, – ответил мистер Кингсли, пронзая Сару взглядом, словно бы говорившим напрямую с ее разумом: «Уж ты-то должна соображать».

– Это просто недопонимание, – шумел Мартин. Это не бестолковость, видела Сара, а агрессивное отторжение реальности. Не считая его голоса, в доме воцарилась полная тишина. Даже слабые помехи ненастроенного радио в гостиной недавно прекратились. – Ко мне приехали мои подопечные! – вопил Мартин. – Потом к ним приехали их приятели. Такие уж они неразлучные.

– Сара, – повторил мистер Кингсли, – пожалуйста, иди домой.

Когда она бросилась из комнаты, ее поймал за руку