Читать интересную книгу "Упражнение на доверие - Сьюзен Чой"

не приедет такси. Это будет рыже-синяя машина с надписью «Метро Кэб». Может, не сразу, но приедет. Тебя привезут ко мне, я буду ждать. Не пропадай, а то придется позвонить твоей маме, да и копам. Ясно? Все поняла?

– Да, – сказала Сара.

– Ты пила, милая?

– Нет.

– Курила?

– Нет.

– Если да, то ничего, просто хочу точно знать, что ты не уйдешь до такси.

– Не уйду.

– Жди внутри, милая. Не стой на парковке одна.

Здесь она не подчинилась. Ждала на парковке, подальше от официантов, – ей казалось, ее видят, обсуждают. Ближе к часу ночи на парковку въехала рыже-синяя машина «Метро Кэб», и водитель с каштановой бородой и длинными каштановыми волосами спросил: «Сара?» – потом пригласил внутрь. Поймал ее взгляд в зеркале заднего вида.

– Привет, я Ричард. Я не включаю счетчик, потому что со мной расплатится Элли. Мы друзья.

– Хорошо, – сказала Сара. Она в жизни не ездила на такси. Даже не задумывалась, что в городе есть такси. В детстве она смотрела сериал про нью-йоркских таксистов. Счетчик как-то связан с тем, сколько надо платить.

Они проехали обратно по бульвару, мимо пожухлой травы, битого стекла, разбросанного мусора, растресканного асфальта, бесконечных видов щебня, по которым только что изможденно шла Сара. Машина забралась на эстакаду и рассекла ночь, спустилась в двух съездах к западу от района Сары, среди обветшалых одноэтажных кирпичных домиков в стиле ранчо, какие стояли по всему городу, не считая богатых районов, как у Дэвида и мистера Кингсли, или нищих, как у Сары и ее матери; все остальные в круге общения Сары жили в таких домах. Да и Сара с матерью когда-то жили в таком доме, когда ее родители еще были вместе. Ричард заехал на дорожку темного дома, где на пороге сидела и курила субтильная женщина с длинными каштановыми волосами, в кружевном халате. Когда машина завернула, она быстро встала и вышла навстречу.

– Спасибо, – сказала она Ричарду, опершись локтем на открытое окно со стороны водителя, будто посреди дня. – Буду должна.

– Я пришлю счет, – услышала Сара, и Элли с Ричардом рассмеялись. Она вышла с противоположной стороны от Элли, и машина уехала.

Воздух в доме будто был сделан из сна. Все такое теплое, затхлое, влажное. Сара слышала тяжелые выдохи и вдохи спящих, следуя за Элли по мягкому ковру гостиной, тускло освещенной цифровыми часами видака, Сара увидела, что спящий ничком на диване – его длинная нога и рука свешивались на пол – это Лиам.

– Сюда, – шепнула Элли, вернувшись за приросшей к полу Сарой и взяв ее под руку, будто она заблудилась в темноте.

Они покинули сумерки гостиной, прошли через почти кромешную темноту коридора со множеством закрытых дверей и вошли в последнюю, из-под которой пробивалась нитка золотого света.

– Сегодня у нас полон дом гостей, – сказала Элли, закрыв за ними дверь. Ее голос с южным акцентом был хриплым и рассеянным, словно ничто не могло ее смутить.

Они стояли в основательно захламленной спальне – одежда, плюшевые мишки и подушки в таких количествах, что под ними почти не разглядишь мебель. Лампа с бахромой на абажуре тускло освещала фотографии на стенах – куда более юной и круглощекой Карен и пухлого малыша с таким же лицом, как у нее. Прогнувшиеся полки были заставлены куклами, безделушками и книжками: «Знаки зодиака», «Карты Таро. Полное описание», «Рецепты для диетологического здоровья».

– Должна тебе подойти, – сказала Элли, с трудом выдергивая пижаму из ящика, набитого так, что не выдвигался до конца. Когда она наконец выкорчевала пижаму, Сара увидела, что та вся в рюшах и маленьких помпончиках. – Покупала на Карен, но она скорее умрет, чем ее наденет, а мне великовато. У меня второй размер. О, хорошая моя. Ну что такое? Из-за парня? Ты такая миленькая. Карен никогда о тебе не рассказывает – догадываюсь почему. Тебе надо в душ, помойся с гелем.

Вцепившись в пижаму с помпончиками, Сара заперлась в крошечной ванной – лес свечей, пудр и кремов, где в благоухающем цветами войлоке случайно проросли туалет, раковина и ванна, будто плесень. Сев на унитаз, она включила душ и всхлипывала под прикрытием шума воды. Любовь – это какая-то ошибка в химии. В душе она постепенно выкручивала воду от очень теплой до очень горячей, когда чуть не горела кожа, и чувствовала, как микроскопического Лиама – там, где он жался своей грудью к ее, оставляя ручейки жаркого пота, где он мазал слюной в раковинах ушей и на связках шеи, где захватал ее пальцами и начинил тем, что называл, как она надеялась забыть навсегда, «кончой», очередным детским словом, ассоциирующимся с тошнотворной вонью, немытым бельем, скрытыми пятнами и стыдом, – выжигает и смывает, будто множество мелких косматых организмов из рекламы средства для кожи, которых с воплями затягивает в сток. Не было ни сантиметра тела, что не жаждал истребления, что несли кипяток и мыло. Она нашла гель, но не хотела пользоваться его сморщенной губкой, которой, очевидно, часто пользовалась Элли – это уже что-то личное, – и в итоге она налила гель в пригоршню и попыталась размазать, где могла. Дважды вымыла голову, с силой выскребывая кожу под волосами. Потом ей показалось, что она в душе уже слишком долго. Когда наконец прокралась наружу, Элли сидела на кровати с подносом, где сгрудились мелкие баночки. Элли улыбнулась яркой и красивой улыбкой, и Сара невольно ответила тем же. На щеке у Элли была маленькая родинка. Несмотря на поздний час, она не смыла макияж.

– Ну вот, – сказала Элли довольно. – Уже другое дело.

Она похлопала по матрасу и подвинула поднос. Сара не могла удержать в голове, что Элли – мать, тем более – мать Карен. Она осторожно забралась на кровать, жалея, что пижама коротковата. Дома она спала в футболке до колен с логотипом радио 97 Rock.

– Сразу вижу, что у тебя разбито сердце, – сказала Элли.

Сара начала смеяться, но обнаружила, что плачет. Она закрыла глаза рукой и почувствовала, как в другую сунули коробку с салфетками.

– Не стесняйся, милая. Тебе повезло, что у тебя разбито сердце. Это значит, ты правда любила. Страсть как хочется почитать твое Таро, но тебе лучше поспать, как только выпьешь витамины. Ты пьешь витамины?

– Эм-м, нет. Вроде нет.

– А надо. Это полезно для здоровья. А для твоего – тем более, из-за стресса и боли. Надо помогать телу обновиться. Во многом твоя грусть физическая. Это очень важно знать. Сделаем тебе смесь из добавок, а завтра, когда они уже подействуют, обсудим, как ты себя чувствуешь и надо ли мне что-то