Читать интересную книгу "Упражнение на доверие - Сьюзен Чой"

Тим.

– Ты сможешь добраться домой, милая? – прошептал он.

– Да, – сказала она, или, может, кивнула, или, может, не ответила вообще, вырвалась и побежала по коридору к двери.

С обочины пропали все машины. Исчезли все следы вечеринки, словно кто-то застегнул молнию, оставив только ее отрывистое дыхание и стук шагов, пока она бежала по улице. Она ничего не боялась больше, чем что рядом остановится «мерседес» мистера Кингсли и дверь откроет его взгляд, полный отвращения, но не удивления, но в то же время она, видимо, об этом и мечтала, так ярко этот образ светился в уме. Никто: ни мистер Кингсли, ни Мартин, ни Лиам, ни Карен, ни Дэвид, никто, чье тело, как всегда положено телам, находилось в машине, – не появился из тьмы, чтобы забрать как будто обнаженное, явно затерянное, беспрецедентно уязвимое тело Сары в укрытие машины и ее привычной скорости. Она бежала, как никогда в жизни, по улицам, не созданным для пешеходов, улицам без тротуаров, где знаки встречались редко или не встречались вовсе. Район мистера Кингсли был петляющим лабиринтом, и стоило потерять из виду его дом – она тут же потерялась и сама. Скоро она слишком запыхалась, слишком стеснялась топота своих ботинок, чтобы бежать, но шла все равно быстро и испуганно. В этом городе пешком ходили только нищие и преступники после неудавшегося преступления. Сара с тоской и яростью вспомнила маленькую обшарпанную машину матери, такую знакомую. Она бы все сделала ради собственной машины. Вышла бы на панель, грабила и убивала, если бы ей позволили иметь свою машину. Начав копить зарплату из пекарни заново, она ничего не покупала, если только набрать тысячу двести долларов, то наверняка можно выбрать что-нибудь неплохое; она каждую неделю одержимо читала журнал «Автотрейдер». Она уже давно расставила мечты в порядке приоритета: «жук», MG, «альфа ромео», все – кабриолеты. В «Автотрейдере» всегда предлагали миниатюрные красивые импортные кабриолеты примерно за тысячу двести долларов, «потому что малолитражки – сплошной геморрой, они ничего не стоят», сказала павшая духом и циничная мать Сары, которая, несмотря на все свои знания о жизни, не умела жить.

И вдруг Сара вышла на широкий, шумный, яркий бульвар и увидела в отдалении светящийся щит «Мамас Биг Бой». Машина бы пролетела такое расстояние в мгновение ока, но Сара шла быстрым шагом, по ощущениям, минут десять. Она шла по краям парковок – не по траве на обочине, – чтобы со стороны ее приняли за человека, который идет к своей машине, а не просто по улице, но пара машин все равно громко сигналили на ходу, словно обдавая ее ушатом звука. Чтобы предупредить или чтобы поиздеваться? Она не знала, но шла еще быстрее, насколько возможно идти быстро, не срываясь на бег. В вестибюле «Мамас Биг Бой» она рассыпала монеты из кошелька по всему полу, пытаясь выловить мелочь для телефона. Никчемные пальцы – будто в ладонь натыкали хот-доги. Когда она наконец дозвонилась до телефона в машине Дэвида, боялась, что звонок прекратится. Дэвид наверняка припарковался где-нибудь с англичанкой Лилли на коленях, завеса ее светлых волос хлещет их обоих по лицу, ее левое колено, как несмазанный поршень, скрипит по краю кресла Дэвида, с каждым скрипом чуть не сбивая телефон с рычага. В любую секунду на звонок ненароком ответит бурный секс Дэвида и Лилли, и тогда Сара услышит то, что и так уже видела и слышала слишком четко, но взамен она услышала стандартное сообщение автоответчика, которое Дэвид так и не удосужился перезаписать. Она повесила трубку. Еще не было и одиннадцати. В «Мамас Биг Бой» начинался час пик, когда здесь встречались те, кто откуда-то возвращался, и те, кто куда-то только собирается. Все кабинки были заняты, поэтому она села за стойку и уставилась на огромные ламинированные страницы меню. «Снова ты?» – сказал официант, обслуживавший ее три часа назад, пройдя мимо с кофейниками в обеих руках. К счастью, он не работал за стойкой, не заговорит с ней снова, не спросит: «А где те парни с акцентами?» Ей хватало только на картошку фри и кофе, и, когда их принесли, их противоположные вкусы – безвкусно-жирно-картофельный и едкий – одинаково наполнили рот той слюной, что предостерегает о рвоте. Она не могла сидеть за стойкой дольше часа – правило ресторана, направленное против бродяг, – но, видимо, столько и не понадобится. Через какое-то время она пошла в туалет, чтобы прополоскать рот и уставиться в свое неузнаваемое лицо, а когда вернулась, нетронутую картошку и кофе уже унесли, на стуле сидел кто-то другой и изучал меню, а когда она поймала взгляд официанта, тот пренебрежительно отмахнулся и отвернулся.

К полуночи она уже точно хотела, чтобы Дэвид ответил, и плевать, есть Лилли у него на коленях или нет, но он опять не ответил. Может, уже спал. Может, уже все спят. Ее мать – в одинокой постели; машина ее матери, которая словно еще могла в любой момент появиться – сама по себе, как верный зверь, – на своей парковке. Спал Тим мистера Кингсли, которому стало нехорошо в опере, и спал Лиам, чье вторжение она еще ощущала сырой ноющей болью между ног. Мистер Кингсли и Мартин – где они? Возвели между собой молчание и презрение, удалившись в разные концы дома? И где Карен? До сих пор Саре и в голову не приходило все-таки переночевать у Карен. Она ожидала, что Мартин и Лиам, которые и придумали ее увезти, возьмут на себя ответственность за свой порыв, будто это вовсе не порыв, а рациональный план, будто как КАПА приняла в гостях труппу, так Мартин и Лиам примут в гостях ее, позаботятся о ее благополучии, заселят – в отель? – оплатят завтрак и утром вовремя подвезут в школу. Она всего этого ожидала, потому что они взрослые. И все-таки поехала с ними как раз потому, что они вели себя не как взрослые, и теперь не понимала, это они ее бросили или это она дура, если ожидала чего-то другого.

В телефонном справочнике значилось пять Вуртцелей, но только один – со знакомым индексом. Сара набрала номер, и, несмотря на поздний час, ответил прокуренный голос, удивленный, но не раздраженный.

– Карен?

– Это Элли. Карен, по-моему, уже спит. Ей что-нибудь передать?

К этому Сара была не готова. Она отказалась, извинилась, умудрилась не расплакаться, но так и не смогла повесить трубку и расстаться с неудивленным голосом.

– Сара, – сказала Элли Вуртцель, когда Сара выдавила из себя, где она и что произошло, – никуда не отходи от телефона, пока