стран Варшавского договора сейчас вступают в Чехословакию”, – говорил
отец, кивая на гостей и расчесывая пятерней седину. Мне знаком был этот
жест, он выдавал крайнюю степень волнения. Я поздоровалась с послом и
вопросительно посмотрела на другого гостя. Его лицо показалось знакомым.
“А это Петр Иванович Камбулов”, – сказал Червоненко. Я тут же вспомнила:
советский офицер безопасности. Он и его напарник Мишин во время войны
были прикреплены к отцу и не отходили от него. Я привыкла видеть Камбу-
лова и Мишина вместе. “Здравствуйте, – повернулась я к нему. – Вы здесь
один?” Камбулов удивился: “Что значит, один?” – “Вы всегда ходили вдвоем,
Камбулов и Мишин” – “Вы помните?” – обрадовался он. “Как не помнить
1945-й год, наше освобождение. Это не забывается”».
Оставался час до момента, когда небо над Прагой разорвет гул военно-
транспортных самолетов с десантниками на борту, и с пограничных застав в
эфир полетят сообщения о чужих армиях, перешедших чехословацкую гра-
ницу. Посол сказал официальные слова и ждал реакцию. Президент перево-
дил взгляд с Камбулова на посла. «Василий Степанович, – произнес прези-
дент, – я предполагал, что этим кончится».
Свобода лучше других понимал, с кем имеет дело, и при натянутости
отношений в те дни между Москвой и Прагой, томимый предчувствиями,
просил по своим каналам, почти умолял советское руководство: «ни при ка-
ких условиях не вводить в дело войска; что угодно, только не войска; интер-
венция перечеркнет симпатии нашего народа к России» 18.
Его не услышали.
Время задержаться на ошибке, допущенной автором при подготовке
русского (2008) издания этой книги. Смущала давняя непонятная робость
Людвика Свободы перед Камбуловым. Была ли у Свободы причина чего-то
опасаться? В разговорах Камбулов прямо об этом не говорил – кто я ему? –
как умалчивал, очевидно, и о других ему известных тайнах, но давал понять,
что его уже «ничем не удивишь». Оставалась надежда разговорить его со
временем. Последующие наши встречи по разным причинам откладывалась,
а 9 декабря 1989 Петр Иванович Камбулов умер.
Какую тайну о Людвике Свободе восьмидесятилетний чекист унес с со-
бой? Догадка забрезжила, когда в книге «Генерал Дитерихс» (Москва, изда-
тельство «Посев», 2004) бросилось в глаза имя поручика Свободы, в 1919 го-
ду он три месяца был адъютантом генерала-монархиста М. Дитерихса, по-
томка древнего чешского рода, ярого врага русской революции. Московский
историк В.Ж.Цветков (составитель и автор книги) разыскал выросшего в се-
мье Дитерихсов их приемного сына Андрея Анатольевича Васильева;
наследник и хранитель семейного архива Дитерихсов, скитаясь после их
смерти по свету, обосновался на одном из островов у берегов Дании. Завяза-
лась переписка, Васильев прислал историку в Москву часть архивных доку-
ментов, с ними и фотографию времен гражданской войны: в штабе Западно-
го фронта командующий фронтом чешский генерал Я. Сыровы, начальник
его штаба генерал М. Дитерихс и его адъютант поручик Свобода (без иници-
алов). «Нынешний президент Чехословакии», – комментировал в письме
приемный сын Дитерихса.
Слегка возбужденное воображение историка, а с ним и мое, когда мы
встретились в «Посеве», помогало находить на старом отпечатке узнаваемые
черты. С согласия историка я использовал фото в московском издании этих
своих очерков. И послал книгу в Прагу Зое Клусаковой. Ответ привел меня в
замешательство. «Прошу Вас, сравните внимательно отца, его орлиный нос,
ноздри шире, чем у адъютанта, лицевые кости шире посажены, узкие губы,
уши не прилеплены к голове. У отца были темные густые волосы, другая
форма черепа, посадка головы…» – писала пани Зое. Ошибиться может экс-
пертиза, но не глаза любящей дочери.
Потом выяснилось: у 672-х легионеров была фамилия Свобода, трое из
них – Людвики, к тому же двое из Южной Моравии. По словам пани Зое, в те-
лефонном справочнике Праги более двух тысяч абонентов по фамилии Сво-
бода: «Когда отец стал президентом, разные люди присылали семейные фо-
тографии, уверенные, что на снимках будущий президент».
Оставался вопрос о Свободе, адъютанте Дитерихса. Приблизиться к
разгадке помог Александр Александрович Муратов, в прошлом доцент Киев-
ского медицинского института, теперь живущий в Праге, историк киевских и
волынских чехов. В февральском номере газеты «Čechoslovan» (1918) ему
попались имена редакторов издания, один из трех – Виктор Свобода. Вполне
вероятно, что после ликвидации газеты в 1918 году, писал мне Муратов,
именно этот Свобода, политически активный и пишущий, был в штабе гене-
рала Дитерихса.
Выходит, у президента Людвика Свободы, не было этой причины опа-
саться когда-то приставленного к нему советского офицера госбезопасности.
И если в августе 1968-го Брежнев с Ивашутиным именно Камбулову, про-
шедшему со Свободой дорогами войны, приказали быть в роковую ночь ря-
дом с президентом, то в уме они держали, можно думать, их обнадеживаю-
щую мысль: иностранцев, ощущавших хотя бы призрачную вину перед Сове-
тами, тем паче когда-то боровшихся против Советов с оружием в руках, не
покидал страх оказаться рано или поздно в карательных жерновах Кремля.
Само присутствие в Чехословакии, в резиденции главы государства в ночь
ввода войск подполковника КГБ Камбулова, давно близкого к Людвику Сво-
боде, задумывалось, можно полагать, на случай хотя бы минутных колеба-
ний президента.
Время (пражское) шло к полуночи, когда президент в присутствии Чер-
воненко и Камбулова позвонил министру Дзуру и начальнику генерального
штаба Русову, обоим приказал обеспечить полную лояльность войск к про-
исходящему. Старый воин, не утративший память, он понимал, какая сила
вторгается, и делал единственное, что был должен. Этим он спасал двести
тысяч солдатских жизней, молодую и сильную кровь нации. Потом найдутся
гордецы, которые примут его дальновидность за предательство, подобное
решению Гахи в 1939 году уступить немцам без выстрелов Чехословакию,
что от нее оставалось. Неразумные станут бросать в него камни, но прези-
дент принял на себя и этот крест. Как будет вспоминать Зое, отец «не желал
ввергать народ в сопротивление – народу нужно жить» 19.
Доверие к советскому государству, которое помогло ему высоко под-
няться, и без того подсказало бы президенту единственно мудрое в ту ночь
решение. А офицер советской разведки своим присутствием только выдавал
еще тлеющие в кремлевских головах на его счет сомнения. Как потом мне
скажет Камбулов, президент долго смотрел ему в глаза. Была минута, когда
показалось, что он колеблется, и Камбулов напрягся. Президент переводил
взгляд с посла на подполковника и обратно. «”Я только сомневаюсь, Петр
Иванович, необходимо ли участие в этом деле немецких войск…” – сказал
Свобода. У Камбулова отлегло от сердца. А президент продолжал: “Думаю,
наши люди не совсем правильно это поймут. У всех в памяти период оккупа-
ции Чехословакии”. Камбулов удивился: “Да ведь это, Людвик Иванович, уже
другие немцы!” “Я понимаю, – ответил Свобода, – но вот как народу это объ-
яснить?” Червоненко был очень доволен нашим разговором» 20.
Свобода решил тут же связаться с руководством партии.
«Насколько мне известно, – заметил Червоненко, – сейчас идет заседа-
ние президиума ЦК, первые лица там». Президент сказал, что отправится ту-
да незамедлительно, выскажет свои соображения, «чтобы глупостей не
наделали» 21.
Гости попрощались.
У Камбулова было отличное настроение. До конца дней у него остава-
лась уверенность, что той ночью в Граде он отвел от Европы войну.
Вернувшись в посольство, Червоненко прошел к себе в кабинет и по ВЧ
снова позвонил в Москву, в ЦК КПСС. Брежнева на месте не оказалось. По
словам помощника Брежнева, все руководство в Генеральном штабе. Посол
набрал номер Генштаба. Трубку снял министр обороны Гречко. Видимо, он
не отходил от аппарата. Услышав Прагу, маршал тут же передал трубку
Брежневу. Посол доложил о встрече со Свободой в присутствии Камбулова,
пересказал ночные приказы президента Дзуру и Русову. И добавил в духе ца-
рившей в те дни в посольстве военной атмосферы: «Задание выполнено,
Леонид Ильич!» Брежнев поблагодарил. Как потом расскажет послу маршал
Гречко, после телефонного разговора Брежнев ему скажет: «За одно это Чер-