Читать интересную книгу "Упражнение на доверие - Сьюзен Чой"

губ.

– Столик на четверых, – сказала Карен администратору зала, когда тот развернулся им навстречу.

– Прошу сюда! – воскликнул он. – Высокие стулья не понадобятся, дорогая? И даже детские сиденья?

– А я хочу-у-у детшкое-е-е! – проныл Лиам.

Карен села в кабинку первая. Словно на футбольном поле, Мартин с разбега скользнул к ней, прижав к внутренней стенке.

– Тысяча извинений! – воскликнул он. – Ты жива? Нужно проверить пульс – я аккуратно. Холодна как лед! Здесь есть доктор? Быть может, хотя бы диетолог? Лиам, что же ты сидишь, готовь растопку из салфеток, у Карен перестало биться сердце…

– Пусти, – сказала Карен со смехом, потому что даже она не выдержала простодушного натиска Мартина, но она смеялась не так, как когда Сара зеркалила веселье Мартина и Лиама. Сара знала, что только копирует, а Карен каким-то образом нашла свое место. Ей уже было неважно, что с ними Сара.

Сара оказалась напротив нее. Рядом с ней напротив Мартина сидел Лиам, увлеченный ролью напарника, соучастника и шута Мартина.

– А ты знала, что Лиам до смерти боялся выходить на сцену? – рассказывал Мартин Карен. – А ты знала, что в вечера его выступлений я просил его принести запасные штаны?

– Он любил смотреть, как я переодеваюсь, – сказал Лиам.

– На случай инцидентов.

– Это ты про тот случай, когда прищемил себе член молнией, Мартин? Не переживай, Карен, он отделался легкой инвалидностью.

– Я тебе устрою легкую инвалидность!

Ни Сара, ни Карен не могли с ними состязаться – да им и не предлагали. Но Карен требовалось только следить за Мартином. Он дал ей роль наблюдательницы, Лиаму он давал разные роли, а Сару сделал этаким бессловесным реквизитом, чтобы с ее помощью подкалывать Лиама.

– Бедной Саре скучно до смерти! – сказал он. – Она уже гадает, зачем поехала с нами вместо того безудержного веселья, которое себе планировала.

– Я всего лишь хотела подвезти маму домой, – начала Сара.

– Преданная дочь! Прямо как ты, Лиам, преданный сын, но находить у вас общее почему-то приходится мне. Может, узнаете друг друга поближе? Или мне все за вас делать?

Остроумие или то, что за него сходило, гибкость оскорблений и непонятных отсылок, резкий разворот, дерзкая бессмыслица, комично преувеличенная реакция. Сара всегда воображала, что обладает этими талантами. Разве она не была обеденным собеседником самого мистера Кингсли? Но виртуозность Мартина или, может, его непрерывное желание доминировать в социальных ситуациях оставляли ее далеко позади. В его присутствии она стала тише, а то и глупее. Она пыталась перенять у Карен роль пассивной наблюдательницы, в которой, как минимум в этот момент, кажется, было больше достоинства, чем в ее собственной робости, – но отказ Карен смотреть ей в глаза, признавать ее присутствие, допускать так или иначе в свой круг как будто заодно лишал и права копировать ее отношение к Мартину и Лиаму. После поступления в КАПА Саре часто снился классический кошмар о том, как она выходит на сцену, не зная слов, а то и роли, а то и спектакля, и, хотя этой ситуации не хватало абсолютного ужаса тех снов, парализовывала она не хуже.

Но Сара тоже говорила, смеялась, съела половину клубного сэндвича и даже заигрывала с Лиамом – по крайней мере, сама бы так подумала, если бы смотрела от соседнего столика. Они приехали в «Биг Бой» около пяти, а уже было почти семь.

– Черт подери, нам еще надо шопиться, – сказал Мартин. – Идем-идем. Во сколько, ты им сказал, Лиам? Полвосьмого или восемь?

– Не знаю, – ответил Лиам. – Я вроде сказал просто «после семи».

– Какой же ты круглый имбецил, а может, мечтатель, дивный мечтатель, а мы все твой дивный сон.

– Тогда почему вы похожи на мой худший кошмар?

– А у тебя бывает такой кошмар, – рискнула Сара, – когда ты в спектакле, но не репетировал и даже не знаешь, что это за спектакль? – Она делала то, что презирала больше всего: пыталась подражать акценту. Сил для слов набралась, но произнесла их чужим голосом.

– Да! – возопил Лиам, словно угадал ответ на вопрос с денежным призом. – Все время, черт возьми! Мой худший кошмар!

– И снова примечательное сходство. Ну вот, Сара, ты его разговорила. Наверное, вам двоим надо сходить за выпивкой, а мы с Карен пойдем за закусками, только не задерживайтесь на всю ночь. Мы и так опаздываем и даже не знаем, опаздываем к полвосьмого или к восьми, по милости нашего болезного Лиама.

– А куда мы? – спросила Сара, когда они остались вдвоем с Лиамом и шли, рассекая арктическое сияние супермаркета, с дребезжащей тележкой перед ними, будто молодая пара с коляской. Без Мартина Лиам притих, стал внимательней к ней и, соответственно, красивее, смотрел, как она толкает тележку, как зачарованный. Еще секунду после того, как она задала вопрос, он словно разглядывал ее слова на подносе своего разума, не зная, как их употреблять.

– К нам, – сказал он.

– То есть к мистеру Кингсли?

– Да. К Джиму. И Тиму. Как можно забыть Тима. Тим и Джим, Джим и Тим. Как думаешь, они полюбили друг друга, потому что имена рифмуются? И потому что у них штаны одного размера. – Лиам хихикнул, обнажив свои предательски кривые зубы, – вот бы он не раскрывал рот.

– Я и не знала, что у них вечеринка.

– Вы такой лагер любите? Надо взять такую большую… упаковку. Мартин обожает большие американские размеры…

Она впервые поняла, что они покупают алкоголь.

– А у тебя есть документы? Чтобы доказать, что тебе больше восемнадцати?

– Думаешь, по мне не видно? – Лиам снова хихикнул – может, из-за мысли, что его спутают с несовершеннолетним, – и все-таки сюда он приехал в труппе Мартина, почти как почетный ученик старшей школы. И при этом не думает, что на него похож? Потому что не похож, поняла Сара. Под беспощадным светом магазина его кожа выглядела слегка поношенной, у уголков глаз – мелкие морщинки. Или, может, дело не столько в освещении магазина, сколько в том, что его возраст резко подчеркивает отсутствие Мартина. Так или иначе, Лиам продолжил, словно прочитав ее мысли: – Неважно. Платить будет Мартин, а его с ребенком не спутают.

– А сколько ему? – Конечно, она знала, что он старше – неопределенного старшего учительского возраста, но насколько, даже предположить не могла. Не могла сравнить по возрасту с другими взрослыми из своей жизни.

– Сколько лет Мартину? Целых сорок, прикинь? Старпер. – Это он сказал с теплотой.

Чтобы скрыть удивление, Сара сделала вираж – довольно безрассудный, учитывая, что тележку нагрузили бутылками «Миллер Хай Лайф» и «Бартлс энд Джеймс». Сорок – намного старше, чем она думала, хотя она сама не знала, что думала или что теперь чувствует из-за этого